Книга Звонок-2 - Кодзи Судзуки

Андо было достаточно всего лишь один раз взглянуть на поверхность сердечной мышцы (которая еще двенадцать часов назад сокращалась, заставляя пульсировать кровь), чтобы заметить широкую зону омертвения. Почти вся левая сторона сердца, а также нижняя часть мембраны были коричнево-красного цвета, гораздо более темными, чем обычно. Коронарная артерия, которая, разветвляясь, покрывала всю поверхность сердца, в одном месте была закупорена, скорее всего, тромбом. Из-за этого приток крови к сердцу прекратился, и сердце остановилось.

Исходя из размеров омертвевшей поверхности, Андо прикинул, где именно произошла закупорка, – похоже, в левой коронарной артерии, как раз в районе ее разветвления. Тромб в этом месте особенно опасен, и вероятность смертного исхода очень велика. Причина смерти становилась очевидной. Хотя все равно надо будет ждать результатов анализа, чтобы определить, что именно вызвало закупорку артерии.

Андо уверенно произнес: «Инфаркт миокарда вследствие закупорки левой коронарной артерии», – и перешел к извлечению печени. Потом он проверил почки, селезенку и кишечник, осмотрел брюшную полость, но ничего подозрительного не обнаружил.

Он уже собирался вскрывать череп, когда техник, с сомнением покачав головой, негромко сказал:

– Доктор, взгляните, пожалуйста, на глотку... – и с этими словами он указал пальцем в середину глубокого разреза. Слизистая оболочка на стенках глотки была частично повреждена. Повреждения были незначительными, и если бы не замечание техника, Андо вполне мог бы их проглядеть. Честно говоря, Андо ничего подобного раньше не видел. Он был уверен в том, что эти повреждения не имели к причине смерти никакого отношения, но на всякий случай взял пробу слизистой. После анализа станет ясно, что это такое и чем вызвано.

Потом Андо сделал надрезы на коже вокруг головы и снял с Рюдзи скальп – от затылка ко лбу. Жесткие, как проволока, волосы легли покойнику на лицо, закрыли его глаза, нос и рот. Освещаемый падающими вертикально лучами яркого света, обнажился белый череп, в который раз доказывая, что человеческое лицо – это всего лишь хитро сложенный пласт кожи. Андо отпилил верхушку черепа и извлек мозг.

Мозг на вид – белесая масса, прорезанная множеством морщин. Студенты-медики считаются интеллектуальной элитой. Рюдзи был самым одаренным среди своих однокурсников. Он прекрасно владел английским, французским и немецким и задавал на лекциях такие вопросы, которые мог задавать только тот, кто был в курсе всех последних научных публикаций. Рюдзи наводил ужас на весь преподавательский состав. Но чем дальше углублялся он в медицину, тем неотвратимей его интересы перемещались в сторону чистой математики. Был такой период, когда на их кафедре началось повальное увлечение «кодировками». Каждый студент в порядке очереди должен был создать свой собственный код, а остальные соревновались, кто первым этот код расшифрует. И первым всегда был Рюдзи. Когда пришла очередь Андо, он придумал такой запутанный код, что даже и не сомневался в том, что никто не сможет его разгадать. Но Рюдзи легко разобрался с Запутанной кодировкой. В тот раз Андо, взбешенный тем, что его мысли с такой легкостью были прочитаны другим человеком, даже не смог искренне восхититься математическим гением Рюдзи. Никто из остальных студентов не смог разгадать придуманный Андо код.

Между прочим, именно Андо был тем единственным человеком, кто – всего лишь один раз, но все же – смог разгадать код, придуманный Рюдзи. Однако он отдавал себе отчет в том, что это было просто счастливое совпадение, а никак не результат логического решения. Он уже почти готов был сдаться, когда взгляд его случайно упал на рекламный щит цветочного магазина за окном. Телефонный номер на этом щите навел его на удачную мысль, и в конце концов он нашел ключ к разгадке кода. Но ход его мыслей совпал с ходом мыслей Такаямы по счастливой случайности – даже сегодня Андо не сомневался в этом ни секунды. Тогда ему просто повезло.

В студенческие годы Андо испытывал к Рюдзи чувство, близкое к зависти. Его самолюбие не раз страдало от осознания того, что он никогда не сможет превзойти Рюдзи и всегда будет в интеллектуальной зависимости от него.

Теперь Андо смотрел на этот самый непревзойденный мозг. Мозг был немного тяжелее нормы, но выглядел точно так же, как и у любого другого человека. Для каких, интересно, размышлений использовал Рюдзи клетки этого мозга, пока был жив? Андо довольно смутно представлял себе процесс познания, который привел Рюдзи, все глубже и глубже погружающегося в область чистой математики, в ту точку, где он отказался от чисел и занялся логикой. Но Андо был уверен: если бы Такаяма прожил хотя бы еще десять лет, он бы внес значительный вклад в это направление научной мысли.

Андо восхищался и одновременно завидовал редкому дару Такаямы, мозг которого он сейчас держал в руках. Прорезающие его борозды были глубокими, а лобная доля очертаниями напоминала неприступную горную вершину.

Но теперь все кончено. Эти клетки больше не функционируют. Сердце остановилось из-за инфаркта миокарда, а вслед за остановкой сердца умер и мозг. И в конце концов, по крайней мере физически, Рюдзи оказался во власти Андо.

Андо проверил, не было ли внутреннего кровоизлияния в мозг, и удостоверившись, что не было, вернул белесую массу на место.

С того момента, как он взялся за скальпель, прошло минут пятьдесят. Обычно процедура вскрытия занимает около часа. И в целом Андо уже закончил обследование, но вдруг он застыл на мгновение, будто вспомнил что-то, и запустил руку в брюшную полость. Нащупав кончиками пальцев два маленьких шарика размером с перепелиные яйца, он аккуратно поддел их и вытащил наружу. Тестикулы, имевшие сероватый оттенок, забавно перекатывались у него на ладони.

Андо задал себе вопрос: кто из них двоих достоин большей жалости – Рюдзи, который умер, не оставив потомства, или он сам, допустивший ошибку, в результате которой умер его сын? А ведь мальчику было всего три года и четыре месяца.

...Конечно, я...

Андо ни секунды не колебался с ответом. По крайней мере, Рюдзи умер, не изведав этой бесконечной муки. В его жизни не было невыносимой тоски, внезапная боль не сдавливала ему грудь, он не переживал этой пытки... Собственный ребенок – источник безграничной радости, но, потеряв его, ты испытываешь боль и горе, которые никогда не иссякнут. Ни через сто лет, ни через двести...

С тяжелым сердцем Андо положил бессмысленные, так и не выполнившие своего предназначения тестикулы на анатомический стол.

Теперь осталось только зашить тело. Чтобы придать пустой грудной клетке и брюшной полости объем, Андо вложил внутрь тела старые газеты и начал накладывать швы. Потом он вернул на место скальп, обмыл тело и завернул его в юката[2]. Лишенное внутренних органов тело выглядело более худым, чем до вскрытия.

...Видишь, Рюдзи, ты теперь похудел...

Андо сам удивился тому, что мысленно беседует с мертвым телом. Раньше с ним такого не случалось. Может быть, дело в самом трупе? Или в том, что Андо знал покойника при жизни?