Книга Беспечный ангел - Пола Льюис

Ты сама виновата, нашептывал Норе противный внутренний голос. Да, все справедливо, она действительно заслужила его отповедь, но от этого было не легче. Особенно больно ранило колкое замечание о ее непривлекательности.

Не в состоянии произнести ни слова, девушка молча взирала на Винсента Пламмера расширенными, полными страдания глазами, пока он спокойно и без особого труда разрушал хрупкий фасад благополучия, который она пыталась возвести все последние месяцы. А потом Нора в отчаянном порыве повернулась и бросилась бежать через весь зал в тускло освещенный сад, не останавливаясь до тех пор, пока не оказалась в его самом темном дальнем углу. Девушка услышала за спиной:

— Какого черта?..

Однако, хотя голос разума уговаривал Нору остаться и попытаться достойно выйти из этой ужасной ситуации, сердце разрывалось на части и не было сил бороться.

Нора и так знала, что непривлекательна. Она так мало значила для Брайана, что тот не постеснялся устроить из их разрыва публичный спектакль. Рана, нанесенная ее достоинству, была все еще свежа и боль ничуть не притупилась, как бы Нора ни пыталась утверждать обратное. Нет, она не забыла Брайана, не пережила его предательство — то, что он с ней сделал, забыть невозможно. А Хильда… О, Хильда, как ты могла так поступить?

Удалившись на порядочное расстояние от дома, Нора оказалась в небольшой беседке, образованной кронами деревьев. Не в силах больше сдерживаться, девушка бросилась на густую траву, и ее тело затряслось от бурных рыданий.

Она не сделала ничего плохого. Так почему же ей так тяжело, в то время как Брайан и Хильда остались безнаказанными? Эти двое наслаждаются жизнью, а Нора превратилась в калеку, душевную развалину. Как же это несправедливо…

Когда чья-то рука коснулась ее плеча, Нора подумала, что это Глория, — милая, добрая Глория отыскала ее. Однако у нее не было сил даже повернуть голову. С одной стороны, она страшно злилась на самое себя за то, что не смогла сдержаться, а с другой — не утихающая ни днем, ни ночью боль побуждала ее не просто плакать, а выть, визжать и брыкаться.

— Ну, ну, успокойтесь. — Сильные руки подняли ее с земли и обняли, словно убаюкивая, и вдруг Нора безошибочно определила знакомый запах. Винсент Пламмер. О Боже, только не он! — Простите меня, Нора. Я не знал про вашего жениха, — тихо сказал он.

Неужели Глория рассказала Винсенту Пламмеру ее позорную историю? Эта мысль отрезвила Нору, как ведро холодной воды, и бурные рыдания стихли.

Она еще некоторое время стояла, спрятав лицо на груди Винсента Пламмера: ей просто не хватало храбрости посмотреть ему в глаза. Наконец она все-таки решилась.

— Что… что вы имеете в виду? — прошептала девушка. И вновь при виде этого мужчины ее сердце ускорило свой ритм.

— Глория сообщила, что ваша свадьба должна была состояться несколько месяцев назад, но ее отменили в самый последний момент. — И, помолчав, он мягко добавил: — Если бы я знал, то не высказался бы столь… категорично.

Именно эта мягкость задела Нору больнее всего. Она чувствовала, что Винсент Пламмер не из тех мужчин, которые приносят извинения, и сразу поняла, что он ее просто жалеет. А это было еще унизительнее. Нора была сыта жалостью по горло. В конце концов, она же не какой-то обломок кораблекрушения. Она выживет и докажет всем, что они ошибались!

Нора подняла голову, отстранилась от него и попыталась привести в порядок прическу, или, вернее, то, что от нее осталось. Узел на затылке так растрепался, что она решила распустить волосы.

— Вы хотите забрать свои слова назад? — спросила она с вызовом. Смущение и обида в ее глазах не укрылись от проницательного взгляда Пламмера. Да, в мужестве ей не откажешь, мысленно признал он.

— Нет. — Посмотрев на девушку из-под прищуренных век, он задержал взгляд на ее полных чувственных губах. — Нет, не хочу. Я по-прежнему считаю, что вы грубая, невоспитанная и агрессивная. Просто теперь я понимаю, что у вас есть на то некоторые основания, вот и все.

Нора начала постепенно приходить в себя.

— Но вы же, кажется, не снисходите до любезностей? — саркастически проговорила она.

Винсент Пламмер пожал плечами.

— Я всего лишь сказал, что далек от совершенства и не всегда веду себя как джентльмен, — заметил он с неожиданной мягкостью. Потом усмехнулся и добавил: — Но даже такой низкий тип, как я, временами способен проявить деликатность.

Нора покраснела, но вовсе не из-за насмешки, которую почувствовала в его голосе. Виной тому был всепобеждающий магнетизм этого мужчины. Она успела почувствовать его еще днем, несмотря на окружающую их нарядную толпу и звонкий детский смех, но сейчас, ночью, когда лунный свет превращал его лицо в чеканную маску, Винсент Пламмер казался опасным. Пугающе опасным. Захватывающе опасным. И ошеломляюще мужественным.

— Мне не нужна ваша деликатность. — Нора вздернула подбородок, неосознанно сопротивляясь устрашающему воздействию, которое оказывал на нее этот мужчина. — Признаюсь, я была не права. Не стоило говорить при вас все эти вещи.

— Но вы же не знали, что я вас слышу, — мягко возразил Пламмер. — Так что все в порядке? — Это был скорее не вопрос, а утверждение, и Нора несколько мгновений смотрела на него, пытаясь сообразить, к чему он клонит. — Вы полагаете, что ваши… хм… выводы справедливы?

— А вы хотите сказать, что я ошибаюсь? Разве в вашей постели не перебывало множество женщин? — осторожно спросила она, чувствуя, что атмосфера заряжается таким напряжением, что вот-вот полетят искры.

— Не думаю, что я обязан рассказывать о своей личной жизни совершенно незнакомому человеку, — произнес Пламмер. В его голосе слышался металл. — Я не знаю, что вы обо мне слышали и от кого, да и, честно говоря, мне на это наплевать. Моя жизнь вас абсолютно не касается.

Однако он не выбирает выражений!

Нора пригладила растрепавшиеся светло-пепельные волосы. Полная луна, разливавшая свой свет по густо-синему небу, превратила их в подобие серебристого сияющего нимба.

— Значит, я была права, — сказала она без всякого выражения.

Пламмер выругался, да так цветисто, что Нора поморщилась. Тем более ее удивило, когда он вдруг тихо спросил:

— Вы все еще его любите?

— Что? — В первый момент она даже не поняла.

— Вы все еще любите того дурака, который вас проворонил? — настойчиво повторил он.

Нора не верила своим ушам.

— Да как вы смеете спрашивать об этом? — Голос ее дрожал. — Вы не имеете права!

— Если бы я делал только то, на что имею право, то упустил бы все мало-мальски стоящие возможности, которые давала мне жизнь. — Он придвинулся ближе, поднял руку и бережно отвел с ее щеки прядь волос. Нора вздрогнула. — Немного найдется женщин, которые могли бы так же хорошо выглядеть после бурных рыданий, — задумчиво произнес он возмутительно бесстрастным тоном. — И что? Вы когда-нибудь спрашивали себя, стоит ли он ваших страданий?