Книга Гавань Семи Ветров - Дмитрий Воронин

— О чем они говорили?

— Это не важно, к тому же мои люди не разобрали слов. Когда наследник покинул таверну, эти трое вышли вслед за ним.

— И охрана не обратила на это внимания?

Его Величество нахмурился, на скулах заиграли желваки.

— Кое-кто за это ответит. Но речь не об этом. Сервы напали на цесаревича. Подло, со спины.

— Это неудивительно, — усмехнулся Жаров. — Рыцарские замашки уместны только на ристалище. А в уличной драке хороши все средства. Кто ударит первым… обычно тот и окажется победителем.

— Мне кажется, — тихо сказал Император, но в его голосе прозвучал холод, — вы слишком часто перебиваете меня, сэнсэй.

— Простите, Ваше Величество.

— Прощаю. Так вот, я знаю, что черни далеко до понимания и тем более до соблюдения рыцарских канонов. К тому же цесаревич должен был знать, чем рискует. Охрана, как вы справедливо заметили, оказалась не на высоте и не успела вмешаться. Но это и не потребовалось. Цесаревич справился сам.

По лицу Жарова было видно, что он весьма доволен услышанным. Приятно было осознавать, что уроки не прошли даром и юноша не только научился теории, но и сумел применить полученные навыки в деле. Но он ничего не сказал, продолжая слушать речь Императора.

— Мне жаль, что я не был свидетелем. Но те, кто должен был оберегать наследника, сказали, что он был очень… в общем, один из нападавших был убит, двое других теперь нуждаются в услугах лекаря. Если, конечно, они смогут их оплатить.

— Убит? — По лицу Дениса пробежала тень неудовольствия. Видимо, юноша не в полной мере контролирует свои силы, убийство в обычной уличной драке вряд ли было оправданно.

— Он достал нож. — Император, казалось, не обратил внимания на то, что его снова перебили. — Цесаревич отобрал оружие и использовал его по назначению.

Талас надолго замолчал, и Денис осторожно поинтересовался:

— Вы вызвали меня, Ваше Величество, чтобы сообщить об этом… происшествии?

— В общем, да. А еще, — Император усмехнулся уголками губ, — еще я хотел сообщить вам, сэнсэй, что я доволен. И пусть это будет свидетельством моего удовлетворения.

На стол перед Денисом, глухо звякнув, лег кожаный мешочек. Учитывая, что вряд ли Император снизойдет до серебра, а уж о том, чтобы наполнить этот кошель медью, не могло быть и речи, содержимое мешочка наверняка существенно превышало размер жалованья, которое до сих пор получал Жаров.

— Благодарю вас…

— Вы заслужили награду. И я надеюсь, что цесаревич сможет еще многому у вас поучиться, сэнсэй. А пока вы свободны…

Прикрыв за собой дверь императорских покоев и убравшись из-под бдительных взглядов охраны, Денис развязал тесьму кошелька. В свете свечей тускло блеснули массивные золотые кругляши. Это было хорошо… очень хорошо.

Со времени памятных событий, связанных с нашествием ургов и последовавшим за ним разрушением статуи алмазного голема или, как его называли сами урги, Алмазной Тверди, прошло уже немало месяцев. Все это время Дениса порядком беспокоило его собственное будущее. Он смирился с тем, что вряд ли сумеет вернуться в свой родной мир, — и, откровенно говоря, не слишком-то и рвался. Там, за серым маревом портала, его не ждало ничего особо хорошего, ничего такого, ради чего стоило бы вернуться. Работу он потерял… пусть даже бывшие хозяева и сменят гнев на милость и восстановят Жарова в прежней должности — былого доверия не вернуть, да он и сам не хотел этого. Тот, кто раз заподозрил в тебе предателя, без промедления сделает это снова и снова.

Искать другую работу? Связываться с криминалом он не хотел — хотя как раз там перспектив было немало, в том числе и с учетом помощи старых приятелей. Стать телохранителем — слишком скучно. Попытаться найти работу в службе безопасности? С тех пор как Федерация перестала рваться на части под ударами внутренних конфликтов, армия порядком поредела, а куда пошли все оказавшиеся не у дел профи?

Короче, там, дома, особо радужных перспектив не наблюдалось. Да и что уж там говорить — дверь назад закрылась. Ключик, прямо скажем, сломался… Теперь следовало обустраиваться в этом мире. И в первую очередь надо было подумать о том, чтобы не сидеть на шее у Таяны. Там, дома… да и здесь тоже немало находилось мужчин, которых вполне устраивала богатая подруга, обеспечивающая своему мужу-любовнику-другу сытую и безбедную жизнь. Но самому Жарову столь потребительское отношение к женщине было неприятно.

И еще его порядком беспокоило отношение к нему Таяны. Вроде бы между ними ничего не было, хотя она была красивой молодой женщиной, и в другое время и в другом месте Денис наверняка обратил бы на нее самое пристальное внимание. Но их знакомство началось тогда, когда он, напрочь лишившись памяти, был, по сути, совершенно беспомощен. Этот мир был для него совсем чужим, непонятным и выводящим из равновесия… а она ухаживала за ним, лечила, кормила и одевала. Симпатия и даже влюбленность между пациентом и очаровательным доктором возникает легко… но эти отношения бесперспективны.

Она — и он готов был признать это — ему нравилась. Как нравилась многим другим мужчинам при дворе. Но Жаров подозревал, что это теплое, может быть, даже более чем теплое чувство — всего лишь отголосок благодарности за помощь, участие и поддержку. Ему надо было некоторое время побыть одному, встать на ноги, утвердиться в этом мире, найти свое место… в конце концов, научиться самому обеспечивать свое существование. Тогда они смогут общаться на равных. Поэтому он так и стремился в Тирланту, столицу — там, в деревне, где свила себе гнездышко молодая волшебница, ему ничего не светило. Не имея никаких навыков ремесленника, он не заработал бы и медного гроша — и, следовательно, продолжал бы пользоваться милостью Таяны… милостью, слишком уж напоминающей милостыню. Это было выше его сил.

Когда он впервые заявил о том, что намерен попытать счастья в Тирланте, то ожидал всего — возмущения, обвинений в неблагодарности или, наоборот, равнодушного пожелания удачи. Он видел, что его слова девушке неприятны, и приготовился долго, нудно и многословно объяснять свою позицию.

Но неожиданно Тэй не только не стала спорить, но и выразила желание сопровождать его. А его робкие попытки отвертеться от этой опеки были пресечены в зародыше видом ее надутых губок.

И вот теперь они здесь, в императорском дворце. Из прежних разговоров Денис знал, что Тэй в свое время оставила столицу именно потому, что ей претила жизнь среди пышной знати. Что же изменилось теперь? Волшебница пересмотрела свои позиции… или вернулась ко двору, превозмогая себя, только из-за него? Он не знал. Она почти никогда не давала ему повода думать, что испытывает к нему более чем просто симпатию… во всяком случае, вела себя скорее как старый друг, чем как влюбленная девчонка.

Жаров подкинул на ладони мешочек и усмехнулся. Что ж, приятно осознавать, что в последнее время он уже не ощущает себя альфонсом. И вдвойне приятно, что теперь он сможет заняться тем, что следовало бы сделать уже давно. Выспрашивая девушку о законах, обычаях и правилах этого мира, он выяснил, что одна из традиций его родины вполне может быть привнесена и сюда.