Книга Блеск Бога - Ромэн Сарду

— Среди крестоносцев немало одержимых, хвастающихся, что пришли изъять захороненные в земле реликвии, но это…

— Столп не реликвия, — возразил Измаль. — Согласно исследованиям Хинкмара, владеющему им открываются доселе недоступные знания и, следовательно, он получает власть над миром и человечеством.

— Власть над миром? — прошептал Хьют де Шампань.

— Если это такая ценность, ее должны как следует охранять, — вдруг сказал Абель.

Все переглянулись. Брат Измаля был прав. Но Хыог вывел остальных из замешательства, воскликнув;

— Идемте!

Крестоносцы осторожно спустились по ступенькам и скрылись в темноте.

Каменная площадка поднялась вверх, и вход снова закрылся.

А снаружи по-прежнему чего-то ждал слепой. Внезапно он словно догадался, что его подопечные нашли то, что искали. На его лице появилась жутковатая улыбка — как на восковой маске. Светало. Он отошел от дома. На узких улочках показались первые прохожие. И в этот момент — без единого жеста, без единого слова, без единого вздоха — слепой еврей исчез. Полностью. Он не юркнул в какой-то тайный проход, не скрыл от взоров людей свое присутствие с помощью колдовства. Он испарился, подобно дьяволу, так явно и так внезапно, как это бывает только во сне.

И лишь следы его сандалий, оставленные в пыли, могли навести на мысль, что он все же прошел здесь…

КНИГА ПЕРВАЯ

Освалъдо Феррари: В чем фундаментальное отличие реалистической литературы от фантастической?

Хорхе Луис Борхес. Tax как мы не знаем, плодом какого жанра является Вселенная — фантастического или реалистического, отличие определяет, прежде всего, сам читатель, а также это зависит от намерений автора. Но, невзирая ни на что, согласно идеалистическим воззрениям, все является либо фантастическим, либо реальным. Что одно и то же.

Борхес. Фантастическая литература и научная фантастика, из Неизданных диалогов

ГЛАВА I

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА

Сей юноша пришел в этот мир, абсолютно не страшась опасностей, которые подстерегают на каждом шагу.

Вальтер Скотт. Квентин Дорвард

Вселенная мерцала мириадами звезд, некоторые были даже величиной с булавочную головку. Временами их цвет переходил от красного к голубому, что предполагало существование туманностей или других галактик. Ближе всего находилась светлая полоса, обозначающая Млечный путь.

Неожиданно в ночной тьме засветилась и погасла какая-то точка — буквально на миг.

Приближался космический корабль.

Летательный аппарат вышел из фарватера кораблей дальнего следований и направился к станции прибытия, находящейся на орбите планеты Табор.

Это был небольшой, но достаточно мощный крейсер, способный преодолевать огромные расстояния, но рассчитанный только на одного навигатора. Последний как раз приступил к автоматической посадке. Он медленно подвел свой аппарат к механическому рычагу, который доставил крейсер к платформе высадки. Затем, пройдя серию тщательных технических проверок, пилот вышел из кабины и вошел в шлюзовую камеру обеззараживания.

Это был молодой человек — на вид ему нельзя было дать и двадцати лет. У него была белая кожа, как у тех, кто много путешествует и большую часть времени проводит при искусственном освещении. У него были очень светлые волосы, широкий лоб, зеленые глаза. Комбинезон с ртутно-хромовым покрытием как нельзя лучше подчеркивал его стройную высокую фигуру. Он подошел к контрольному посту станции для идентификации. Зал был широким и светлым, с расположенными рядам» стойками.

— Добрый день, господин. Рад вас видеть, — сказал ему андроид, находившийся за стойкой. — Какая неожиданность. Ваше прибытие не значится ни в одном из наших регистрационных журналов.

Вновь прибывшего звали Козимо Ги. Он был племянником знаменитого архитектора Измаля Ги, основателя колонии, живущей на этой планете, — Гильдии Табора.

— Неотложные обстоятельства, — пояснил он. — Можете справиться в Совете.

— Не сомневайтесь, мы уточним. С возвращением в Гильдию.

На орбитальной станции Табора следовали галактическому протоколу: ни одно судно не могло приземлиться на поверхности звезды. Даже правительственные корабли. Путешествующие должны были посадить свой летательный аппарат на базе и ждать, пока челнок в режиме автопилота не доставит их на саму планету. Козимо Ги выполнил все требования протокола. Утомленный путешествием, он откинулся на спинку сиденья. Во время спуска он смотрел в иллюминатор на небо Табора.

На этой планете не было равнин и океана, она была единственной из зарегистрированных планет, сплошь покрытой горами. Из-за поросших густыми лесами горных массивов с остроконечными пиками, блестевшими как серебро, Табор долгое время считался непригодным для размещения колонии. Шестнадцать лет назад первопроходцы вынуждены были буквально срезать вершину горы, чтобы устроить посадочную площадку для выгрузки материалов.

Челнок Козимо Ги доставил его в космический порт. Выйдя из порта, он не захотел добираться в цитадель рейсовым транспортом. Этот способ был для него недостаточно быстрым. Он вскочил в пропульсер, забросив за плечи две дорожные сумки, и аппарат взмыл над верхушками деревьев. Легкий туман стелился над лесами: Козимо рассек облако пополам, оставив длинный дымный шлейф позади себя.

* * *

Табор был галактической резиденцией самой знаменитой из Гильдий архитекторов, «строителей космоса». Ее члены были единственными инвесторами этой негостеприимной планеты, на которой им удалось воздвигнуть цитадель, величие и оборонительная мощь которой были признаны во всей галактике. Это было единственное обитаемое место на планете.

В двенадцатом столетии архитектуру снова стали считать высшим искусством. Ее преимущество над другими видами искусства вновь проявилось с того момента, как человек ступил на первые не известные в его системе планеты. Законы архитектуры, непреложные на Земле, стали недействительными, как только изменилась окружающая планетарная среда. Вариаций массы тел, скорости вращения планет, силы гравитации, уровня радиации было достаточно для определения нового свода правил. Чтобы возводить башни и целые города, рыть подземелья, строить постоянные базы для проживания людей, нужно было учитывать особенности конкретной галактики. Для каждой системы существовали свои законы. Поэтому архитектура снова стала искусством искусств, требуя максимума знаний и вдохновения.

На Таборе Гильдия строго оберегала знания и умения своих мастеров и художников. Разработанные ими принципы зодчества с учетом особенностей пространства были недоступны непросвещенным и соперникам. Огромная крепость, оснащенная всевозможным оружием, возвышалась на вершине горы над цепью глубоких ущелий.

Юноша подошел к воротам. Перед ним высоко в небо уходили две створки из светлого дерева. В этом проходе могли бы поместиться две башни высотой около двадцати туаз.[1]Без всякого знака или какой бы то ни было идентификации на контрольном посту ворота с лязгом раскрылись. Путешественник вошел, вручную управляя своим пропул ьсером.