Книга Сэнгоку Дзидай. Эпоха воюющих провинций - Алексей Вязовский

Осталось выяснить главное. Какой год на дворе и как я тут очутился?

— Позовите, пожалуйста, христианского священника, — прошу я троицу, — и принесите одежду.

В глазах генерала, жены и врача — искреннее недоумение. А не сошел ли Сатоми Ёшихиро с ума? Но мои просьбы быстро выполняются. Пока ждем иезуита, темнеет. Слуги расставляют по комнате бумажные фонарики тётин. Я заглянул в один. Внутри что-то вроде маленькой лампадки с маслом и фитилем, каркас из бамбука обшит плотной бумагой красного и желтого цвета. Мой интерес к фонарику также не проходит незамеченным. Аптекарь наливает мне настойку, которую я осторожно пью. Иглоукалывание решительно пресекаю. Приносят одежду — хлопчатобумажные штаны дзубон, белый пояс и черный т-образный халат, известный в мире как кимоно. Путаясь, надеваю кимоно, повязываю пояс. Самурай дергает щекой, жена опять начинает тихо плакать. Да в чем дело-то?

— Господин, только на похоронах кимоно запахивают на левую сторону, — кланяется мне аптекарь.

Перезапахиваюсь, после чего поднимаюсь на помост и с коротким поклоном беру мечи. Так, только бы не облажаться еще раз. Обнажать мечи полностью, кажется, нельзя, выдвигаю слегка катану из ножен. Проверяю заточку. Бритвы отдыхают. Так, теперь надо правильно экипироваться. Засовываю катану под пояс слева, туда же короткий меч вакидзаси. Судя по одобрительному кивку Симодзумо — все сделал верно. Финальный аккорд — сажусь на подушку на помосте. Все присутствующие делают мне ритуальный поклон.

Тем временем няньки заводят в комнату ребенка. Два годика, на голове детский пушок. Тотоми берет его за руку и подводит ко мне. Беру на руки. Киётомо узнает папу, улыбается, угукает. У меня в горле стоит ком. Не отец я тебе, а незваный гость в этом теле. И что случилось с настоящим Сатоми Ёшихиро — даже подумать страшно. Но еще страшнее подумать, что сделает с самозванцем родня Ёшихиро. Ребенка уводят, а в комнате новый персонаж.

Худощавый темноволосый мужчина в оранжевой сутане. В руках четки. На голове выбрита тонзура. Глаза живые, умные. Бородка клинышком. Кланяется по-японски, головой к татами. Все кланяются в ответ, но поклон аптекаря еле заметен, а самурай лишь кивает. От священника ощутимо попахивает потом. Странно, я только сейчас замечаю, как чисто и свежо в комнате, где мы сидим.

— Коничива,[13]— начинаю разговор первым. — Как вас зовут? Откуда вы к нам приехали?

— Коничива, Ёшихиро-сама, — еще раз кланяется священник. — Я — Филипп Родригес. Живу в Кагосиме, это город в княжестве Сацума. Наша христианская миссия здесь проездом, могу я поинтересоваться вашим здоровьем и принести свои соболезнования?

— Спасибо, чувствую себя сносно. Мы все скорбим о смерти отца, — надо как-то поддерживать разговор. — У вас очень хороший японский. Вы португалец?

— Да, сеньор.

— Ваш родной город?

— Синтра.

— О, старая мавританская крепость.

Португалец в шоке:

— Откуда ваша милость знает об истории моего города?!

Наша милость много чего знает. Эйдетическая память — помню практически все, что когда-либо видел. Достаточно разок взглянуть на объект — а в Синтру нас возили на экскурсию в бытность моего летнего отдыха в Испании — все равно что сфотографировал. Есть и минусы у этого явления. Например, считается, что эйдетизм связан с аутизмом, трудностями в установлении социальных взаимоотношений. Вот сейчас мы это и проверим.

— Я хочу поговорить со священником наедине. — Главное — уверенность в себе, и все получится!

Да сколько же они будут переглядываться?! Но приказ есть приказ, и Тотоми, Акитори и Симодзумо молча выходят из комнаты.

— Устед аблас эспаньйол?[14]— Вы бы видели, как вытянулось лицо у священника!

— Конечно, говорю: какой португалец не владеет испанским! Но откуда… как… это просто невообразимо! Сеньор, вы были в Европе?!

Не только был, но и даже успел нахвататься испанских фраз, благо язык простой. Как пишется — так и читается. И наоборот.

— Давайте пока оставим это разговор. — Я подобрался к самому важному вопросу, ради которого пришлось выпроводить местных японцев из комнаты. А то точно оденут меня в смирительную рубашку, если тут ее уже успели изобрести.

— Какой сейчас год по христианскому летосчислению?

— От Сотворения мира или воскрешения Христова?

— Второе.

— Одна тысяча пятьсот тридцать восьмой год.

Тушите свет! Так я и думал. Это прошлое. Я попал в прошлое!.. Вернее, вселился в чье-то тело в далеком прошлом. Все к этому шло. Сначала средневековый антураж комнат, замок, самураи с мечами, отсутствие признаков современной цивилизации. Слишком сложно для розыгрыша или кино. Я закрыл глаза. Сейчас нужно отвлечься, вспомнить что-нибудь хорошее. Что у нас хорошего в шестнадцатом веке было? А ничего! Россия — задворки Европы. Царь Василий Третий совсем недавно присоединил к Великому Московскому княжеству Псков, Рязань и Смоленск. Иван Грозный — еще подросток, правит его мамаша Елена Глинская, вторая жена почившего Василия Третьего. В прошлом году только-только закончили воевать с Великим княжеством Литовским, с Казанским и Крымским ханствами — даже еще не начинали.

В Европе сейчас сильнейшая империя, если не считать османов, — Испания. Владеет Португалией, Нидерландами, огромными колониями в Новом Свете. Дожимает инков, попеременно воюет с Францией и Англией. Оплот католицизма и инквизиции. В континентальной Европе — начало Реформации. Набирают силу Франция и Англия. Скоро англичане попросят вон испанцев и португальцев из большинства их колоний. Но тут, в Азии, пока очень сильны позиции тех и других. В Китае клонится к закату империя Мин, португальцы уже отхватили себе в аренду Макао, неплохо укоренились на японском острове Кюсю, где основали торговые фактории — в Нагасаки и других городах. Ударными темпами христианизируют население. Возят из Китая шелк, обратно — серебро, на чем делают неплохой бизнес. Некоторые князья и дайме Южной Японии уже приняли христианство.

А что у нас происходит в Центральной Японии? Я мысленно сделал поклон в адрес своего университетского преподавателя истории — Соколова Юрия Петровича. Узнав, что в нашей группе половина студентов учит японский, он не ленился интересно и много рассказывать о Стране восходящего солнца. В Японии началась эпоха Сэнгоку Дзидай — период Воюющих провинций. Все воюют против всех. Сёгуны династии Асикага потеряли контроль над страной, и в результате местные князья сцепились в борьбе за власть. В этой банке пауков выживет три крупнейших экземпляра — их еще потомки назовут «Тремя великими объединителями». Ода Набунага и его преемники — Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу. Сын небольшого военного предводителя из провинции Овари, Ода Набунага последовательно, в течение двадцати лет, завоюет всю Центральную Японию. А его вассалы Хидэёси и Токугава — закончат дело. Будут уничтожены или подведены под вассалитет все более-менее крупные независимые кланы, коих насчитывается ровно десять штук. Такэда, Хаттори, Икко-Икки, Симадзу, Мори, Тёсокабэ, Уэсуги, Ходзе, Датэ, Имагава. И несчитаное количество мелких родов и князей небольших провинций. По ходу в тело такого князька я и умудрился угодить. ЗА-ШИ-БИ-СЬ!