Книга Соули. В объятиях мечты - Анна Гаврилова

– Вы мешаете оказывать помощь. – Милан сощурил глаза и, точно пародируя интонации мага, добавил: – Всякий раз.

– Наглец! – беззлобно огрызнулся Центрус. А потом повернулся ко мне и начал жаловаться: – Этот офицер совершенно несносен. Он просто отказывается понимать слово «нет». Раньше к нам разных подсылали, теперь только этого. Ужас, а не человек!

Милан все это время глядел исключительно на Центруса и опять поджимал губы, только на сей раз прятал не раздражение, а улыбку. Ну да, меня эта жалоба тоже забавляла, как и самого архимага. О Богиня! Видимо, права была мамулечка, когда говорила, что мужчины – те же мальчишки, только у них игрушки повесомее.

А Центрус не унимался:

– Я ему всегда говорю – Милан, не лезь! Без тебя, головореза, разберемся! Думаешь, слушает? Нет! Медом ему намазано, что ли…

– Я просто выполняю свои обязанности, – встрял объект обсуждения. Он по-прежнему таранил взглядом архимага, а я… я даже пискнуть боялась – вдруг исчезнет? Развеется, как мираж?

– «Обязанности»! – передразнил Центрус. – Жениться тебе надо, капитан. Жениться! Тогда и поймешь, что такое настоящие обязанности. И времени на всякие глупости вроде излишнего служебного рвения не останется.

Насчет глупостей не знаю, а вот о женитьбе Милана мы давно всем семейством мечтаем. В его двадцать пять многие по трое детей имеют, а у этого даже невесты нет.

– Господин Центрус… – начал было тот, но его снова перебили:

– Капитан, ты неисправим! Перед тобой такая красивая девушка сидит, а ты даже не взглянул в ее сторону.

В другой раз я бы непременно смутилась и залилась краской, но сейчас… я была обязана это видеть!

Лицо Милана исказила не просто кислая – наикислейшая мина! С тяжелым вздохом, явственно намекая, что совершает этот поступок исключительно ради того, чтобы Центрус отвязался, Милан повернулся ко мне. Мазнул взглядом по лицу. Отвернулся. Повернулся снова и застыл. В синих глазах читалась растерянность.

Прошла целая вечность, прежде чем этот огромный, под стать господину Анрису, мужчина, заговорил:

– Простите. Ваше лицо кажется знакомым. Мы встречались раньше?

«О Богиня! Ну конечно!» – хотела воскликнуть я, и… не смогла. Просто в горле встал ком, к глазам подступили слезы, а губы склеила глупая, но невероятно счастливая улыбка. Он меня не узнал! Ну надо же! Неужели я так сильно изменилась? Мы же всего три года не виделись!

– Так мы встречались?

Меня хватило на исполненный щенячьей радости кивок, и только.

– Где именно? – Голос брата прозвучал очень строго. Он действительно силился вспомнить… О Богиня!

Эти слезы… они сами выпорхнули из глаз. Я ничего не могла поделать.

– Госпожа Соули, что с вами? Вам плохо?

Не знаю, кто это спросил. Может быть, Центрус, может быть, Рэйс… Не важно, смысл в другом… Лицо брата вытянулось, рот приоткрылся, а глаза… я настолько большие глаза только на иллюстрациях к детским сказкам видела.

– Соули? Это действительно ты?

В этот раз слабость, вызванная зельем, не помешала. Я встала, пошатываясь, обогнула невероятных размеров стол и с громким всхлипом бросилась на шею к такому родному, пусть и далекому мужчине.

– Милан!

Обнял, подхватил, закружил. И от этого так хорошо, так тепло стало.

– Ты как здесь оказалась, сестричка?

– У… – единственное, что смогла ответить.

О Богиня! Спасибо тебе! Огромное-преогромное!

Брат отстранился, окинул очень внимательным взглядом. Сказал, согревая улыбкой:

– Выросла. И похорошела невероятно!

Я все-таки смутилась. Опустила ресницы и покраснела до кончиков ногтей.

– Но что ты делаешь здесь? С этими двумя…

Милан резко напрягся, а в следующий миг я оказалась задвинута за широченную спину. Едва уловимый, непонятный жест, и я уже в пяти шагах и от брата, и от магов. И все бы хорошо, но трое мужчин в серых форменных камзолах взяли в кольцо, а Милан уперся кулаками в столешницу и прорычал:

– Извращенцы!

– Что?.. – вторя моим мыслям, выдохнул герцог.

– Уроды!

– Э… – Я плохо видела Центруса, но заметила – архимаг выглядит так, словно его лопатой по голове ударили. Причем внезапно.

– Свиньи! – рявкнул брат. А потом как заорет: – Разве не видите, она еще ребенок!

Хм… так сам же минуту назад сказал, что я выросла.

– Да я вас в драконье дерьмо закатаю! – не унимался Милан. – На портянки порву! Кастрирую!

Маги удивленно переглянулись. Мне переглядываться было не с кем, так что я недоумевала в одиночестве. Мама дорогая, что происходит? По какому поводу бешенство и столь… странные обещания?

Несколько секунд, заполненных лишь грозным сапом брата… и мир взорвался.

Рэйс хохотал, уткнувшись головой в колени. Центрус просто растекся по письменному столу. А я… я по-прежнему недоумевала. Что за бред?

Милан на мгновение обернулся, на его лице читалась растерянность. Однако это никак не повлияло на товарищей брата. Они по-прежнему загораживали, хищно сжимали рукояти мечей и смеяться даже не думали. Равно как и толпа магов, которая набежала на крики.

– Капитан… – вытирая слезы, протянул Центрус, – за такие предположения и в глаз получить можно.

– Какие предположения? – не выдержала я.

– Что поодиночке уже не справляемся! – простонал Рэйс.

Нет, все равно непонятно, но румянец на щеки прыгнул. Широкий такой, жгучий.

– А что я должен был подумать? – прорычал Милан. Этот рык звучал куда спокойнее прежних. – Вы же маги! У вас же все не как у людей!

В следующее мгновение в кабинете стало невероятно тихо. Все замерли, усиленно вглядываясь в полет бумажного журавлика. Он ворвался в распахнутую дверь, держался под самым потолком и двигался столь изящно, что мы невольно залюбовались. Даже рассерженный Милан, глядя на это чудо, успокаиваться начал.

Идиллия длилась ровно до тех пор, пока крылатый посланник не рухнул вниз в единственном, уже знакомом намерении – клюнуть Рэйса.

– Да что за!.. – возопил герцог и тут же прыснул.

Центрус поддержал громогласным хохотом. Я тоже хихикнула.

Птичка веселья не оценила – нападала на седовласого с куда большим рвением, нежели ее предшественница. И была гораздо удачливей, потому что даже архимаг смилостивился и принялся помогать эту самую птичку ловить.

Ну а когда два высокопоставленных, именитых господина закончили, Милан повернулся к своим бойцам и тяжело вздохнул:

– Ну я же говорил, что они ненормальные.