Книга Война на истощение - Владимир Дудченко

— Нет. И вам, молодой человек, не советую.

— Чего это вдруг? — удивился Полещук, — лететь еще долго и вообще…

— С этих-то не стоит брать пример, — сосед кивнул головой в сторону работяг. — Вон уже лыка не вяжут.

— Ну, как хотите. На нет и суда нет.

Полещук выпил водку и приступил к коробке с едой. Закусив, налил еще полстаканчика. Сосед заерзал от возмущения.

— Я вам сказал, прекратите пьянствовать в общественном месте! Как фамилия? Где работаешь? — В голосе соседа по самолету появились металлические начальственные нотки.

— Да пошел ты на хер! Вова! — неожиданно для себя сорвался Полещук и достал из пачки сигарету.

— Кто, я? Ты, щенок, знаешь, кто я? — задохнулся тот от возмущения и попытался встать с кресла. Пассажиры с удивлением посмотрели на него и Полещука. — Я — генерал Верясов! Заместитель старшего группы военных советников в Египте. — Сосед Полещука поймал взглядом появившуюся в проходе стюардессу. — Как фамилия этого пассажира?

Стюардесса, ничего не понимая, подошла к генералу.

— А что случилось?

— Вот этот молодой человек, точнее молодой негодяй, пьянствует и хамит мне.

— Откуда я могу знать его фамилию? — стюардесса удивленно пожала плечами, и направилась по своим делам.

— Эй, мужик! Ты чего выступаешь? — у кресла выросла массивная фигура работяги Вани. — Че, нормальному человеку и выпить в самолете уже нельзя? Где написано?!

Генерал побагровел от ярости и уставился на Ваню. Сзади одобрительно зашумели проснувшиеся коллеги-собутыльники Ивана. Не найдя, что сказать, генерал, пыхтя, стал выбираться со своего места. Полещук встал и пропустил его, ненавидяще посмотрев на побагровевшие складки генеральского затылка.

— Давай, парень, к нам! — Ваня положил тяжелую руку на плечо Полещука. — И бутылку захвати. Закусь еще осталась, а горючее почти кончилось. Меня Иваном величают. В Асуан летим, на плотину…

Идя по проходу салона за широченной спиной, обтянутой выгоревшей на солнце ковбойкой, Полещук подумал, что стычка с генералом Верясовым, скорее всего, дорого ему обойдется в Каире. И не ошибся.

Глава вторая

На Суэцком канале вновь гремят залпы артиллерийских орудий. В переданном вчера агентством МЕН заявлении представителя командования вооруженных сил ОАР отмечается, что перестрелка, в которой принимали участие тяжелая артиллерия, танки и минометы, началась 3 августа в 22 часа 35 минут по местному времени в районе Аш-Шатта. Позднее она распространилась на Суэц, Порт-Тауфик и на район к югу от Горьких озер и продолжалась до 1. 55 мин. ночи.

(Каир, 5 августа, ТАСС)

Августовский Каир встретил одуряющей жарой. Жгучее африканское солнце едва просматривалось сквозь марево, но легче от этого не было. Над раскаленным асфальтом волнами поднимался горячий густой воздух, насыщенный всевозможными запахами, не поддающимися определению; жар, как из печки-каменки, шел отовсюду: от стен зданий, автомобилей, каменных тротуаров. Спасения от солнца не было даже в тени раскидистых акаций и пышных кустов тамариска…

Несмотря на ужасающее пекло, североафриканский мегаполис жил своей обычной жизнью. В потоках сигналящих на разные голоса ободранных автомобилей, казалось, начисто игнорировавших правила движения, сновали невозмутимые ослики, везущие тележки c овощами и фруктами; звенели медными тарелочками водоносы в галабиях, зазывая прохожих утолить жажду; с деловым видом шагали мелкие клерки, одетые по-европейски; стайки девушек в цветастых платьях разглядывали витрины магазинов, оживленно обсуждая увиденное; под тентами открытых кофеен сидели пожилые египтяне в бордовых турецких фесках с газетами в руках, некоторые курили кальян…

О том, что Египет находится в состоянии необъявленной войны, свидетельствовали лишь кирпичные стенки (для защиты от осколков) у входов в государственные учреждения и зенитные пулеметы на плоских крышах отдельных зданий. Как ни странно, в толпе прохожих людей в военной форме было совсем немного.

— Ну, вот и приехали. Уф, и жара же сегодня, — сказал, отдуваясь и вытирая платком пот, референт главного военного советника подполковник Белоглазов, когда ГАЗ-69, с трудом пробившись сквозь толчею автомобилей на вокзальной площади Рамзеса, остановился у гостиницы «Виктория». — Знакомое место, а, Полещук?

— Еще бы, — коротко ответил Полещук и потянулся к своему чемодану.

— Давай, старик, устраивайся, — Белоглазов выбрался из машины. — Сам-то сможешь или помощь нужна? Заявка на тебя у них, — он кивнул в сторону входа. — Оформляйся.

— Не проблема, Вячеслав Васильевич, — Полещук повесил на плечо сумку и взял чемодан. — А когда…

— Завтра в девять ноль-ноль будет машина, — ответил референт, догадавшись, что хотел узнать Полещук. — Прямиком в офис главного. Лично генерал-полковник Катушкин будет тебя распределять. Цени. А то, понимаешь, шлют сюда недоучек, вроде сегодняшних узбеков… По секрету скажу: работать будешь в главном штабе ВВС или ПВО. Но главный пока не решил. — Он многозначительно вытянул вверх указательный палец.

— Вячеслав Васильевич, а как с деньгами? — вспомнил Полещук и поставил чемодан на землю.

— Деньги получишь завтра в офисе. Так сказать, подъемные. — Белоглазов забрался в машину и достал бумажник. — На тебе пять фунтей, завтра вернешь. — И он протянул Полещуку пятифунтовую банкноту. Все, до встречи. Дико тороплюсь, старик. Маа саляма![4]

В холле «Виктории» с прошлого года ничего не изменилось. Те же потертые мягкие кресла, журнальные столики, допотопный телевизор, надрывно гудящие старенькие вентиляторы, душный полумрак. И ни одного постояльца. Интересно, куда подевались попутчики из Москвы? — подумал Полещук. — Кроме, понятно, работяг из Асуана. Наверное, всех отвезли в Насер-сити… Ну, оно и к лучшему: меньше народа — больше кислорода.

Оформление много времени не заняло. Номер дали на втором этаже с окном, выходящим на шумную улицу Рамзеса. Полещук открыл деревянные, решетчатые ставни, выглянул наружу и тут же их закрыл — жара не спадала. Хотелось пить. Быстро приняв душ (о холодной воде можно только мечтать!), Полещук распаковал чемодан, переоделся и спустился в бар.

— О, мистер Искяндер, — протянул Полещуку руку бармен. — Аглян ва саглян! Хамдилля ас-саляма![5]Как дела? Надолго к нам?

— Салям, Махмуд! — удивился Полещук памяти узнавшего его бармена: ведь через эту транзитную «Викторию» проходят сотни наших. Впрочем, для сотрудника местной контрразведки «мухабарат», каковым, без сомнения, уже давно являлся Махмуд, это была обычная работа: видеть, слышать, запоминать, общаться и давать информацию. — Иззейяк? Иззей сыхха?[6]Дай-ка мне, братец, пива, да похолоднее!