Книга Вся правда о небожителях - Лариса Соболева

– Кто это был? – спросила она, неучтиво перебив спутника.

– Сережка? Сосед мой, я же сказывал. Дед его из крестьян в торговые люди выбился, отец продолжил дело, ну и Сережка сызмальства приучен работать, а иначе-то нельзя, мужчинам полагается быть при деле. Подворье у них большое, торговые лавки, помощников имеют, но до настоящих купцов далеко. Только Сережка бесшабашный, после смерти батюшки так и вовсе стал сорвиголова.

– Мы пришли, благодарю вас… Илларион! – внезапно произнесла она панически. – Посмотрите! Вон там, в переулке…

Из-за угла выглядывали задние колеса и часть кареты. Той или не той, что они видели полчаса назад, – неясно, но и того довольно, чтобы признать в этом не случайное совпадение. Илларион, как истинный мужчина, назидательно произнес:

– Вы, Настенька, не ходите одна, не нравится мне это. Завтра я непременно зайду за вами. – А ведь замечательный повод встретиться! – Прощайте.

Девушка скрылась в парадном ветхого двухэтажного деревянного дома, а Илларион смело побежал к переулку. Но карета тронулась с места, и, когда Илларион достиг угла, она была далеко, быстро растаяв в темноте.

Марго нравилось, когда ее сравнивали с ветром, это означало, что она так же стремительна и быстра, так же неуловима и сильна, а еще свободна. Чего ей действительно недоставало, так это свободы – абсолютной, как монархия, желанной, как любимый мужчина, но не все желания исполнимы, зато есть к чему стремиться.

Она оторвалась от брата и подполковника, натянула поводья и повернула лошадь, чтобы осмотреть открытую холмистую местность. Вдали разглядела трех всадников (денщик Сурова поехал с ними) и, рассмеявшись, скрылась в чаще. Спрятавшись за кустами, Марго похлопывала лошадь по холке, представляя, как будут недовольны мужчины ее победой. Вот и они! Подъехали близко-близко, она слышала их переговоры…

Мишель, заставив лошадь поворачиваться на месте и не заметив сестру, досадливо ворчал:

– Ну, где же она? Куда подевалась?

– Должно быть, Маргарита Аристарховна углубилась в лес, – предположил Суров. – Больше-то некуда.

– Истинно так, – поддержал его денщик Степан. – Ежели б ее сиятельство поворотили назад, мы бы непременно встретились.

– Ну и где нам искать ее? – сердился Мишель. – Одной даме в лесу находиться опасно, неужели она не понимает этого?

– Однако Маргарита Аристарховна доказала нам, что она превосходнейшая наездница, – сказал Суров, не скрывая восхищения.

– Оставь, Саша, свои похвалы, – резко бросил ему Мишель. – Ты потакаешь ее безрассудствам. Марго! – закричал он, сложив руки рупором.

Три всадника разом развернулись, услышав лошадиное фырканье и треск сухих веток, из чащи выехала Марго с победоносной улыбкой, но брат был не расположен миндальничать с ней:

– Черт возьми, Марго, что за блажь – оторваться от нас?! Ежели б мы отклонились от курса, то потерялись бы! А коль ты встретила бы дурных людей?

Сестре были незнакомы угрызения совести, как и многим женщинам, но особенность Марго состояла в том, что от большинства дам она отличалась неуемностью во всем, посему отнеслась к негодованию брата легко:

– Не злись, Мишель, тебе это нейдет. Итак, Александр Иванович, я обогнала вас на своей Ласточке, как обещала в поместье брата.

– Склоняю перед вами голову, Маргарита Аристарховна.

Подъехав к ней, Суров поцеловал руку Марго, затянутую в лайковую перчатку, а Мишель никак не мог успокоиться:

– Теперь понимаю, почему в детстве к тебе применяли строгие меры, ты их заслуживала. Неужели это так важно – обогнать Сашу? Более никаких скачек!

– Милый, бери пример с Александра Ивановича, – ворковала Марго, посмеиваясь. – Он прощает маленькие капризы слабым женщинам.

– Это ты-то слабая? – хмыкнул рассерженный брат. – Не сказал бы. Как будем возвращаться, по холмам или здесь есть натоптанная дорога?

– Поедем лесом, – предложила Марго. – Он прекрасен в это время года, здесь много тропинок, а все дороги ведут… правильно, в город!

И кто посмел бы отказать ей? Мишель? Он остался бы в одиночестве, ему ничего не оставалось, как последовать за Марго и Суровым, который усмехался в усы во время перепалки и не поддержал друга.

Лес правда был прекрасен, его словно покрасили всеми оттенками зеленой краски, небрежно раскидав повсюду разноцветные пятнышки, которые терялись на буйном фоне зелени. И будто ожил дух земли, зашевелился под стрелами солнечных лучей, щекотавших его рыхлую спину, дурманя земляным ароматом. Все эти образы носились в голове Марго, да разве их выскажешь вслух? Не хватит простых и понятных слов, Мишель вовсе засмеет ее, а раз так, то нечего попусту тратить запал. Но когда они выехали на тенистую поляну…

– Ландыши! – ахнула Марго. – Боже мой, как красиво! Это подарок нам, я никогда не собирала ландыши! Александр Иванович, помогите мне сойти.

Суров слез с лошади, помог Марго, которая ринулась на середину поляны и присела. В синей амазонке с черным бархатным корсажем и белыми деталями она сама походила на цветок. Суров тоже срывал ландыши, денщик исчез в чаще, пришлось и Мишелю наклоняться за лесными цветами, его немного успокоил поистине лечебный аромат ландышей.

– Прошу вас… – Суров протянул цветы Марго.

– Вашвысокоблагородь! – донесся из чащи надрывный голос Степана.

Марго взяла ландыши, соединила со своим букетиком и, устремив коварные глаза на брата, посетовала:

– Вижу, ночная принцесса и год спустя не отпускает Мишеля. Я угадала? Только говорите правду, Александр Иванович.

– Мне трудно судить. Любовь штука тяжелая, а несчастная – вдвойне.

– У него испортился характер из-за той любви.

– Вашвысокоблагородь! – вопил денщик из чащи.

– Что там, каналья? – досадливо крикнул Суров, не отрывая от Марго бирюзовых глаз, завораживающих всех дам, и ее тоже.

– Тута… эта… Гляньте! Девица вроде как…

– Так девица или вроде как? – не двинулся с места Суров.

– Девица! – выкрикнул панически Степан. – Вроде как тут! Ваше сиятельство, ну, хочь вы погляньте!

Ее сиятельство ловко подхватила шлейф амазонки и перекинула его через руку, ведь ходить по заросшей травой земле с таким тяжелым и неудобным довеском – мучение. Наверняка тот идиот, что придумал шлейфы и корсеты с турнюрами, носил брюки и фрак.

– Идемте, Александр Иванович, – сказала она со смехом. – Посмотрим, что напугало вашего Степана.

Кто бы мог подумать, что человек, побывавший в сражениях, чего-то там испугается в лесу при свете дня? Наверняка глупый денщик приготовил шутку, решила Марго и готовилась задать ему трепку, ибо он оторвал ее от Сурова.

Физиономия Степана напоминала мордочку щенка перед пастью огромного волкодава, он был неестественно красным и указывал большим пальцем руки себе за спину. Разумеется, мужчины, прежде чем сделать шаг, сто раз подумают, так и Суров: дойдя до Степана, остановился и уставился на него с вопросом, мол, что случилось? Но не Марго. Она была бесстрашна, как амазонка, однако у ее бесстрашия имелась другая сторона: Марго сначала делала, а думала позже, поэтому без задержек и вопросов она прошла, куда указывал денщик, да наткнулась на тело.