Книга Твоя навеки - Санта Монтефиоре

— Сеньора Анна, вас просит к телефону сеньора Никита.

Анну грубо вернули в реальность, она взглянула на отца, который, словно безумный ботаник, набрасывался на зеленые побеги.

— Благодарю, Соледад. Мы не будем ждать сеньориту Софию, а поужинаем, как обычно, в девять, — ответила она и исчезла в глубине дома, чтобы поговорить со своей невесткой.

— Как скажете, сеньора Анна, — послушно ответила Соледад, направляясь в раскаленную кухню и улыбаясь сама себе.

Из всех троих детей сеньоры Анны Соледад больше всего любила Софию.

Соледад попала в услужение к сеньору Пако в семнадцатилетнем возрасте, едва выйдя замуж. Она была племянницей горничной Никиты, Энкарнасион. Соледад должна была выполнять обязанности кухарки, а еще убирать в доме, а ее муж Антонио присматривал за поместьем. У Антонио и Соледад не было детей: они очень старались, однако безуспешно. Она вспоминала времена, когда Антонио «использовал» для этого любую подвернувшуюся возможность, даже когда Соледад стояла у печи. Она с гордостью говорила о том, что они с мужем были прекрасными любовниками. Но, к удивлению супругов, они так и не смогли зачать ребенка. Соледад утешала себя тем, что обнимала Софию, как свою собственную дочь.

Сеньора Анна уделяла все внимание сыновьям, а Соледад ни на секунду не отпускала малышку Софию, укладывая ее в передник, подвязанный у своей мощной груди. Дошло до того, что Соледад брала девочку спать с собой, потому что та вела себя спокойнее, ощущая рядом мягкое тело и знакомый запах своей няни. Соледад, обеспокоенная тем, что ребенок не получает достаточно любви от матери, решила восполнить этот недостаток. Сеньора Анна не препятствовала частому появлению Соледад в детской. Похоже, она была даже благодарна ей, поскольку не очень интересовалась дочерью. Однако Соледад не хотелось брать на себя лишнюю работу и исправлять все несправедливости мира. Напряженные отношения между сеньором Пако и сеньорой Анной не касались Соледад ни в малейшей степени. Она обсуждала хозяев только с другими горничными, чтобы оправдать тот факт, что она столько времени проводит с Софией. Никаких других причин. Она не любила сплетничать. Но она заботилась о ребенке с такой дотошностью, как будто этот маленький ангел принадлежал ей.

Соледад посмотрела на часы. Было уже поздно, и Софию снова ждали неприятности. Девочка всегда искала приключений на свою голову, словно они придавали ей энергии. Бедняжка, думала Соледад, помешивая соус, который готовила к телятине. Она жаждала внимания, и любому это было очевидно.

Анна прошествовала в гостиную, качая от злости головой, и взяла трубку.

— Привет, Чикита, — коротко проговорила она, прислонившись к тяжелому деревянному комоду.

— Анна, прости меня, но София отправилась с Сантьяго и Марией. Они вернутся с минуты на минуту.

— Снова! — взорвалась Анна, схватив журнал и обмахиваясь им в волнении. — Сантьяго должен быть более ответственным. Ему исполнится восемнадцать в марте. Он уже мужчина. С какой стати он должен таскать за собой пятнадцатилетнюю девчонку? Это не впервые, знаешь ли. Разве ты не сказала ему ничего в прошлый раз?

— Конечно, — терпеливо ответила ее невестка.

Она терпеть не могла, когда невестка теряла над собой контроль.

— Бог ты мой, Чикита, разве ты не знаешь, что повсюду похитители, они только и ждут, как бы найти таких детей, как наши?

— Анна, успокойся. Здесь абсолютно безопасно, к тому же они не уйдут далеко...

Но Анна не слушала.

— Сантьяго оказывает на Софию плохое влияние, — продолжала она. — Она еще очень юная и впечатлительная, поэтому смотрит на него, затаив дыхание. А Мария... Она такая благоразумная, я не ожидала от нее...

— Я знаю, я обязательно им скажу, — устало согласилась Чикита.

— Хорошо.

В трубке повисла неловкая пауза. Чикита попыталась сменить тему.

— Что касается завтрашнего пикника, перед матчем, может, я могу чем-нибудь помочь? — напряженным тоном спросила она.

— Нет, я справлюсь, — немного смягчаясь, произнесла Анна. — Чикита, прости меня. Просто иногда я совершенно не знаю, как мне вести себя с Софией. Она такая бездумная, такая упрямая. Мальчики не создают мне никаких проблем. Честно. Я просто понятия не имею, откуда у нее такие наклонности.

— Я тоже, — сухо отозвалась Чикита.

— Сегодня самая прекрасная ночь лета, — вздохнула София, сидя на высокой ветке дерева омбу.

В мире не найти другого такого дерева. Оно гигантского размера, с горизонтальными ветвями, а его ствол до сорока или даже пятидесяти футов в обхвате. Мощные корни этого магического дерева выходят из-под земли извилистыми крюками, словно дерево начало таять, разливаясь вокруг восковой волной. Кроме своей необычной формы, это дерево может похвалиться тем, что отлично приспособилось к сухому грунту местных равнин. Это единственное дерево, которое органически вписывается в пейзаж. Индейцы видели на его ветвях своих богов. Говорят, что ни один гаучо не станет спать под ним. Для детей, привезенных в Санта-Каталину, оно казалось воплощением волшебства. Омбу могло исполнять желания, если просящий был искренен. А еще оно было идеальным наблюдательным пунктом, ведь с высоты его ветвей открывался вид на многие мили вокруг. Но самое главное — дерево таинственным образом притягивало к себе. Оно манило многие поколения детей, которые искали под его ветвями приключений.

— Я вижу Жозе и Пабло. Поторопись, не будь занудой! — раздраженно воскликнула София.

— Я уже в пути, будь же терпелива, — крикнул Санти своей кузине, привязывая пони.

— Санти, ты мне поможешь? — спросила Мария брата своим тихим хрипловатым голосом, наблюдая за Софией, которая карабкалась все выше по толстым извилистым ветвям, напоминавшим спагетти.

Мария всегда восхищалась Софией. Она была храброй, острой на язык и уверенной в себе. Они были неразлучными подругами и все делали вместе: плели заговоры, входили в сговор, играли и делились секретами. Когда девочки были поменьше, мама Марии, Чикита, называла их «Две тени».

Остальные девочки на ранчо были либо старше, либо совсем маленькие, поэтому вполне естественно, что ровесницы Мария и София стали союзницами в доме, переполненном мальчиками. Ни одна из них не имела родной сестры, поэтому спустя много лет девочки решили породниться «по-настоящему»: прокололи булавкой себе пальцы и коснулись ими, «объединив» свою кровь. С тех пор они поверяли друг другу секреты, которых никому не полагалось знать. Они считали себя родными душами — обе гордились принадлежностью к большому клану и с уважением относились к семейным узам.

С верхушки дерева София смотрела на мир. Возможно, перед ней была не вся планета, но это был ее мир, расстилавшийся под этим божественным небом. В момент заката горизонт словно бушевал красками, окрашивая небеса оттенками розового и золотого. Воздух был напоен пряными ароматами, у листвы угрожающе роились москиты.