Книга Ястреб халифа - Ксения Медведевич

Сардар только что вернулся от ворот – до них, кстати, оставалось совсем чуть. Огромный куб первой башни уже маячил в заплывающем фиолетовым небе.

– Не может быть! – крикнул Аммар на пределе легких.

Твари из Тумана никогда не касались земли аш-Шарийа!

– Клянусь Всевышним! – заорал командующий.

– Дор-рогу! Дор-рогу повелителю верующих! – Бритые головы стражников блестели от испарины.

Над головами длинно покатился раскат грома. Кругом завизжали. По плоским крышам метались люди, спешно обрывая занавески и половики, сгребали разложенные для просушки финики. И выставляли – а как же! Дождь пойдет! – кувшины для сбора воды.

– Где воины Яхьи? Где сумеречник?! – перекрикивая свист ветра и вопли, заорал Аммар.

– Увязли в давке у ворот! – прикрываясь ладонью от секущих порывов, прокричал Сардар.

Он почти лежал на шее своей гнедой кобылы. Та косила круглым черным глазом и мотала башкой, с мундштука во все стороны летела пена – в том числе и в лицо халифу. Аммар утерся рукавом – сейчас было не до приличий. И дал шенкелей: напуганная шумом и давкой лошадь дичилась темного перехода под двумя воротными башнями.

В смрадной темноте коридора глохли крики – стражники безжалостно отжимали к стенам стонущих беглецов, гвардейцы отпихивали голосящих феллахов вверх, заставляли взбираться на скамьи, на которых обычно сидела охрана.

– Эмир верующих, оооооо! Всевышний, спаси нас!.. – Похоже, в город набилось все население пригородных усадеб…

С оглушающим грохотом копыт по камню Аммара вынесло наружу, на свет – в дикое месиво толпы и рвущих душу криков. Стражники увязли в плотной, обдирающей одежду с боков давке.

– Всадники! Всадники-иииии!..

Это они про него, Аммара?.. В небе ослепительно шваркнуло, сердце успело провалиться ниже желудка, потом ударило в уши – и на мгновение халиф оглох.

В следующий миг Аммар увидел – Всадников. Так, шипя и вставая все выше, закручиваясь гребнем, идет морская волна. Призрачные твари летели плотной, скрадывающей краски серой стаей – в рваной пене тумана белели скелеты коней и людей, посверкивала сталь.

Среди людей, бегущих по настилу моста – связанные между собой лодки под досками ходили ходуном от топота и волны на воде, – кто-то обернулся. И увидел, что неба больше нет – только набегающий вал теней.

Паника на мосту взорвалась, как горшок с нафтой. Колотя каблуками по бокам хрипящей кобылы, Аммар кричал от отчаяния – в воду темными кулями падали люди, вода кипела под бьющими в последнем усилии руками утопающих.

А потом мост накрыла тишина.

Она текла белесым маревом по доскам, затопляя людей и брошенную поклажу. Текла навстречу туману, в котором струились твари.

Увидев, как текущая тишина вплескивается в серую пену, Аммар понял, что тишина была светом.

– Ангел… – прошептал за спиной Сардар.

– Что?.. – откликнулся халиф.

Ангел.

Ангел шел по мосту – навстречу туману. Наливающаяся ослепительным блеском фигура. Темными пятнами оседали вокруг, съеживались люди.

Ангел света.

Предводитель призрачной охоты медленно въехал на расшатанные доски настила – ржавый налобник на черепе лошади поймал отблеск нездешнего сияния, и Аммар сморгнул слезящимися глазами.

Ангел поднял меч. И раскрыл огромные, полыхающие огнем крылья света.

Всё изогнулось, как в горлышке стеклянного сосуда. Аммар не сразу понял, что истошно кричит – вместе со всеми.

Клинок в руке крылатого вспыхнул тем же саднящим блеском. А потом Аммар понял, что кричит – ангел, на своем странном, неземном, нечеловеческом языке. Звук нездешней, человеку не предназначенной речи оказался невыносимым – вот почему все вопили, вопили от страха и боли.

И в зареве света, терзающем заплывающие слезами глаза, вспыхнуло нечто совсем уж непереносимое – и твари исчезли. Разом. Словно их и не было никогда. Ни теней, ни скелетов, ни стали в серой пене. А с ними исчезли сияние, крылья – и ангел.

Туман стлался низом, оседая на воду канала. На поверхности еще плавали доски и тряпки. Только ошметки поклажи и испуганно ворочающиеся на мосту люди свидетельствовали – здесь что-то произошло.

Словно просыпаясь, все оглядывались и задавали друг другу растерянные вопросы.

А на мосту среди копошащихся, ползущих к своим вещам людей один стоял неподвижно.

Уже без крыльев за спиной. С обнаженным, потухшим мечом в опущенной руке.

И смотрел в сторону Аммара.

– Я тебя вижу, – прошептал халиф.

Высокая фигура в обычном дорожном бурнусе не шевельнулась.

– Иногда у тебя получается, – одними губами сказал Аммар.

И тогда нерегиль отозвался.

Шелестом внутри головы:

Я сверну тебе шею, смертный наглец. Сегодня же ночью…

На мгновение они словно оказались лицом к лицу – бледная узкая морда, горящие волчьи глаза.

Жди!

Аммар непроизвольно вздрогнул и отшатнулся:

– Т-тварь…

Сардар тихо проговорил за спиной:

– Какой безумец дал ему меч…

– Ангел, говоришь? – Халиф смерил взглядом враз смутившегося командующего.

– Я пошлю моих людей, о повелитель…

– Нет, – резко оборвал его Аммар. – Найди кого-нибудь из воинов отряда Яхьи, о Сардар.

Высокая фигура с длинным мечом легко, словно не замечая толпы на мосту, двигалась к ним.

– И прикажи им забрать у нерегиля меч.

В ответ на непонимающий взгляд командующего халиф пояснил:

– Самийа связан словом. Он не может убивать стражу. На нем долг повиновения. Прикажи людям Яхьи забрать у нерегиля меч и замотать голову накидкой.

– Замотать… голову? – ошалело переспросил Сардар аль-Масуди.

– Да, – прищурился Аммар. – Чтобы крыльями больше не хлопал.

Разворачивая коня, халиф увидел: тварь остановилась как вкопанная.

Я тебя не боюсь.

На таком расстоянии Аммар не мог разглядеть лица. Но в груди сдавило так, что он был уверен: нерегиль злобно, паскудно улыбается.

Жди!

Ну что ж, вот оно, место их поединка. Смаргивая капли дождя, Аммар запрокинул голову, разглядывая все, словно в первый раз. Или в последний – непрошено свистнуло в голове, но молодой халиф прогнал эту мысль.

В Масджид[3]– Ширвани вела лестница из четырех высоченных ступеней. Лестница поднималась между двух каменных стен – идущему к бронзовым дверям приходилось углубляться в тоннель из тесаного камня. В проходе могли разъехаться два всадника, но сейчас между булыжниками кипела дождевая вода, скользили листья из разоренных ветром садов. Казалось, что стены сдвинулись и между ними стемнело.