Книга Легионер. Век Траяна - Александр Старшинов

Потом пошли осматривать место.

Солнечные лучи пронизывали заросли малины, гудели шмели, перебираясь с одного скромного цветка на другой.

— Вот здесь, — сказал Приск, указывая на молоденький дубок, тянувшийся вверх из кустов орешника.

Декстр присел на корточки, развел ветви рукой, тронул палую листву.

— Его убили не здесь, — сказал он наконец. — Сюда его только притащили.

Он пошел в сторону, осматривая листву, трогая ветви, как будто спрашивал у кустов и деревьев, не видели ли чего?

Внезапно Декстр нагнулся и вытащил из середины куста орешника кожаную солдатскую сумку. Ее всю выпотрошили, а потом закинули в кусты. Декстр стал искать дальше и вдруг со странным криком, похожим на клекот коршуна, ринулся вперед. В листве лежало что-то — как показалось Приску, продолговатый предмет.

Декстр схватил его, шагнул в пятно света, чтоб внимательнее рассмотреть. Приск невольно потянулся за ним. Теперь он отчетливо различил, что в руках Декстра форма для чеканки. Скорее всего, ее нижняя часть. Более того — если судить по круглому углублению — форма для чеканки монеты.

Декстр резко обернулся и спрятал находку в сумку на поясе.

— Что думаешь? — спросил отрывисто.

— Кто убил этого легионера? — ответил Приск вопросом на вопрос.

— Тот, кто всадил ему два раза меч в спину, — огрызнулся Декстр. — О том, что ты здесь видел, — никому ни слова.

— Я ничего не видел, — отозвался Приск. — А сам-то ты кто?

— Так новобранец к центуриону не обращается!

— Центурион? — Юноша опешил. А где же посеребренная лорика, поножи, шлем с поперечным гребнем? Вид у парня был, как у водоноса.

— Фрументарий, занимаюсь поставками хлеба, — добавил Декстр.

— Убитый тоже занимался хлебом? — спросил Приск.

В следующий миг острие кинжала больно кольнуло кончик его носа. Юноша вздернул голову вверх и привстал на цыпочки.

— Придержи язык! Или… — Декстр убрал кинжал так же мгновенно, как и выхватил из ножен.

* * *

У здания принципии Приска поджидали все семеро его товарищей. Вместе с ними — знаменосец Мурена.

— Ну, что обнаружили? — поинтересовался знаменосец. — Еще пару трупов отыскали в кустах? Или целую когорту?

Приск пожал плечам:

— Нет, трупов там больше не было… Вообще ничего не было. Только трава смята.

— Узнали, кто убил нашего парня? — спросил Мурена.

Приск отрицательно покачал головой.

— Разбойники, — предположил Малыш.

— Даки. Это наверняка, — решил Кука.

— Вы молодцы, что принесли тело, — похвалил знаменосец. — Легионеры своих павших не бросают.

— Это все Приск! — сообщил Скирон. — Он настоял, чтобы мы целую милю тащили тело… — Кажется, Скирон до сих пор из-за этого злился.

— Держите тессеры![21]— Знаменосец выдал каждому свинцовую пластинку с буквами «LVM». — Можете напоследок повеселиться в канабе.

— Будто гладиаторы перед смертельным боем, — заметил Приск.

— Что?

— Это я так… вспомнил… В театре тоже тессеры выдают. На вино.

— Будет тебе здесь театр! — предрек Мурена. — Пить можно только в одном заведении, что содержит ликса[22]Кандид. По этим тессерам вас выпустят из лагеря.

— Обратно-то впустят? — спросил Кука.

— А ты шутник! Приказано явиться в первую дневную стражу.[23]Ты — отвечаешь.

Кука глубоко вздохнул и вскинул руки:

— А мне здесь нравится! А воздух-то, воздух! Так и пьется. Почти Кампания.

— Ну-ну, — хмыкнул Мурена, — посмотрим, что ты запоешь зимой, когда задница в латринах[24]к сиденью примерзнет.

— К зиме один из нас, возможно, умрет, — сказал темноволосый парень с правильными чертами лица. Его можно было бы назвать красавцем, если бы не слишком густые брови и не постоянно сумрачное выражение лица. Широкие скулы говорили об этрусской крови. — Или попадет в большую беду.

— Неужто предсказатель? — съязвил Кука. — Гороскопы составляешь?

— Не тебе. — Парень еще больше насупил брови. Составление гороскопов было занятием опасным, гораздо опаснее, чем солдатская стезя: Домициан преследовал астрологов и философов то вместе, то попеременно, в зависимости от настроения. А настроение у третьего императора из рода Флавиев менялось частенько.

— Мне что предскажешь? — спросил тощий Скирон.

— Судьба твоя извилиста.

— Ха, да ты прям Тиресий! — хмыкнул Кука, с ходу награждая приятеля прозвищем на всю жизнь.

— Зря смеешься, — отозвался предсказатель.

В этот момент Приск вспомнил, что остановиться у раздвоенного дуба им предложил именно Тиресий.

— Ты можешь сделать для меня амулет? — оживился Крисп, полноватый увалень с голубыми глазами.

На шее у него на засаленном шнурке уже позвякивали два серебряных амулета, но он не прочь был повесить на ту же нить третий.

Крисп происходил из крестьянской семьи, что много лет выживала в соседстве с огромными латифундиями в Кампании и, наконец, разорилась. Отец и братья пошли в арендаторы, а Крисп — в легион, дабы выслужить себе надел и вновь обрести клин собственной земли по выходе в отставку, только за много-много миль от Италии.

— Нет, — покачал головой Тиресий. — Амулеты не заговариваю и проклятия не насылаю.

— Может, оружие заговоришь? — Крисп явно был разочарован.

— Тренируйся лучше, — усмехнулся предсказатель.

* * *

— Что скажешь? Они в самом деле все свободные и ничем не запятнаны? — спросил Кубышка у знаменосца, просматривая свои записи. — Никто из этих задохликов не вызывает подозрение?

— Все вызывают, — отозвался Мурена, для убедительности выпятив нижнюю губу. — Прежде всего, потому, что вербовал их Сульпиций, а этот завербует кого угодно, скоро баб начнет нам в легион присылать. Или детей. Разве не помнишь, как в прошлом году он записал к нам двух рабов?

Раб, посмевший выдать себя за свободного и посягнуть на право римского гражданина служить в легионе, распинался. Это было известно всем невольникам. Так что тем, чье тело безобразили отметины: проколотые уши, следы от ношения рабских ошейников — и уж тем более, кому «посчастливилось» за какую-нибудь провинность огрести клеймо на лоб, никогда и не пытались «освободиться» столь опасным образом. Но те, чье тело не носило знаков рабского состояния, время от времени пытались пробиться в легионы, несмотря на все строгости.