Книга Шестой уровень - Фридрих Незнанский

— Точно, — согласился и старпом.

Действительно, за два дня до катастрофы у кока танкера «Луч» вдруг начался сильный понос. Команда ждала, что и всех остальных пронесет, но нет, обошлось. И капитан вдруг отдал приказ заворачивать к Японии, чтобы сдать кока на берег. Его отговаривали все, но он стоял на своем — надо идти к Японии, к острову Ребун. Пришли туда ночью, и капитан вдруг отдал странную команду: всем матросам, вообще всему экипажу разойтись по кубрикам и не выходить до его приказа. Объяснил это тем, что кок может быть инфекционным больным. Как кока снесли на берег, никто не видел. Но продолжалось это долго. Потом капитан отдал приказ к отплытию. Теперь все эти события казались старпому и штурману какими-то загадочными. Что там вообще было - делать, на этом Ребуне. И почему кока сгружали на берег в такой тайне. Подумаешь — понос!

Старпом вдруг вскочил. Стукнулся головой о низкий потолок, но даже этого не заметил.

— Все!.. Ну, штурман, пиши пропало!.. — зашелся он вдруг, как баба. — Ну, еще этого не хватало!..

— Да че ты? Че ты? — встрепенулся и штурман.

— Бортовой журнал! Где бортовой журнал? Как мы теперь докажем, что заходили в Японию не видиками торговать?

— Ну так у капитана он... — штурман тоже заволновался.

— А где капитан? Где этот балтиец долбаный? Не! Все! Мне надо снова на танкер. Буду искать бортовой журнал! Надо же так лажануться! Это все, это — смерть!..

Глава четвертая ХОДОК

Хорошей традицией двенадцатого отделения милиции города Тюмени стало всю мелочь, изъятую из карманов временно задержанных, сбрасывать в аквариум, в котором плавали два вуалехвоста — Жеглов и Шарапов.

Кроме этого, начальник отделения милиции очень любил реалистическую живопись.

«Земство обедает», «Обнаженная Маха», «Иван-царевич на сером волке», «Утро стрелецкой казни», «Иван Грозный убивает своего сына» — вот далёко не полный перечень репродукций, вырезанных из журнала «Огонек» и вставленных в золоченые рамы, которыми были увешаны стены изолятора временного содержания.

Дежурил сегодня младший лейтенант Петров. На все телефонные звонки он отвечал мягким голосом, который больше подходил не дежурному по отделению милиции, а сотруднику телефонной службы «Доверие».

— ...Спокойно, бабуля, спокойно! Давай по порядку... Так, говоришь, дверь открыть не можешь? Видишь ли, бабуля, действительно, был у нас один специалист по открыванию дверей. Гвоздем любой замок. Так мы его, как бы это тебе попонятней сказать, в санаторий «Светлые Горы» послали. Нет, бабуля, нет. Ждать его не имеет смысла. Будет он не скоро. Дай Бог, лет этак через шесть с половиной появится. Короче, бабуля! Иди-ка ты в ДЭЗ, там тебе любой слесарь за бутылку дверь твою откроет. На бутылку тебе, конечно, придется раскошелиться, зато вещи, это я тебе обещаю, целы останутся. Бабуль, а кто тебе наш телефон-то дал?.. Так ты этому Витьке-хохмачу передай: пусть заходит, с нами и похохмит. Пока!

Лейтенант дал отбой и, посмотрев в окно, увидел — на крылечко отделения входит начальник.

— Здравствуй, Петров, — входя, поздоровался подполковник.

— Здравия желаю, товарищ подполковник!

— Сиди, сиди. Ну, что новенького? Докладывай.

—Да все как всегда. Ничего особенного. Шурку Глиста жена в пять утра домой забрала — пообещала к нам больше не обращаться. На его место к Серому Волку ребята цыгана какого-то привезли обкуренного, без документов — из палатки бутылку водки пытался украсть. «Бурлаки на Волге» в полном составе двор убирают. С ними сержант - Сидоренко. Бомжиху, которая Незнакомка, как вы и приказали, с утра отпустили. А минут сорок назад к нам насильника привезли.

— И что же он совершил? Зверское насилие над жопой деда Василия? — мгновенно скаламбурил начальник.

— Ну вы даете, Илья Ефимыч, — сквозь смех выговорил Петров. — Знаете вы прекрасно этого «насильника». Помните, он свой детдом отремонтировал? Ну «бабки» у него откуда-то взялись. Ну еще он детворе «джакузи» поставить захотел. Не хватило денег...

— А-а-а! Барковский? И какая же коза ему не дала? — очень заинтересовался подполковник.

— В том-то и дело: три месяца давала, а как деньги у него кончились, она на него заявление накатала, что он ее вроде как вчера изнасиловал всеми известными и неизвестными человечеству способами.

— Деньги были — полюбила, денег нету — посадила, — пошутил подполковник и, вдруг став серьезным, произнес: — Хреново: полетит, голубь, по сто тридцать первой статье лет этак на шесть. Хреново.

Подполковник лихо развернулся, с деловым видом подошел к аквариуму, постучал пальцем по стеклу, спросил:

— Все молчите? — и, не дожидаясь ответа, проследовал к себе в кабинет.

— Алло! Вас слушают! Дежурный двенадцатого отделения милиции младший лейтенант Петров. Да! Так, понятно. Кто говорит? А что ж ты, сосед, сам его усмирить не можешь? Ну ладно. Давайте адрес. Записываю...

Лейтенант записал в журнал, повесил трубку и крикнул:

— Колян, махни с кем-нибудь на Новопесчаную, шестнадцать, квартира два. Там какой-то козел пьяный жену и соседей гоняет.

К окошку подошел здоровущий, рыжий, весь в веснушках сержант и недовольно прогудел:

— А что, сами с ним разобраться не могут?

— Говорят — не могут.

— Вот, блин, только пожрать собрался! Ну ладно, ставь чайник, режь колбасу. Я там не долго...

Колян пошел к выходу и в дверях столкнулся с крепким парнем деревенского вида.

Парень подошел к окошку дежурного, ни слова не говоря, достал из-за пазухи и просунул в окошко бутылку темно-зеленого стекла с золотой блямбой.

— «Самус»,— прочитал лейтенант, взяв бутылку в руки. — Это что же это такое? Взятка?

— «Камю», — поправил парень. — Коньяк.

— А-а-а, другое дело, — понял лейтенант, убирая бутылку. — И что ты за этот «Самус» хочешь?

— Поговорить хочу с Кириллом Барковским.

— Э, не, ничего не получится! Под следствием твой Барковский.

— А что за дела? Тайна следствия?

— Да нет, не тайна. Связался с б.., трахнул. Она заявление на него об изнасиловании. Взяли мы его. Допроса еще не было, хотя и так все ясно. С одной стороны, весь город эту Лариску знает. Б... еще та! А с другой стороны, заява есть заява.

— Ясно, — улыбнулся парень. — А если она заяву заберет?

— Она? Да ты офонарел! Она спит и видит, как бы кого охмурить, или на себе женить, или накрайняк из кого «бабок» вытянуть. Так что это дело — тухлое.

— Ну а если не тухлое?

— Не заберет!

— Ну а если? Мажем еще на один «Самус» — заберет! Тем более если ты мне ее адресок шепнешь.