Книга Сибирский спрут - Фридрих Незнанский

Валеру Заметалина она знала лично. Несколько раз он с женой приходил к ним в гости. Мужчины пили пиво, говорили о работе, женщины обсуждали детей, обменивались рецептами и узорами для вязанья…

Войдя в кабинет, Евгения и не вспомнила о том официальном тоне, которым беседовала с Заметалиным по телефону. Одно дело – при посторонних, другое дело – наедине…

– Привет, Валера, – сказала она, расстегивая верхнюю пуговицу шубы. – Мне необходимо с тобой посоветоваться. Мы можем здесь поговорить?

– Почему нет? Садитесь, – кивнул Заметалин.

Евгения пропустила мимо ушей этот сигнал, это холодное «садитесь» вместо приятельского «садись».

– Игорь передал мне записку, – усевшись на стул напротив заметалинского стола, приглушенным голосом сообщила она.

Лицо Валеры удивленно вытянулось.

– Что?!

– Он просит, чтобы я поехала в Москву, там добивалась правды. Подскажи, к кому мне ехать? Я ничего в ваших делах не понимаю. Куда мне обращаться? В Генеральную прокуратуру? В Администрацию Президента? Или в Военную прокуратуру? Я не знаю…

– Он так и написал, что ты должна поехать в Москву?

– Да. Написал дословно – «дуй в Москву, вытаскивай меня».

Заметалин задумчиво посмотрел в окно, потом спросил:

– Записка с тобой?

– Нет. Я ее сожгла.

Что-то заставило ее соврать…

– Плохо, – нахмурился Заметалин.

– Почему? – испуганно встрепенулась Женя.

Заметалин не ответил.

– Кто ее передал?

– Я не знаю. Принес какой-то молодой человек, поздно вечером позвонил, попросил выйти во двор…

Заметалин выведал у нее подробности, а потом снова уставился в окно.

– А что? Ты думаешь, это провокация?

– Сейчас, одну минуту, – сказал Заметалин, снимая телефонную трубку и той же рукой набирая три цифры внутреннего номера. – Сейчас во всем разберемся.

Евгения кивнула, вздохнула с облегчением.

– Евтюхов, ты? Срочно зайди ко мне, – приказным тоном бросил в трубку Заметалин.

Через мгновение Евтюхов материализовался на пороге его кабинета.

– Бери ребят, отправляйтесь к этой гражданке на дом, – кивком показал на Евгению полковник. – Возьмите ее квартиру под охрану до моего распоряжения. С дамы глаз не спускать.

– Это как?.. – привставая со стула, прошептала Женя. – Это как понимать? Я что, арестована?

Заметалин посмотрел сквозь нее и еле заметно кивнул.

– Как? – воскликнула Женя. – За что?

– У нас ни за что не арестовывают, – ухмыльнулся Заметалин.

Евтюхов молча подошел к Евгении, взял под локоть и потащил вон из кабинета.

Он вывел ее на улицу, но не через парадный, а через служебный выход. Во внутреннем дворе Евгению запихнули в черный джип. В машине уже сидели вооруженные люди в камуфляже и черных масках. Ошеломленная женщина не могла поверить, что все это происходит с ней на самом деле.

Ее привезли домой. Войдя в квартиру, омоновцы распределились по комнатам, а Евтюхов стал требовать у Жени записку.

– Я же сказала, я ее сожгла!

Евтюхов посоветовал подумать.

– Я сожгла ее на кухне!

– Ключи от квартиры!

– Что?

– Ключи от квартиры давай, корова! – замахиваясь на нее, рявкнул Евтюхов.

Женя отдала ему ключи.

Евтюхов по-хозяйски прошелся по квартире. Принес два пустых чемодана, бросил на пол перед Трегубовой.

– Снимай сапоги, шубу. Всю теплую одежду из шкафов складывай сюда! Поворачивайся живее, чего уставилась?

На кухне затрещал телефон. Женя хотела подойти, но ее грубо толкнули обратно в комнату.

– К телефону больше не подойдешь.

Один из охранников снял трубку:

– Да! Кто говорит? Она не может подойти. Что передать?

Когда Евгения сложила в чемоданы всю теплую одежду, Евтюхов придирчиво осмотрел остатки гардероба. Отобрал и бросил на кровать халат, спортивный костюм, кофту и юбку.

– Хватит с тебя. Если еще что понадобится, только с моего разрешения.

Чемоданы он вынес в прихожую, намереваясь забрать с собой. Что не поместилось – приказал унести из спальни в соседнюю комнату, где разместились охранники.

– Где твой щенок?

– У нас нет собаки, – удивленно глядя на Евтюхова, ответила Женя.

– Дурочку строишь?

Хлесткий удар по щеке заставил женщину ахнуть от боли. Слезы сами покатились из глаз.

– Я спрашиваю, мальчишка где?

– Уехал. К бабушке.

– Кто еще в квартире живет?

– Больше никто.

– Теперь можешь спокойно сидеть и реветь. Из комнаты ни шагу. В туалет захочешь – свистни охране, они проводят.

…Остаток дня Женя провела, лежа в кровати. Накрывшись с головой толстым ватным одеялом, она делала вид, будто крепко спит. Сначала охранники то и дело проверяли, чем она занята, часто без стука открывали дверь и осматривали комнату. Потом постепенно привыкли и стали заглядывать гораздо реже.

Когда стемнело, Евгения выскользнула из кровати и натолкала под одеяло подушек.

«В темноте не разберешь, лежит кто-то или нет», – думала она.

Затем она оделась, стараясь не шуметь. Поверх теплого спортивного костюма с начесом натянула юбку и шерстяную кофту, сверху накинула черный махровый халат. Из гостиной в спальню доносился шум трибун и заводные крики весельчака Николая Фоменко – это охранники смотрели по телевизору популярную программу «Титаны реслинга». Охранники оживленно комментировали происходящее на экране.

«Взять с собой документы, деньги! – лихорадочно соображала Евгения. – Паспорт, офицерский билет Игоря… Что еще?»

Она вытащила из-под стопки простыней и пододеяльников пакет с документами. Приводя в порядок квартиру после первого обыска, она сунула документы в комод вместе с постельным бельем и почти забыла о них. Теперь пригодилось… Если бы тогда она положила их на место, в секретер в гостиной, забрать их с собой не было бы ни малейшей возможности.

Евгения сунула пакет с документами под одежду. Затем подошла к окну, с трудом открыла двойную форточку. В лицо ей пахнуло морозным ветром. На улице было очень холодно. Женщина наступила коленом на подоконник и посмотрела вниз.

Квартира находилась на втором этаже сталинского дома, и ее тюремщикам даже в голову не могла прийти мысль, что окном можно воспользоваться для побега. Это было почти нереально даже для тренированного мужчины, что уж говорить о хрупкой женщине? Но окно спальни выходило не во двор, где дворники чистят снег и скребут асфальт, а на пустырь. Там, метрах в трех от дома, протекал неширокий ручей, почти канава. Летом берега канавы покрывали высокие кусты лозы. Сейчас из-под снега торчали кое-где невысокие красные ветки. За зиму наметенный двухметровый сугроб сровнял канаву с землей.