Книга Земные пути - Святослав Логинов

— А вот мы сейчас посмотрим… — заявил дер Наст, снимая с перевязи окованный серебром рог.

Звонкий механический звук пронёсся над лесом.

Неведомый шутник злобно взвизгнул, и словно по команде столетняя ель с долгим скрипом повалилась на землю. В последнюю секунду рыцарь увёл коня из-под удара, а то бы лежать и коню, и самому кёнигу с переломанным хребтом.

— Не нравится?! — злобно засмеялся дер Наст. — Ну так, кто бы ты ни был, — прочь с дороги! Здесь повелитель мечей, кёниг Снегарда Фирн дер Наст! Ищи для своих забав сиволапых мужиков!

Дер Наст тронул коня поводьями и удивительно быстро скрылся из глаз.

Ист отлепился от соснины и, с трудом переставляя отнявшиеся ноги, пошёл дальше.

На этот раз его вывело к болоту. Прежде Ист тут не бывал, но сразу догадался, куда его занесло. Не иначе — это Стылая Прорва. Соваться туда — верная гибель. В таком месте — не проплыть, не пройти, ни на брюхе не проползти. Болотный дед караулит опущенные в прорву разбойные клады, прядут тину тонкорукие кикиморы да копошатся лохматые шишиги. Больше там ничего нет. Надоела жизнь — иди.

Всхлипнув, Ист повернул обратно.

Прогалина с лошадью возникла перед ним по мановению ока, словно и не вдалеке была, а поджидала за ближайшим кустом. Ист сел на кочку, решив умереть здесь, но больше с места не сдвигаться. Болели ноги, горело исколотое лицо. Хотелось плакать.

Где-то вдалеке завыл серебряный рог дер Наста. Ист зябко поёжился и продолжал сидеть.

— Тоже не любишь железной дудки? — спросил сзади знакомый скрипучий голос.

— Это хозяин трубит, — ответил Ист, не оборачиваясь. — Вот поймает он меня, живого на куски распластает.

— Не-е… — возразил невидимый собеседник. — Не поймает. Я тебя раньше съем. Он потом распластает, что останется.

— Зачем тебе меня есть? — спросил Ист. Он изо всех сил прислушивался, но не слышал ни дыхания, ни стука сердца — ни одного из непрестанных шумов, которые выдают присутствие человека. Не было сзади никого — один только голос.

Голос хмыкнул нечленораздельно и ничего не ответил — вероятно, вопрос показался ему неумным.

— Ты же со мной разговариваешь, — произнёс Ист, ни на что особо не надеясь. — Это только кёниг Фирн может сначала улыбаться, а потом зарезать ни с того ни с сего.

— Я тоже могу, — равнодушно сообщил голос.

— Всё равно, не надо меня есть.

— Почему?

— Стыдно. Я ещё не взрослый.

— Детёныши самые вкусные и есть, — поделился соображениями голос. — А трубачу было не стыдно в тебя ножами кидаться? Три сосны испортил.

— Ему можно. Он исконный маг, а маги сродни богам.

— Он не маг, а дурак, — в рифму ответил невидимка. Потом он заворчал и добавил удивлённо: — Ты гляди, какой червяк! Раньше тут таких не ползало.

Здраво рассудив, что ему позволено оглянуться, Ист повернул голову.

На валежине сидел человек. Не какое-нибудь семиглавое чудище при клыках и чешуе, а вполне обычный человек, только голый, грязный и, словно шерстью, заросший диким волосом. В толстых пальцах пружинисто билась золотая нитка. Скручивалась в узел, распрямлялась, пыталась уязвить противника, вонзиться в грубую кожу. Но человек не выпускал золотую пиявицу, хоть и держал руку на отлёте, словно мальчишка, поймавший кусачую жужелицу.

— Это уже второй, — поделился соображениями лохматый. — Но первый был не такой крепкий. Я на него дунул, он ржой рассыпался. А этот держится. Ишь ты, какой кусачий!

— Это золотая нить, — произнёс Ист. — Наверное, кёниг её за мной послал. Ты её не трогай, она отравленная. Спасения от неё нет — сколько ни бегай, а она догонит и вопьётся. Все суставы изгрызёт. Ты её лучше брось, а то и тебе достанется. Это страшное волшебство — золотая нить.

Человек поднёс руку с золотым волосом ко рту, словно собирался проверить на зуб фальшивую монету. Раздался тихий хруст, нить вытянулась тонкой иглой.

— Был червяк, а стал камень, — довольно проворчал лохматый.

Ист круглыми глазами смотрел, как незнакомец походя расправился с самыми ужасными заклинаниями повелителя мечей. Однако всё оказалось не так просто. Брошенная, не одушевлённая больше игла затерялась в белом оленьем мху, но она оставалась смертельно острой и ядовитой. И когда лесной человек поднялся, чтобы вплотную подойти к Исту, он наступил на иглу. В игле больше не было магии, но оставалось искусство волочильщика, изготовившего драгоценную иголку. Искусство не магическое, а ремесленное, страшное и ненавистное всем, познавшим тайны колдовства.

Игла, как и полагается брошенной на землю иголке, вонзилась в ногу.

Скрежещущий вой пронёсся над вершинами. Деревья закачались, иные были выворочены с корнем, словно во время бури. Кричал лесной человек.

Золотая игла торчала из стопы возле подъёма, рядом с выпирающей косточкой. Синюшное пятно отравы растекалось по коже.

— Пусти! — крикнул Ист. — Я умею…

Он вырвал из раны иглу, не глядя отбросил её в сторону, наклонился, собираясь вцепиться зубами в расплывающееся пятно, расширить ранку и высосать хотя бы часть яда… И замер, увидев, что никакой ранки и никакого пятна нет и в помине.

— Это… ты… — Казалось, лесной человек не может сразу найти слова. — Ты же на самом деле хочешь мне помочь!

— Ага. — Больше Ист ничего не смог произнести.

— Но ведь я собираюсь тебя съесть! И там, на тропе, ты тоже помогал просто так. Зачем ты это делал? Даже человеку так неприлично поступать.

— Но я и есть человек.

Лохматый сел на свою валежину. Круглые жёлтые глаза уставились на Иста.

— Ты не человек. Ты — один из нас. Этот, с дудкой, ничто рядом с тобой.

— Кёниг Фирн дер Наст — великий чародей!

— И поэтому ты оторвал ему уши. Ножик разломал я, он ужасно мне надоел. Но осколки полетели, куда хотел ты. — Лохматый встал. — Я, пожалуй, пока не буду тебя есть.

Длинная волосатая рука неожиданно ухватила Иста за плечо. Ист почувствовал, как его подняло и воздух, перевернуло. Когтистые пальцы содрали с него куртку, штаны, разодрали полотняную рубаху.

— Не надо!.. — завопил Ист, брыкаясь изо всех сил. — Ты же говорил, что не будешь!..

Иста ещё раз перевернуло и поставило на землю. Он стоял перед лохматым совершенно голый и беззащитный и дрожал, вероятно, от страха, потому что день был тёплым.

— Вот так и надо ходить, — постановил лохматый. — А от этих тряпок — одна хворь. Пошли. Будешь со мной жить.

— А как… вас зовут? — икнул Ист.

— Ишь чего захотел?! — Сухой деревянный хохот разлетелся над лесом. — Имя ему понадобилось! Не скажу! Но если хочешь, — тёмные губы растянулись в улыбке, — можешь звать меня Хийси.