Книга Операция `Карантин` - Виталий Забирко

Коробов снова перезарядил ружье картечью, забросил его за плечо и отправился в погоню. Особых навыков следопыта не требовалось — пыль, поднятая копытами животного, ровной, указующей полосой тянулась к горизонту и не собиралась ни опадать, ни рассеиваться. К тому же вдоль нее то тут, то там на белесой кремнистой почве ярко алели бисеринки крови.

Где-то через километр Вадим наткнулся на большое кровавое пятно.

«Ага! — обрадовался он. — Здесь сайгак упал. Недолго мне шагать осталось».

Коробов позволил себе остановиться и глотнуть из пластиковой бутылки воды. В азарте погони он сбил дыхание, и пот катился градом. Экономить воду теперь не стоило, впрочем, и бездумно транжирить тоже не следовало. Целиком убитого сайгака ему не унести, придется свежевать на месте. Но и тогда потребуются немалые силы километров пятнадцать тащить на себе около пятидесяти килограммов свежего мяса. Поґтом умоешься — будь здоров!

Вопреки предположению, что удастся быстро догнать раненое животное и добить его, Вадим все шел и шел, а добычи не видел. Раненного подобным образом зайца, он обнаружил бы уже через километр, однако о выносливости сайгака Коробов не имел представления. Первый раз на него охотился.

Местность вокруг не менялась — все та же однообразная голая равнина, вызывавшая тоскливое ощущение, будто топчешься на месте. И все же неприятные для себя отметины на кремнистой почве Вадим увидел. То здесь, то там стали встречаться давние следы от траков армейских ракетных тягачей. А затем след сайгака и вообще вывел на разбитую траками дорогу и пошел по ней.

Но Коробов прекращать погоню не собирался. Во-первых, следы от траков были очень давние, а во-вторых, даже если он ошибается и секретная база по-прежнему функционирует, что с ним там могут сделать? Ну задержат до выяснения личности, а ничего более серьезного инкриминировать не смогут. Зато кормить будут на время задержания. Правда, завершить охоту, конечно, не дадут… Но здесь уж как повезет.

После того места, где сайгак упал, бисеринки крови на земле начали встречаться чаще. Это понятно — устало животное, медленней побежало. Затем кровавые капли стали попадаться все реже и реже. И это тоже было понятно и вселяло надежду, что скоро Вадим наткнется на упавшее животное — сколько-то всего крови у сайгака? А потерял он ее достаточно, пора и обессилеть.

Однако надежда на то, что он обнаружит павшее животное еще до явно обозначенной запретной зоны, рухнула в одно мгновение, когда еще издалека Коробов увидел поперек выбитой траками дороги шлагбаум. Шлагбаум был поднят и издалека похож на допотопную зенитку, наклонно задравшую ствол в небо. След сайгака вел прямо к нему.

Но и это не остановило Вадима. Угрюмо сдвинув брови и стиснув зубы, он упрямо продолжил преследование. Была ни была! Он и нечто вроде оправдания себе нашел на случай задержания — раз шлагбаум поднят, значит, путь свободен.

Так, в общем, вблизи и оказалось. Шлагбаум не опускался, как минимум, лет пять. Краска на нем облупилась, и только с большим трудом можно было догадаться, что некогда его покрывали оранжево-черные полосы. Посреди шлагбаума красовался металлический круг с предостерегающей надписью: «Стой! Запретная зона!»

Вадим облегченно перевел дух и улыбнулся. От этой надписи сейчас было столько же толку, как от надписи «Посторонним в» над дверями домика Пятачка из известной сказки Милна. Как в сказке никто не знал, кто такой этот самый «Посторонним в», так и в Каменной степи о существовании здесь некогда запретной зоны напоминал лишь предупреждающий транспарант. Зато след от сверхсекретной военной базы остался, и довольно значительный. Отсюда, от шлагбаума, база открывалась как на ладони. Точнее, ее остатки — остовы взорванных сооружений, периметр из колючей проволоки с кое-где поваленными столбами, пустой створ покосившихся ворот. Входи — не хочу!

Сайгак захотел — его след вел через ворота. И это обрадовало Коробова. Все, конец погони. Через колючую проволоку сайгак не перепрыгнет.

Сняв с плеча ружье, Вадим направился к воротам. Однако рано радовался. Найти раненое животное среди развалин, ощетинившихся прутьями покореженной арматуры, заваленных кусками взорванного бетона, металлическим хламом, осколками стекла, представлялось отнюдь не простым делом. И со следами здесь было сложнее — капли крови встречались то тут, то там, взбитая копытами пыль висела над всей территорией бывшей базы. Вероятно, сайгак беспорядочно метался из стороны в сторону, пытаясь найти выход. И если ему это не удалось, забился в какой-нибудь угол, где отыскать его весьма проблематично. Но отнюдь не безнадежно.

Оценив ситуацию, Вадим первым делом взобрался на глыбу бетона у ворот и внимательно осмотрел окрестности. База занимала относительно небольшую территорию — чуть больше футбольного поля. В периметре из колючей проволоки прорех не было — на всем протяжении он представлял собой хаотическое сплетение спиралей шириной метра три, чью целостность не смогли нарушить даже поваленные столбы. И, самое главное, нигде за пределами периметра, разве только от ворот, полоски пыли над степью не висело. Не мог уйти отсюда сайгак, никак не мог.

Вполне удовлетворенный увиденным, Коробов начал методично, метр за метром, прочесывать развалины, уверенный, что не пройдет и часа, как он будет с добычей. У ворот Вадим наткнулся на небольшой, метров десять в диаметре, котлован, засыпанный крупными обломками бетона. Вадим обошел его по кругу, внимательно вглядываясь во все щели, однако вниз спускаться не стал, опасаясь, что это взорванная ракетная шахта и обломки могут просесть вместе с ним. Далее находился фундамент какого-то, судя по обломкам стен, сферического здания, усеянный длинными узкими полосами ржавого железа вперемешку с кусками силового кабеля, разноцветными пучками монтажных проводов и битым стеклом. Возможно, это были остатки радиолокационной антенны, а может и нет. Не очень-то Вадим разбирался в технике, хотя поневоле и преподавал физику. А вот то, что увидел дальше, почти возле колючей проволоки, он знал хорошо. Под углом градусов в тридцать к горизонту здесь когда-то стояли большие зеркала солнечных батарей. От двух зеркал остались только ячеистые рамы да осколки, но зато третье, самое дальнее, чудом сохранилось, лишь пара угольно-черных элементов треснула в своих ячейках.

Коробов на мгновение забыл, зачем здесь находится. Восхищенно прищелкнул языком, беспечно шагнул к солнечной батарее… И провалился.

На этот раз повезло гораздо меньше, чем при падении в яму. Летел Коробов метров шесть-семь и грохнулся на голый бетонный пол, который, как известно, не обладает мягкостью перины. Тем не менее, костей Вадим не поломал, хотя расшибся здорово.

Первой мыслью была дурацкая: «Не слишком ли много «провалов» за один день?» Затем ее догнала не менее одиозная: «Как же я теперь мясо сайгака понесу? Меня самого, наверное, тащить надо…»

Вадим пошевелился, и это движение отозвалось болью во всем теле. Болел левый бок, ныла кисть правой руки, саднило оба колена, кровь из расквашенного носа сбегала на пол веселой струйкой. Коробов со стоном перевернулся на спину и благодаря рюкзаку за плечами смог запрокинуть голову. В таком положении минут через пять кровотечение остановится, и можно будет встать и осмотреться. Хорошо, что очки во время падения слетели, а то от их осколков мог и глаз лишиться.