Книга А кому сейчас легко? - Люся Лютикова

– Я вообще безработная.

– А пособие оформила?

– Нет, пока я еще не встала на учет в центр занятости.

– Рекомендую это сделать. Может быть, удастся добитьсяотсрочки выплаты долга.

– Вы возьметесь составить исковое заявление в суд?

Вячеслав Васильевич замялся:

– Боюсь, не получится, на меня сейчас столько всегонавалилось… И здоровье пошаливает…

Я удивилась: обычно юрист от работы не отказывается.

– Вячеслав Васильевич, что случилось?

– Ладно, отвечу прямо. Пойми, Люся, проконсультирую ятебя всегда бесплатно, но за участие в судебных заседаниях придется платить. Аты знаешь мои тарифы. Потянешь?

Я вздохнула: судебная тяжба во все времена быладорогостоящим предприятием, но когда ты нанимаешь одного из лучших адвокатовМосквы, без валютного счета с четырьмя нулями дело лучше не начинать.

Вячеслав Васильевич правильно истолковал мое молчание:

– Как только появятся деньги, звони! Я всегда к твоимуслугам. Да, и еще один момент: в связи с кризисом я больше не берувознаграждение в рублях, только в долларах.

Кто бы сомневался! Не только юристы резко полюбили валюту,на нее перешли автосалоны и стоматологические клиники. Приходишь к дантисту, ав прейскуранте стоимость пломбы указана в условных единицах – у.е. Что под этимконкретно подразумевается, ты узнаешь только на кассе. Возможно, доллары, можетбыть, евро или даже японские йены, но только не рубли. «Деревянные» не нужныникому! Похоже, скоро и водители маршруток начнут кривиться при взгляде нароссийские купюры.

Я решила последовать совету адвоката и отправилась в центрзанятости. Надо действительно встать на учет в качестве безработной! Со всехсторон это выгодно: во-первых, платят пособие, во-вторых, предлагают вакансии,ну, а в-третьих, можно бесплатно освоить другую профессию. Помнится, недавно потелевизору передавали интервью с министром здравоохранения и социальногоразвития. Хорошенькая блондинка с губками-бантиками уверяла, будто безработнымв нашей стране живется ничуть не хуже, чем в какой-нибудь там Америке. А есликопнуть поглубже, то так даже и лучше! Вот и проверю ее уверения на собственномопыте.

В центре занятости населения было не протолкнуться от этогосамого населения. Я заняла очередь за дамой в серой шапочке. Коротая время, онавязала на спицах точно такую же шапку, только красного цвета.

– Скажите, – обратилась я к ней, – вы давностоите на учете?

Дама ответила, не отрываясь от вязания:

– Два месяца.

– И что, до сих пор не нашли работу?

– Как видите.

– А почему?

Собеседница наконец на меня взглянула:

– Вы пришли в первый раз? – Я кивнула. – Ну,тогда сейчас сами все поймете!

По другую сторону сидел интеллигентного вида седой мужчина втвидовом пальто. Он поймал мой взгляд, я тут же отвела глаза, однако это непомешало мужчине заговорить.

– Вот интересно, – начал он, наклоняясь ко мневсем своим телом, – почему налоги у нас берут с любого размера доходов, акогда дело доходит до пособия по безработице, то они тут же вводят ограничения?

Дыхание у него было нечистое, имелись явные проблемы сзубами. Однако тема настолько меня интересовала, что я решила не обращатьвнимания на плохой запах.

– Какие ограничения? – удивилась я. –Ярассчитываю на семьдесят пять процентов от своего среднего заработка. На сайтецентра занятости написано, что первые три месяца пособие составляет семьдесятпять процентов, следующие четыре месяца – шестьдесят, потом – сорок пять.

– А вот это не хотите? – Мужчина сложил комбинациюиз трех пальцев, абсолютно не вязавшуюся с его интеллигентным обликом, и сунулмне ее под нос. – Они выпустили постановление, в котором определили«потолок» пособия – четыре тысячи девятьсот рублей, выше которого не прыгнешь!Вот я и спрашиваю, почему, когда я был главным инженером завода и получалзарплату восемьдесят тысяч рублей, то платил налоги со всей суммы, а не счетырех тысяч девятисот, а? И почему теперь, когда по возрасту я никуда не могуустроиться, государство меня открыто кидает? По закону я должен получатьпособие почти в пятьдесят тысяч! Где мои деньги?!

– Какой бы дурак тогда работал? – рассудительнозаметила дама в шапочке. – Все бы годами так и сидели на пособии.

– Пусть государство создает рабочие места! –кипятился мужчина. – Пусть стимулирует развитие производства! Пусть тратитстабилизационный фонд на пособия по безработице, а не допускает обнищанияграждан! Ведь даже максимальное пособие ниже прожиточного минимума!

Началась перепалка. Участники ее оказались весьма сведущимив международной политике, экономике и знали четкий ответ на вопрос «Как намобустроить Россию?».

Я помалкивала, хотя мне тоже было что сказать. Взять хотя быстабилизационный фонд, с ним вообще умора! Когда правительство сообщило, чторазместило наш стабфонд в американских ценных бумагах, помните, какие началисьдискуссии по телевизору? Одни эксперты с пеной у рта доказывали, что средстванадо пустить на развитие отечественного производства, другие предлагали строитьна них социальное жилье и дороги, третьи кричали, что следует раздать стабфондпенсионерам… Я же только тихонько хихикала, потому что подозревала: денежки ужетю-тю! Их давно украли и поделили. А тут – бац! – разразился мировойфинансовый кризис, и наш стабфонд вместе с американской экономикой накрылсямедным тазом. Очень вовремя, надо сказать. Я вот даже думаю: а не придумали ливсю эту заварушку с кризисом специально для того, чтобы пара-тройка россиян смоглив одночасье стать самыми богатыми людьми планеты? Увы, имена их по понятнымпричинам широкой общественности неизвестны…

Пока я размышляла на макроэкономические темы, подошла мояочередь к инспектору. Чиновница была, скорее всего, моей ровесницей, но выгляделанастоящей теткой: одета в коричневый шерстяной костюм и черную водолазку, наголове какое-то воронье гнездо из нечесаных волос.

– Здравствуйте! – сказала я с порога.

Тетка взглянула на меня с такой ненавистью, будто яуничтожила всю ее семью.

– Я потеряла работу, хочу встать на учет, – необращая внимания на хмурую физиономию, продолжала я.

– Давайте трудовую книжку, – процедила чиновница.

Я протянула документ. Изучив последнюю запись в книжке,тетка сообщила с плохо скрываемым злорадством:

– Пособие у вас будет минимальное, восемьсот пятьдесятрублей.

– Почему такое маленькое? – изумилась я. Мужчина вочереди говорил о четырех тысячах девятиста рублях, тоже не бог весть какаясумма, но я уже успела с ней смириться. А восемьсот пятьдесят рублей… да этихденег не хватит даже, чтобы купить единый проездной в Москве! Или они думают,что у безработных вырастают крылья и они могут бесплатно летать насобеседования?!