Книга Закон военного счастья - Николай Басов

– Командир, лучше мы его понесем, – вдруг проговорил один из солдатиков рядом. Оказалось, что старшину уже несут трое ребят из крепости, а на плече Ростика ничего нет. Он оглянулся, пушка старшины лежала на траве, похожей на вереск – на сухих торфяных полянах она забивала всякую другую растительность. Рост подхватил ее, и от живота полоснул в сторону пернатых. Два раза он промазал, но один раз точно попал – от бегимлеси даже перья полетели.

Когда до крепости оставалось метров сто, пернатые вдруг попытались пойти в атаку, но встречный огонь со стен Пентагона, чуть не изо всех бойниц, заставил их отойти. Пара пернатых осталась на траве, один из них голосил высоким пронзительным голосом. Потом из крепости прозвучал единственный выстрел из карабина, и раненый бегимлеси смолк, как ножом отрезало.

Они оказались внутри, калитку, вырезанную в воротах, закрыли, застегнули на каменные скрепы, и другие, не такие запыхавшиеся солдатики понесли старшину в лазарет. Тут уже горели факелы. Фельдшерица, фамилию которой Ростик никак не мог запомнить, уже кипятила в большом закопченном стерилизаторе инструменты.

Пока старшину вынимали, как из скорлупы, из залитых потом и кровью доспехов, он оставался в сознании. И в его глазах еще полыхал огонь боя. Того самого, в котором, кстати, он потерпел поражение.

– Рост, – заговорил он вдруг неестественно быстрым, очень громким шепотом, – я не виноват. Я пытался, но пернатых было много… – Он закашлялся, в уголке его губ появилась кровавая пена. – Я терял одного за другим, одного за другим. Всех своих, все пятьдесят… Только я прошел. – Он вздохнул, попытался проглотить спазм, сжимающий горло.

Пятьдесят, подумал Ростик, значит, волосатиков тоже считает.

– Ты лежи спокойно, сейчас тебе операцию сделают, – отозвался Ростик. – Теперь все будет в порядке.

– Дошел, – старшина был печален. – Теперь буду жить.

– Судьба, – отозвался Ростик. – Вернее, твое счастье.

– Счастье? – переспросил его Квадратный. – Военное счастье… – И снова лихорадочно, как в полуосознанном бреду: – Бывает военное счастье – устроил засаду, а туда целый батальон пернатых попал. А бывает – просто дошел. Все погибли, а ты… – Он снова закашлялся. – Понимаю. Только я не просил.

Его наконец освободили от железок. Фельдшер кончила мыть руки в углу и повернулась к каменному операционному столу.

– Лучше бы у меня не было этого счастья.

– Зачем ты так? – спросил Ростик. – Поправишься, наваляешь этим пернатым – своих не узнают. Вместе наваляем.

– Наваляем, – старшина попробовал улыбнуться. – А знаешь, есть закон этого военного счастья, черт бы его… Знаешь закон?

– Хватит с законами, – резко отозвалась фельдшер. – Ребята, добавьте света, как только сможете. Видите, мне его по кусочкам склеивать придется.

– Закон прост, – все еще говорил Квадратный, каким-то неестественным, судорожным усилием пытаясь улыбнуться. – Делай что должен, и будь что будет… Понимаешь, Ростик, делай что должен.

– Я понимаю. – Рост сжал его руку. Потом вдруг осознал, что ему кто-то протягивает алюминиевую, сделанную еще на Земле кружку с разведенным спиртом. Его было столько, что можно было свалить с ног двара. – На, выпей, вместо анестезии будет.

– Да я уже и так ничего не чувствую.

– Выпей. Тебя долго будут штопать. Так все-таки полегче.

Но выпить старшина уже не смог. Он просто потерял сознание, словно кто-то задул фитилек масляного светильничка.

Глава 3

Через несколько дней стало ясно, что Квадратный выживет. Фельдшерица – старая, какая-то прокуренная, хотя она почти и не курила, тетка – сиплым голосом объявила Ростику, что такой живучести она еще не видела. В ее голосе даже звучало что-то вроде осуждения, словно она досадовала, что старшина опроверг одно из ее самых выношенных и лелеемых представлений о мире.

А через неделю Ростик застал его бодрствующим, когда зашел в лазарет поутру. Квадратный лежал на каменной кровати с высоко поднятой подушкой и сосал через резиновый медицинский катетер какую-то жидкость из стоящей рядом кружки. Напротив него пристроилась одна из солдатских девушек и смотрела на него так умильно, словно собиралась съесть, как только он прикончит свой завтрак.

Рост вздохнул. Ему не нравилось, что он командует каким-то амурным табором, а не гарнизоном, но ничего поделать с этим было уже невозможно. А может, так и должно было выйти, вот только… Не во время поражений и обязательных, неизбежных потерь.

– Ты как? – спросил он старшину.

Тот не ответил, лишь бледно улыбнулся и движением ресниц указал девушке на трубку. Та быстренько убрала устройство и даже отставила его подальше, словно Ростик мог одним махом осушить с такой любовью и старанием сваренный бульон.

– Я пока приказал на работу никого не выводить. Сидим, ждем. – Он подумал. – Чего ждем? Может, ты объяснишь, разведчик?

– Жди, – через силу прошептал старшина. Больше он ничего добавлять не стал. Наверное, просто не мог.

– Тебе-то здорово, – решил делано позлиться Ростик, – лежишь в теплой кроватке, на девушек любуешься… А мне – жди. Хорошенькое дело! А если они отошли?

– Нет.

Ростик вздохнул. Покосился на девицу, которая чуть было не стала защищать старшину от упреков, но все-таки сдержалась. Хорошей женой ему будет, решил Рост, раз понимает. Вот только бы дожила… До чего? Он не знал. Но это было важно – дожить. Собственно, это было единственное ценное тут качество.

– Как ты позволил так себя атаковать? – спросил он. – Ведь небось для того и посылали, чтобы…

– У них кожаные чулки с перепонками. Они ставят ногу в болотину и проваливаются сантиметров на пять, не больше.

– Но ведь у вас тоже были мокроступы, – вдруг раздалось от двери. Это Каратаев, узнав, что Рост у старшины, решил получить свою толику информации.

– Наши мокроступы, если уж провалились, то хрен вытащишь, – отозвался Квадратный.

– Ходить в них нужно уметь, – решил Каратаев. Он повернулся к Ростику. – Я считаю, следует провести тренировки для всех солдат и для некоторых волосатиков, которые участвуют в дальних походах по неосвоенным болотам.

– Ходить мы можем, – подал слабый голос с постели старшина, – мы бегать не можем. А в бою не побежишь, считай – кончен.

– Бегать? – удивился Каратаев. – От кого?

– Не от кого, а куда? – поправил его Рост. И сам же ответил: – Всюду. И довольно быстро.

– Понимаешь, – вдруг решил объяснить Квадратный, – из-за этих проваленных в трясину мокроступов я едва ли не треть отряда потерял. Уж лучше бы мы шли в сапогах.

– Пернатые не проваливаются, а вы – проваливаетесь? Удивительно! – воскликнул Каратаев.

– Даже провалившись, они вытаскивают ногу, сложив ее, словно веер, грязь и не держит ее, соскальзывает. А нашу плетеную галошу пока боком поставишь, пока упрешься покрепче…