Книга Цветок пустыни - Барбара Картленд

– У него такие замечательные лошади! – заметил молодой человек.

– И это единственное, что можно сказать о нем хорошего, – съязвила Вита. – Да только вот незадача – мне ведь придется выйти замуж за него… а не за его лошадей!

И она вновь глубоко вздохнула.

– Как ты думаешь, если бы кузина Джейн знала, насколько несчастной она будет в этом браке, не убежала бы она из дома еще раньше, до своей свадьбы с лордом Элленборо? О мой бог! Как бы я хотела спросить ее об этом!

– Разве она сейчас живет не в Сирии?

– Она живет со своим арабским шейхом в пустыне, и еще у них есть дом в Дамаске, – мечтательно произнесла Вита, глядя куда-то вдаль. – Когда месяц назад сюда приезжал Бевил Эшфорд, другой мой кузен, он все мне рассказал о ней.

– Бевил Эшфорд, дипломат?

– Да, Бевил оправдал надежды, которые на него возлагало наше семейство. Он сделал блестящую карьеру, его хорошо знают дипломатические круги в России, Норвегии, Сирии. Там-то он и встретился последний раз с кузиной Джейн и привез о ней самые свежие новости.

– И что же он о ней рассказывал? – По тону Чарльза было очевидно, что он не одобрял поведение кузины Джейн.

– Он рассказывал, что она и в шестьдесят два по-прежнему очень красива. В этом году ей уже должно было исполниться шестьдесят три.

– Довольно странно, когда подумаешь о том, какую бурную жизнь прожила эта женщина.

– Но, может быть, именно любовь и помогла ей сохранить молодость и красоту?

– Но не может же она все еще любить мужчин в свои годы! – недоверчиво произнес Чарльз.

– Твои слова показывают только то, как мало ты знаешь женщин! – возразила Вита. – Любовь способна творить с ними чудеса. Бевил сказал, что она до сих пор безумно влюблена в своего шейха, как, по-видимому, была влюблена и в двух своих мужей, и в двух любовников королевской крови, в обоих королей, а также во многих других мужчин!

– Но ты ведь не хочешь быть такой же, как она! – в ужасе воскликнул совершенно потрясенный Чарльз.

– Меня постоянно пугали примером кузины Джейн, неустанно твердили о том, как ужасно она себя вела и каким неподобающим может быть поведение женщины, если она забывает о своем долге и чести. – Вита покачала головой, думая о чем-то своем. – Но вся моя семья, тем не менее, говорила о ней, затаив дыхание. В действительности все испытывали к ее судьбе неподдельный интерес. Новости о жизни Джейн распространялись в моем многочисленном семействе так, словно их приносили на хвостах сороки. Ее имя не сходило с уст моих тетушек, внучатых теток, кузин, двоюродных и троюродных кузин и кузенов. Они могли просиживать часами и все говорить и говорить, обсуждая каждый новый скандал, к которому кузина Джейн имела хоть какое-то отношение.

Вита весело рассмеялась и добавила:

– Но что их доводит просто до бешенства, так это то, что кузина Джейн все еще красива и очень счастлива!

Молодой человек по-прежнему хранил молчание.

Взглянув на хмурого Чарльза, Вита заметила:

– И ты тоже возмущен, как я вижу. Ну разве это не странно? Никто не может вынести того, что такая грешная женщина не рвет на себе в раскаянии одежд, не ходит в рубище и не посыпает голову пеплом, выплакав все глаза, чтобы вымолить великодушное прощение. А кузина Джейн вовсе и не нуждается в том, чтобы ее прощали!

– Откуда ты знаешь?

– Ну, она вызвала здесь настоящий переполох, когда приезжала тринадцать лет назад в Англию. Тогда вся семья собралась у нее – только это было вызвано, разумеется, больше любопытством, чем родственной привязанностью.

– Зачем же она приезжала?

– Думаю, она, должно быть, почувствовала неодолимое желание вернуться туда, где ее корни, – пояснила Вита. – Но затем, приехав сюда, вдруг обнаружила, что дом человека там, где его сердце. А сердце ее осталось в Сирии.

– Все это кажется мне очень странным.

– К сожалению, я была слишком мала, чтобы меня могли взять на эту встречу, – задумчиво продолжала девушка. – Ей было тогда пятьдесят, но все, кто видел ее, говорили с восхищением, что она была по-прежнему очень красива. И еще очень долго после этого события мои родственники вообще ни о чем другом больше не могли говорить.

Вита улыбнулась своим мыслям.

– Как только упоминалось ее имя, кто-нибудь тут же восклицал: «Только не при ребенке!» Однако когда я стала старше, то смогла сложить вместе, словно увлекательную мозаику, те разрозненные фрагменты и обрывки разговоров, которые мне удалось услышать. Таким образом я многое узнала о жизни кузины Джейн. А теперь благодаря Бевилу я знаю о ней гораздо больше.

– Не могу взять в толк, почему тебя так интересует жизнь этой женщины, – неодобрительно проворчал Чарльз. – Твоя семья права, Вита. Ни одна нормальная женщина в здравом уме никогда не выйдет замуж за араба и не захочет жить в пустыне.

– А мне кажется – это так романтично!

– Если бы ты побывала там сама и видела все собственными глазами, то нашла бы эту жизнь убогой, однообразной и, несомненно, временами очень опасной!

– Да, она действительно опасна! – с воодушевлением воскликнула Вита. – Бевил рассказывал мне об этом. И все же, должно быть, так увлекательно царствовать над племенем бедуинов и быть свободной от мнения всех этих отвратительных чванливых снобов, от мелочной зависти и бесконечных условностей, которые царят в Англии.

Она сделала паузу, прежде чем закончить.

– А главное – не надо выходить замуж за такого неприятного типа, как лорд Бэнтам!

– Но ты и не должна выходить за него! – горячо заявил Чарльз. – Никто, даже твой официальный опекун, не может заставить тебя произнести «да», когда настанет момент отвечать перед алтарем.

Глаза Виты озорно блеснули.

– Вот было бы забавно – дождаться, когда священник перед алтарем произнесет слова свадебного обряда: «Берешь ли ты этого мужчину в свои законные супруги?» – и затем ответить: «Нет!»

– Но ты ведь не пойдешь на подобный… на такой общественный скандал… в церкви! – Чарльз был вне себя от изумления и негодования.

– А почему бы и нет? – беспечно ответила Вита. – Я могу делать все, что мне вздумается!

– Но ты ведь этого не сделаешь, – осторожно попытался увещевать ее Чарльз. – Ты слишком хорошая, Вита, слишком замечательная во всех отношениях; ты ведь не хочешь, чтобы о тебе говорили гадости в связи с подобным скандалом. Это было бы жестоко и по отношению к твоим родителям.

Он помолчал, подыскивая новые аргументы, затем заговорил, слегка понизив голос:

– Ты ведь знаешь, все, чего я желаю, – это чтобы ты была счастлива. Я, не задумываясь, отдал бы жизнь, если бы знал, что этим могу тебе помочь. Но здесь я бессилен.

Вита нежно улыбнулась ему.