Книга С судьбой не играют в прятки - Лора Брантуэйт

Лучше бы он и вправду не понравился ей при первой встрече. Она бы сразу отказалась работать с их компанией, на этом вопрос был бы решен. Ну вставил бы шеф ему по первое число за «погубленную перспективу». Ничего сверхординарного, обычная штатная ситуация. Так нет же. После второй встречи она снизошла до звонка Бартону и заверила его, что «все великолепно, такая репутация у агентства, такие компетентные специалисты», в общем — «ни с кем другим, ни за что и никогда». Бартон расцвел, размечтался, пообещал Алану место начальника отдела, если он сможет как следует «обработать эту дамочку». Алан тоже был бы рад помечтать, тем более что ему давно хотелось заняться обустройством своей жизни — то есть купить собственный дом, может быть, это успокоило бы Диану, которая в последнее время стала невыносимо капризной… Но его не отпускало чувство, то все это к добру не приведет. Он старался не думать о маленькой змейке тревоги, поселившейся в душе…

А «обработать дамочку» так, как того хотелось ей, ему и вправду не удалось. Точнее самому не захотелось. А до недавнего времени Алан считал, что живет в демократической стране, где он в достаточной степени защищен от сексуальных домогательств.

Их третья встреча с Фелицией проходила в ресторане отеля «Хилтон». Фелиция приглашала.

А потом она стала требовать встреч все чаще и чаще. Она отвергала один за другим дома, которые Алан находил для нее. В какой-то момент ей пришла в голову мысль переключиться на поиски пентхауса, и Алан искал пентхаус, но потом они все равно вернулись к дому… Видимо, Фелиция стремилась наполнить собой весь его день, причем не только рабочий. И — нужно отдать ей должное — она добилась в этом значительных успехов.

Просыпаясь утром, Алан первым делом думал: каковы шансы, что Фелиция сегодня не позвонит, и морщился, как от клюквы, потому что понимал — шансы невелики.

Как-то за завтраком Диана спросила его: «О чем ты думаешь?» Алан честно ответил: «О Фелиции Беккет». Диана почему-то не учла, что думать о женщине можно не только хорошее, и затаила на него злобу. После этого в их отношениях появился еще один большущий кусок льда. Лед, как известно, имеет свойство снижать температуру среды, в которую погружен, и всегда виден, потому что держится на поверхности…

Алану то и дело казалось, что у него начинают болеть зубы от одного только упоминания имени «Фелиция». Имя, слава богу, редкое, и всуе его не употребляют, но с другой стороны, если уж употребляют — то применительно к той самой Фелиции.

Два дня назад — в пятницу — их отношения достигли кульминации.

В колледже Алан изучал курс классической французской литературы семнадцатого — восемнадцатого веков, и ему было доподлинно известно, что кульминация — это не «самый напряженный момент действия», как считает большинство обывателей, а то событие, которое поворачивает действие к развязке…

Они вместе обедали в роскошном французском ресторане на Парк-лейн. Фелиция с ловкостью хирурга расчленяла сверкающим ножом несчастную отбивную. Алан пил красное вино. Есть ему не особенно хотелось, а приглушить острую неприязнь к сидящей напротив особе — да, и даже очень. Он мимоходом подумал, что если сопьется из-за нее — это будет трагикомичный поворот дела.

Глаза у Фелиции в этот день сверкали, как бриллианты в ее ушах — если только бриллианты могут сверкать с особенным выражением. Алан предпочитал не думать о том, что это за выражение.

— Алан…

Он не просил называть его по имени, но Фелицию, по-видимому, такие мелочи не смущали. Может быть, она даже считала подобное обращение проявлением демократичности.

— Алан, я собираюсь на выходные в Майами, — объявила Фелиция и изящным движением отправила в рот наколотый на серебряную вилку кусочек мяса.

Алан подумал, что, наверное, морально готов к тому, чтобы стать вегетарианцем. Вежливо изогнул бровь: мол, продолжайте, это все очень интересно. Фелиция неторопливо прожевала мясо и проглотила. Алан видел, как прокатился у нее по пищеводу круглый комочек.

— И мне пришла в голову замечательная идея, — продолжила она.

И выдержала хорошо рассчитанную паузу.

Фелиция была мастером пауз и интонаций, Алана уже не раз посещали догадки, что ее собственная «карьера» некогда начиналась на подмостках. И наверняка годы светской жизни только развили в ней природный талант и отточили мастерство. Вот только улыбаться обаятельно она так и не научилась. Бедняжка. Видимо, тот случай, когда не дано — значит, не дано, и ничего уже не попишешь.

— Почему бы нам не поехать вместе? — делано небрежно предложила Фелиция. — Развеяться всегда полезно. К тому же вдруг именно там мы найдем идеальный дом?

Она говорила об этом как о чем-то незначительном, как о рабочем телефонном звонке. Но Алан чувствовал, что ее карие глаза, как крючья, впились в него цепко-цепко, и она не пропустит мимо своего внимания ни одного сокращения его лицевых мышц.

— О, мне очень жаль, — Алан постарался подхватить ее легкомысленный тон, — но на этот уик-энд мы с моей невестой летим в Бостон к ее родителям. У них юбилей свадьбы.

Алан врал, причем по-крупному: Диана не была его невестой, и о том чтобы ввести ее в этот статус, речь вообще не шла, родители ее жили в пригороде Чикаго, и, несмотря на это, он до сих пор не был с ними знаком. Но менее весомой отговоркой он бы не отделался, он чувствовал это.

— Ах, Бостон — чудесный город, несколько лет назад мне довелось там побывать…

Алан знал этот насквозь «светский» тон, к которому Фелиция прибегала каждый раз, когда ей нужно было скрыть свои истинные эмоции.

— В нем царит совершенно особенная атмосфера, вы не находите?

Алан не успел ответить ни да ни нет, потому что его ответ ей не был нужен и она не ждала его.

— Жаль только, что я летала туда вместе с Брайаном, этим негодным развратником… Он отравил мне все воспоминания!

Алан никак не мог взять в толк, откуда у нее такая тяга навешивать патетические ругательства на человека, который безропотно терпел ее выходки столько лет и благодаря которому у нее теперь есть все. Может, она хотела от него чего-то большего? А что может быть больше двенадцати миллионов? Двадцать миллионов, пятьдесят, миллиард… Да, вряд ли Фелицию Беккет даже в самой ранней юности интересовала такая штука, как любовь.

Когда Алан попытался заговорить с Фелицией о делах, она заявила, что у нее начинается мигрень и что он не имеет права мучить ее разговорами на серьезные темы, и принялась звонить шоферу, чтобы подал машину к выходу из ресторана. Она ничем не выдала недовольства и раздражения, но Алан не был дураком, и Фелиция это знала. И его показная наивность явно не произвела на нее большого впечатления.

И вот теперь…

— Отольются кошке мышкины слезки, — пробормотал Алан, ни к кому не обращаясь, тем более что Мардж уже унеслась по своим неотложным делам.

Он только сейчас понял, что стоит столбом посреди коридора и предается размышлениям, которые ничего не могу изменить. Вспомнил совет Мардж по поводу чашки кофе. Вряд ли она что-то изменит к лучшему в сложившейся ситуации, но уж точно поможет Алану почувствовать себя более… живым.