Книга Тайна старинного парка - Марина Елькина

Он вскочил, сел и снова вскочил. Ни Костя, ни Львенок ничего не могли понять. Где девчонки?

— Что вам надо? — побледнев, заорал мужчина. — Что за шутки?

— Это ваш номер? — пробормотал Львенок и постарался спрятаться за Костиной спиной.

— Это мой номер! — мужчина явно приходил в себя и не прочь был устроить грандиозный скандал. — Хамы! Хулиганы! Бандюги! Где администратор?

— Мы не хотели, — лепетал Львенок.

— Не нужно никого звать, — попросил Костя. — Мы просто перепутали номер. Мы не хотели вас пугать. Мы не знали, что здесь живете вы!

Мужчина презрительно оглядел мальчишек и спросил:

— Так развлекаются нынешние дети? Очень хорошо!

— Извините нас, пожалуйста, — попятился Львенок. — Мы больше не будем.

Он потянул за собой Костю и закрыл дверь.

— Ну, вляпались, — произнес он уже тогда, когда плюхнулся на свою койку.

— Все из-за тебя, — недовольно проворчал Костя. — Что, если он теперь жаловаться будет? Евгении Кирилловне или администратору?

— Но мы же извинились!

— Ему может не хватить наших извинений.

— Еще раз извинимся.

— Вот выселят нас из гостиницы, будешь знать.

— Почему это выселят? — возмутился Львенок. — Не имеют права!

— А ты имеешь право врываться в чужие номера и орать душераздирающим голосом? Кто тебе сказал, что там Ира с Зинкой?

— Парень из нашей группы.

— Мог бы сначала проверить.

Их спор прервал стук в дверь.

— Ну вот! — внушительно прошептал Костя. — Это администратор. Открывай!

Львенок открыл. Это был не администратор.

— Привет, мальчишки! — Ира улыбалась весело и открыто. — Пришли вас проведать. Как устроились?

Зина по-хозяйски оглядела комнату:

— Мальчишки и есть мальчишки! — обернулась она к Ире. — Даже вещи в шкаф не положили.

Костя молчал. И Львенок тоже. Они никак не могли поверить, что их пока никто не выселяет из гостиницы.

— Что с вами? — удивилась Зина. — У вас что-нибудь украли?

— Придумаешь тоже! — огрызнулся Львенок.

— А чего вы такие красные?

— Жарко очень. Покраснеть нельзя, что ли?

1717 ГОД

Перед въездом в Париж Петр Первый наконец сел в королевскую карету, следовавшую за русским представительством от самой границы Франции. Карета казалась Петру самым неудобным способом передвижения, но иначе нельзя — не положено по сану.

Путешествие по Франции не доставляло русскому царю никакого удовольствия, а в Париже были дела государственной важности, дела дипломатические. Это означало, что нужно подчиняться строгим правилам придворного этикета, облачаться в парадный костюм из золотой парчи, вести хитроумные беседы. Как это было не по душе Петру!

Он прекрасно знал, что выглядит очень величественно в парадном кафтане со множеством разноцветных узоров, в высокой шапке и желтых сапогах. Он знал, какое впечатление производят он сам с осанкой царственного всадника и его черный конь в богатейшей упряжи, покрытый золотым чепраком. Но все это так непривычно и нелепо. В России мужчины не носят расшитые костюмы. Шитье пристало только женским нарядам.

В Лувре, во дворце французских королей, русскому царю отвели роскошные апартаменты. Петр зашел в приготовленные для него комнаты, бегло осмотрел великолепное убранство, взглянул на богато сервированный стол. На столе были расставлены восемьсот больших и малых блюд. Как старались королевские повара!

Только зачем все это Петру? Он привык к скромным трапезам и прекрасно обходился без серебряной посуды.

Петр подошел к столу, отломил ломтик бисквита, отведал немного вина и сказал:

— Мне надобны более скромные покои.

Придворные французского короля растерянно засуетились. Нет, конечно, они уже были наслышаны о странностях дикого северного царя, но эти странности переходили все границы! Отказаться от покоев в Лувре?!

Спорить с Петром не решился никто. Ему предоставили другие апартаменты в отеле «Ледигьер». Новое помещение Петр тоже посчитал слишком роскошным, но французам об этом сообщать не стал. Когда придворные удалились, он вытащил из фургона свою походную постель и устроился на ночлег не в спальне, а в гардеробной.

На второй день в Париже Петр начал скучать.

— Государь, согласно политесу вам не должно осматривать город до официальной церемонии встречи с королем Франции.

Брови царя гневно взлетели, лицо исказила мгновенная судорога. К черту все эти церемонии!

— Когда же пожалует мой брат Людовик?

— Завтра. Ваша встреча детально разработана королевским советом. Извольте ознакомиться с бумагами о церемонии.

Петр с бумагами ознакомился, но придерживаться условностей не стал. Все эти поклоны и расшаркивания выглядели бы смешными! Чему учат бедного французского короля! Людовику Пятнадцатому в то время исполнилось всего семь лет. И семилетний ребенок послушно выполняет все эти бредни королевского совета? Франция с ума сошла с этим пышным этикетом!

Русские вельможи и французские министры были в шоке. Вместо того чтобы почтительно и величественно встречать Людовика, приехавшего, как и полагается, в сопровождении гвардии, Петр размашистым шагом подошел к карете, а вместо взаимных поклонов и приветствий схватил короля Франции на руки и расцеловал.

После того как встреча с Людовиком была закончена, и все уверения в братской дружбе были произнесены, Петр облегченно вздохнул, улыбнулся и весело сказал своим денщикам:

— Ну, что ж! Пришло время осмотреть их хваленый Париж! Говорят, чудес в этом городе премного! Первым делом хочу увидеть Версаль! Так ли он хорош, как о нем рассказывают?

— Велите заложить карету?

— Ни к чему! Возьмем какой-нибудь экипаж по дороге. Так удобнее!

Версаль поразил русского царя. Он с восторгом рассматривал эффектную главную аллею с бассейнами Латоны и Аполлона. Большой канал служил осью симметрии для четкой сети прямых аллей огромного парка. В парке красовались нарядные павильоны, фонтаны, мраморные скульптуры, дворцы.

— Все похвалы ничтожны в сравнении с виденным, — заключил царь. — Красивости французам не занимать. Но наша Версалия будет еще приятнее! Будут и у нас парки, фонтаны, статуи! Хороша Франция, да Россия-матушка лучше!

ГЛАВА III
Петергоф

— Вот это да! — не смог сдержать восторженного выкрика Львенок, когда группе открылись фонтаны Большого каскада. — Гляди, Костян, как здорово!

Костя молчал. Он не умел так бурно выражать свою радость. Ему казалось, что словами нельзя передать чувства. Если передаешь их словами, сразу утрачивается что-то важное и неуловимое.