Книга Шоколадный папа - Анна Йоргенсдоттер

— Да, она жутко красивая, — говорит он, — она всего лишь пригласила на кофе, но приодеться никогда не помешает, правда?

Он натянуто смеется. Карл роется в карманах и достает пачку сигарет.

— Далеко еще? — Он прикуривает, глубоко затягивается.

— Вот за этим кварталом, кажется. Адрес у меня записан, если что. И знаешь, Карл, ее соседка, возможно, тоже там. Может, ты пригласишь ее куда-нибудь, а? Что скажешь, Карл? — Он снова натянуто смеется, Карл бросает на него косой взгляд. Снова затягивается.

— Я с ней незнаком.

— Вот и пригласи ее куда-нибудь!

— Куда?

— В кино. В кафе. Не знаю. Да это неважно! Стой, мы пришли. Черт, Карл… Как у меня вид? Галстук не криво, нет?

— Брось. Ну что, мы идем?

Это была самая красивая женщина из всех, что Карлу доводилось видеть. Конечно, это клише, но хотя бы раз в жизни эти слова должны прозвучать — по крайней мере в мыслях. Ян-Улоф стоит между ними со своей дурацкой метелкой в руках. Три полумертвые розы и поникшая веточка зелени — и букетом-то не назовешь. Но Лувиса улыбается, Карл видит ее улыбку сквозь стебли. Она благодарит и удаляется, чтобы приготовить угощение. У нее звенящий выговор. Ян-Улоф говорил, что раньше она жила еще севернее. Почти у границы, гордо сообщил он. Из кухонного закутка доносится ее голос: «Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома».

— А где твоя соседка? — спрашивает Ян-Улоф, как только они устраиваются на удобном диване с бархатной обивкой. Лувиса возвращается с подносом. Она застенчиво и красиво улыбается. Большие синие глаза.

— Кристина еще не вернулась с занятий. Она сказала, что постарается прийти поскорее. Я предупредила, что у нас будут гости.

Она еще гуще краснеет, опускает поднос; Карл никогда не видел синевы ярче, чем платье Лувисы, и руки у нее белые, тонкие и на вид мягкие. Карл отворачивает взгляд. Вот бы и ему было что сказать… Лувиса расставляет чашки и блюдца. И на тех, и на других — синие цветы. Тонкий фарфор.

— Пожалуйста.

— Благодарю, — отвечает Ян-Улоф и берет кусок миндального кекса. — У вас здесь красиво.

— Мы не так давно тут живем, но нам нравится. Ты тоже родился здесь, Карл?

Карл никак не может подцепить свой кусок кекса: тот разваливается на тарелке. Потом Карл вспоминает, что вопросительный знак был обращен к нему. Он откашливается, не в силах поднять взгляд.

— Да… да, я здесь живу.

— Но к осени переберется в столицу, — добавляет Ян-Улоф.

— Вот это да, — произносит она, будто бы впечатленная услышанным, и наливает Карлу кофе. Ее рука приятно пахнет. Цветочный аромат перебивает запах напитка.

— Да что там, — говорит он, — я просто буду учиться.

Ян-Улоф смеется обычным смехом.

— Не скромничай, Калле. — Он слегка толкает Карла в бок. Карл в этот момент поднял руку, стараясь поднести чашку ко рту и при этом не расплескать содержимое. Краска заливает лицо и словно въедается в кожу. Ян-Улоф поворачивается к Лувисе и произносит доверительным тоном: — Карл получил стипендию, представляешь? У него голова светлая, что твоя лампочка!

Они оба смеются. Лувиса и Ян-Улоф. Сердечно, в каком-то приливе взаимопонимания. Карл чувствует, что ему следовало бы оказаться где-то в другом месте. С книжкой в кресле на Бьеркгатан, 64. Если бы и он мог смеяться так же легко! Карл откусывает большой кусок кекса.

Они болтают о том и о сем. Затем наступает тишина, слышно только, как они жуют кекс и отпивают кофе. Тикают часы. Поскрипывает диванная подушка, когда Карл пытается усесться поудобнее. Почувствовать себя как дома. Розы в вазе на столе как будто оживают. Разве ты не видишь, Карл, что Лувиса искоса поглядывает на тебя? Что краснеет при этом? Ты же можешь улыбнуться в ответ.

— Вкусно, — смело произносишь ты, отрезая еще кусок. Большой кусок. Гораздо больше, чем тот, что лежит на тарелке у Яна-Улофа почти нетронутым, пока тот произносит свои многочисленные реплики. Ты должен съесть половину. В животе сидит что-то другое и не хочет уступать место, и тебе вдруг страшно хочется курить. Ян-Улоф говорил, что Лувиса не курит. Придется потерпеть и покурить потом, сказал он. Тебе трудно проглотить кусок, который у тебя во рту. Ян-Улоф говорит о книгах и фильмах. О последней пластинке The Beatles, которой Лувиса не слышала. Ты обязательно должна ее послушать, говорит он, она есть у меня дома. У Яна-Улофа своя квартира. Лувиса часто смеется. Ян-Улоф отпускает шутки — одну за другой. Снова что-то говорит о Карле. Что он, мол, читает книги так же быстро, как и водит отцовскую машину. Ты чувствуешь себя серым и скучным. Потная рубашка липнет к телу, все чешется. Сигареты во внутреннем кармане. Когда же наступит «потом»?

Ты не видишь, что Лувиса то и дело при любой возможности смотрит в твою сторону. Ты уставился в чашку с кофе. Думаешь о том, какого цвета кофе на самом деле. Сейчас он черный, но кофейные зерна — темно-коричневые. Если добавить молока, сразу становится видно, что кофе не черный, иначе бы получался серый цвет. Тебе хочется оказаться подальше отсюда. Ты откашливаешься.

— Ты ведь не собираешься уходить, Карл? — звучит мягкий голос Лувисы. Ну подними же глаза и скажи! Она беспокойно смотрит на тебя. Она боится, что вы больше не встретитесь. Это же ясно, стоит только внимательно посмотреть на нее! Что она хочет общаться с тобой, а не с этим болтуном-весельчаком. Не с Яном-Улофом. Ты что, не видишь?

Но Карл уставился в кофе. Ему кажется, что Лувиса и Ян-Улоф хотят остаться наедине. Уродливые розы на столе между ними. Звяканье кофейных чашек и последняя пластинка The Beatles. «Нет, нет, только не это», — думает Лувиса. Так нельзя! Но Ян-Улоф опережает ее.

— Если у тебя дела, Калле, то ты, конечно, иди, если хочешь. — Ян-Улоф щиплет Карла за руку. — У него столько поклонниц! — сообщает он Лувисе наигранно-доверительным тоном. «Ну и горазд он врать», — думает Карл. Ян-Улоф смеется. А Карл — нет. И Лувиса не смеется.

— Да, мне, пожалуй, пора идти. Обещал кое-что… маме. Большое спасибо за кофе… и кекс… очень вкусно.

Ты встаешь. Высокий и элегантный. Но ты этого не знаешь. Не знаешь, что похож на Джорджа Харрисона, который так нравится Лувисе. Однако ты что-то замечаешь — что-то особенное во взгляде Лувисы, — когда поднимаешься, нащупывая сигареты в нагрудном кармане и глядя на приятелей сверху вниз. Лувиса тоже встает.

— Было очень приятно познакомиться!

Она берет тебя за руку. У нее такие нежные руки. А у тебя, кажется, липкие.

— Взаимно… фрекен Ларсон.

— В следующий раз можно просто Лувиса, — тихо, как бы проникновенно произносит она.

«В следующий раз». Карлу и в голову не приходит прислушаться к этой фразе. Но конечно. Конечно, они встретятся еще. Возможно, будут встречаться часто. Ян-Улоф все-таки его лучший друг. Ян-Улоф, уплетающий кекс, вдруг вспоминает: