Книга Любовники чертовой бабушки - Людмила Милевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возмутительно! Будто мне сорок, а не двадцать пять! Вот чтосделал со мной этот муж! Все мужья!
Злость вернула меня к действительности. Я как-то сразупочувствовала себя живой.
В квартиру я (как обычно) попала, толкнув дверь ногой. Нет,вру: на этот раз дверь была распахнута настежь. Лишь девятый этаж да позднеевремя уберегли меня от потери моей лисьей шубы.
В гостиную вошла почему-то на цыпочках, словно опасаясьразбудить свой труп. Теперь я решила не увлекаться самолюбованием, а еще разудостовериться, так ли поразительно сходство между трупом и мной.
Занятие, согласитесь, привычное. Не этим ли, вернувшись сработы, занимаются все женщины, сидя в спальне у зеркала?
Но вернемся к происходящему. Тщательные исследования трупапоказали: да, никаких сомнений — женщина, лежащая на диване, и есть именно я.Все говорило об этом: и грудь, и бедра, и талия, и даже родинка на золотистомлобке — уж простите меня за подробности, но все ради дела.
И тапочки!
И халат!
Халат и тапочки сильней всего меня убедили. В размышленияхна тему: где я, а где не я, — халат и тапочки были весомейшим аргументом противдевушки с усталым лицом, хмурившейся из зеркала. Халат и тапочки явно говорилио том, что труп — это я, хозяйка квартиры.
«Значит, я здесь никто, — с одинокой тоской подумала я, — ихозяйка квартиры эта, лежащая на диване в моих тапочках и халате».
Тут повой мыслью ошпарило: «Выходит, и лисья шуба теперь немоя!»
Пережить это открытие мне помогла кровь, обнаруженная наковре. Вот что отвлекло меня от смертельных переживаний и озадачило.
«Кровь, видимо, стекала в щель между подлокотником идиванными подушками, — принялась гадать я. — Безобразие, и все на антикварныйдиван. Но как много, оказывается, еще осталось крови во мне. А я-то думала, чтоподлец муж выпил всю. Да, много, но лишь в том случае, если на диване я. А еслине я, тогда сколько же крови осталось во мне?»
Это отрезвило меня, пришлось возмутиться: «Нет, янеисправима! Здесь лежит мертвая девица, ковер и диван безнадежно испорчены, ая ломаю голову над чепухой: я это или не я. Если учесть, что меня приговорят ксмертной казни за убийство меня же самой, то какая разница, кто из нас кто? Икто из нас умер первым, тоже разницы нет. Тьфу ты, путаница какая! Этонепостижимо!»
Мысль о смертной казни не показалась мне преувеличением,хоть смертную казнь и отменили. Невезучесть моя такова, что казнь эту сразувведут, как только возникнет необходимость меня к ней приговорить.
И что я делаю дальше?
Ужас!
Рассудительность — не самое лучшее мое качество, но почемуразум окончательно покинул меня, до сих пор понять не могу. Я позвонила вмилицию. Как последняя дура, подняла трубку, набрала 02 и на одном дыханиивыпалила:
— Срочно приезжайте! Я только что обнаружила собственныйтруп!
— Где вы его обнаружили? — флегматично поинтересовались натом конце провода, чавкая и прихлебывая.
— Как где? В своей квартире, естественно.
— Вам это кажется естественным?
— Простите, не поняла вопроса. Или вы не совсем поняли. Навсякий случай повторяю: я обнаружила собственный труп! Понимаете?
— Понимаю.
— Труп! Собственный!
— И как он выглядит? — жуя, чавкая и смачно прихлебывая,невозмутимо продолжали интересоваться на том конце провода.
— Восхитительно! — с гордостью сообщила я.
— Блондинка или брюнетка?
— Золотистая блондинка с карими глазами.
— Редкое сочетание, — слегка оживившись, отметил голос игромко сглотнул. — Натуральная?
— Да уж некрашеная.
— А в каком состоянии все остальное?
— В ошеломляющем. Тонкая талия, высокая грудь, крутые бедра…В наличии все, что привлекает мужчин, — заверила я, решив, что не стоитотпугивать работников милиции зловещими рассказами о лужах крови. — Приезжайтепоскорей, не пожалеете, — многообещающе заключила я.
Наступила короткая пауза, после чего полный сожаления голосизрек:
— Жаль, я на дежурстве. Оставь мне свой номерок, а я потомзвякну.
— Ты не понял, осел! Какой номерок? Куда звякну? Я труп!Молодой и красивый, но труп!
Он вдруг разъярился:
— Да понял я все, алкоголичка! Опохмелись и сиди смирно,пока я оперов к тебе не прислал.
По раздавшимся в трубке коротким гудкам я догадалась, чторазговор окончен. И только тогда осознала, каких глупостей чуть не натворила.
«Еще повезло, что мент попался нормальный, — ощущаяшевеление волос на своей голове, подумала я. — Окажись на его местедобросовестный импотент — и пиши пропало. Тот, минуя половые признаки трупа,сразу начал бы с адреса и лужи крови. Нет, все же хорошо, что в нашей милициислужат настоящие мужчины: пьяницы, обжоры, бабники и лентяи», — порадовалась я.
Сообразив, что с «внутренними органами» лучше несвязываться, я решила пуститься в бега.
Рассуждала я так: «Если не имею никакого отношения к своемутрупу, значит, моя непричастность рано или поздно обнаружится. Будет лучше иудобней, если это произойдет в мое отсутствие. Отправлюсь на Черное море.Правда, бархатный сезон на исходе, но долго нежиться на песочке мне непридется. Если верить министру внутренних дел, его внутренние органы отлично работают.Значит, убийцу трупа быстро найдут и я скоро вернусь в Питер».
Окрыленная таким решением, я вытащила из чулана чемодан и,натолкав в него всего понемногу, выбежала в прихожую. И споткнулась там окоробку.
«А документы! — осенило меня. — Куда я без паспорта? Мойразведенный паспорт в коробке! Там же (и очень кстати) приобретенный в ГостиномДворе купальник. Дезодоранты тоже мне пригодятся», — размышляла я, ужеторопливо развязывая шпагат.
Когда крышка коробки была открыта, я поняла, что мои неприятностилишь начинаются, что в ближайшие минуты не стоит ждать счастья от жизни, что отменя отвернулась фортуна, что…
Короче, я ахнула во все свое горло, закаленное в битвах ссоседями и мужьями. И как тут не ахнуть? По части купальника, дезодорантов, босоножекна гвоздиках и даже бюстгальтера десятого размера коробка была абсолютно пуста.Зато не пуста она была по части сатиновых семейных трусов, дешевыххлопчатобумажных носков и мужских полусапожек сорок пятого размера.
