Книга Грязные деньги - Анна и Петр Владимирские

— Вы, гражданочка, напрасно с нами так. Вот ваш муж, например. Он же мог ревновать. Кто ваш муж? Фамилия, место работы…

— Что?!

— А может, вы мужу изменили и он того…

Щеки у Веры похолодели. Она прижала руку ко рту и, боясь нечаянным взглядом выдать себя, отвернулась от капитана.

— Прошу меня извинить, — сказала она. — Плохо себя чувствую. Сейчас говорить не могу. Давайте потом… — Она решительно направилась в холл, открывая входную дверь.

Смолярчук пожал плечами.

— Подпишите. — Дзюба протянул ей два листочка бумаги.

Когда за ними закрылась дверь, Вера рухнула на диван, обливаясь слезами. На нее невыносимой тяжестью обрушилась догадка.

Андрей!

Он так дико ревновал меня все последнее время. А я только подогревала его ненависть к Антону. Боже мой, какая я дура! Господи… Зоопарк ведь мне вспомнился по ассоциации с Андреем…

Веру била дрожь. Единственный человек, который мог вот так жутко свернуть шею здоровому мужику, — это Андрей Двинятин. В мирной жизни ветеринар, а в далекой, армейской — десантник. Человек сильный, тренированный, мастерски владеющий айкидо.

Он мог шутя справиться с несколькими не такими серьезными противниками, а с равными не знал поражений. Хотя с виду не скажешь — обычный человек…

Пай забился под диван и стал оттуда слегка поскуливать. Горе хозяйки его тревожило, он чувствовал себя незащищенным. И потом, за всю песью жизнь он видел маму Веру в таком состоянии только дважды. А ведь он был уже взрослой семилетней собакой. Верино отчаяние передалось псу. Поскулив немного, спаниель запрыгнул на диван и лег, положил красивую голову на лапы и не сводил умного взгляда с плачущей женщины, дожидаясь, пока она успокоится.

Она кое-как пришла в себя, но почти физически испытывала ощущение шокового удара. Когда все правильные мысли, ориентировка в пространстве куда-то пропадают и нужно время или огромное усилие, чтобы очнуться. Все тело болело. Как врач-психотерапевт, она отлично знала о таких состояниях, но все, что она говорила обычно своим пациентам, сейчас, обращенное к себе, не помогало.

Срочно нужно противоядие. С кем-то близким поговорить, излить душу, выплеснуться. Лидка!.. Ближайшая подруга. Она же работает с Антоном в одном театре.

Вера вскочила, и Пай тоже вскочил, глядя на нее.

Мчаться в театр? Искать ее на репетициях? Нет… Там убили Антона. Милиционеры, наверное, ходят и выспрашивают. Задают свои дурацкие вопросы. Нарисовали, может быть, меловой контур на полу. Не хочется этого видеть. Лучше позвонить.

Гудки, гудки, сколько можно ждать? Наконец-то Завьялова ответила.

— Лидочка, какой ужас… Ты уже все знаешь? — сказала Вера. — Я ничего не понимаю. Можно с тобой погово…

— Нельзя! — Лида так рявкнула в трубку, что Вера вздрогнула. — Она не понимает, видите ли! Ты! Ты!!!

Артистка задохнулась.

— Он был мой, понимаешь?! Моя последняя любовь! Аты его у меня забрала! Ну конечно, мы все из себя такие крутые: доктор, экстрасенс, красотка, умница! Гипнотезерша, блин!.. Ну вот кто ты после этого?! И видишь, чем все закончилось?! Если бы не ты…

Вера молчала в абсолютном шоке. Она что, серьезно? При чем тут какая-то идиотская ревность, когда человека убили?!

— Короче, я тебя больше знать не хочу. И ты мне не подруга. Ты никто, и звать тебя никак! Не звони мне больше. — В трубке загудели короткие сигналы.

Лученко села, закрыла глаза. Понятно. Как это в ее духе!.. Лидка Завьялова — женщина незаурядная, отличная актриса, с фигурой Моники Белуччи, но характером Джека Николсона. В хитрости, змеином коварстве и очаровании садового колокольчика с ней мало кто мог сравниться. К тому же еще жадность к разнообразным удовольствиям и мужчинам… Ни один мачо в радиусе километра не мог принадлежать никому, кроме нее. У них с Антоном уже что-то было еще до его знакомства с Верой, конечно. И она просто дико приревновала к подруге… Еще тогда, в театре, начала злиться, но кто же знал, что до такой степени… Нет, это все ерунда, мусор, нельзя об этом, несопоставимо с такой бедой, когда человек умер…

Есть еще Дашка, Дарья Сотникова, хозяйка рекламного агентства, тоже близкая и задушевная подруга уже много лет. Это она недавно организовала Вере выгодный заработок — уговорила ее подключиться к решению проблем депутата, которого продвигало ее рекламное агентство.

— Убьешь двух зайцев, Верунчик! — утверждала она. — И денег заработаешь, и мне очень поможешь. У этого олигарха какие-то проблемы с одним из его бизнесов, мистика или что-то такое, психологическое. На строительстве торгового центра… Ты ведь справишься, правда? Ну что тебе стоит!.. Ради меня. Где я еще найду такого специалиста? А он мне это зачтет. Это очень жесткий клиент, камень по сравнению с ним — просто кусок масла…

Вера набрала номер Даши. Занято. Еще раз, еще… Нет, надо ехать. Терпения нет ждать, пока по горло занятая подруга соизволит освободиться. Вызвать такси — на метро долго и вообще холодно — и вытащить Дашку в кафе напротив. Просто ужас как хочется поговорить…

Она отпустила такси и вбежала по ступенькам в холл, открыла дверь и попала на ресепшн.

— Юлечка, здравствуйте. Мне нужна Дарья Николаевна. Срочно, пожалуйста! — сказала Вера, топая каблуками, чтобы стряхнуть снег.

— Здравствуйте, Вера Алексеевна… — ответила Юля Папернюк, менеджер по работе с клиентами.

Она была похожа на сдобную булочку с изюмом, вся состояла из ямочек на щеках и подбородке, улыбок и радостного блеска глаз. Однако сейчас она почему-то не улыбалась, только кивнула и, выйдя из-за стола, прошла в кабинет Сотниковой. Вернувшись, качнула головой, приглашая Веру зайти. При этом ее мелированные кудри дрогнули, словно ветви на кустике.

Даша Веру испугала. Подруга сидела черная, непохожая на себя.

— У тебя есть совесть вот так ко мне вламываться? — тихо сказала она. — После того, как ты меня предала?

— Я? Предала?!

— А как это называется, когда ты бросила меня один на один с этим воротилой? Ты что, не знаешь, что сильные мира сего не прощают, если наемный работник подводит?

— Но…

— Ты пообещала мне, что сделаешь для него эту работу. Ты пообещала ему, что разберешься с мистикой на стройке. И он достроит свой торгово-развлекательный комплекс, небоскреб этот, к концу первого квартала. А ты?

— Я не…

— Ты начала, а потом отказалась работать. Мало того что ты кинула его, это твои проблемы. Ты, может, его не боишься… Но зато подставила меня. Теперь мое агентство не получит оговоренных денег. Он просто не даст, и никакой хозяйственный суд его не заставит. Забыла, в какой стране мы живем?

Вера замолчала. Она уже все поняла, и ей было жаль Дашу. Но кто пожалеет ее саму?..

— Теперь он меня точно разорит, — монотонным речитативом продолжала Сотникова, — ребята не получат зарплаты сейчас и останутся вообще без работы потом. Это тебе не то украденное кольцо стоимостью триста тысяч, с которым ты разобралась недавно… Он нас не просто раздавит и не заметит — мы теперь больше не сможем найти работу. И все из-за тебя. По-твоему, это не называется предательством?