Книга Опоздать на казнь - Фридрих Незнанский

Все четверо жили на станции метро «Улица Дыбенко», но познакомились почему-то через Интернет. Каждый из них был как-то связан с этой единой сетью, опутывающей весь мир. Кто был системным администратором, кто пытался программировать или писать на компьютерную тему в разные непритязательные журнальчики «обо всем». Помимо любви к компьютерам эту компанию объединяло пристрастие к наркотикам естественного происхождения — «травке и грибочкам», как ласково называл их Крис. Он был самый старший и опытный наркоман, но у Камушки зато был громкий голос, и она всегда чуяла, где можно добыть травы и когда менты пойдут винтить народ.

Шли они по проспекту, что вел от дома Камушки в сторону леса. Солнце припекало, и на душе у каждого было легко и спокойно, только Камушка слегка икала — ее мучило перманентное похмелье. Проспект неожиданно закончился и уперся в стройплощадку. Разомлевшие от жары строители лежали под дощатым навесом и пили кефир из картонных коробочек.

— Встали — постояли! — распорядилась Камушка. — Расклад такой. Грибы поспели. Хорошие грибы, правильные. Мне об этом Сиамский сказал, а уж он-то врать мне не будет. Так что, бойцы, идем мы на дело правое. Собранное делим по справедливости. Мне четверть, Сиамскому четверть, четверть Крису, четверть Лаки с Сорхедом на двоих.

— Это почему нам четверть на двоих? Разве это честно? — тут же встрепенулся заморыш в красных ботинках.

— А будешь возникать, вообще ничего не получишь! — ущучила его Камушка. — Мал еще возникать. Строевой сержант Крис, разберитесь.

— Это мы мигом, — ответил Крис, по-кошачьи приближаясь к своей жертве. — Ну что, рядовой, будем хамить высшему руководству?

— Ну нечестно ведь! Почему Сиамскому четверть, он ведь даже с нами не пошел?

— Сиамский нам место показал, — ласково объяснил Крис. — А тебя, детка, вообще никто с собой не звал. Нечего тебе, детка, за старшими хвостом ходить. Еще научишься плохому.

— А мы его научим! — хлопнула себя по ляжкам Камушка. Звук получился гулкий — с ближайшей искореженной березы сорвались и полетели в сторону города две вороны.

— Вороны Одина знак нам подают! Хороший будет урожай на мухоморы! — обрадовался Лаки. — Чего вы с ним спорите, не хочет — пусть не идет. Давай, генерал, командуй.

— Вот так бы сразу, — важно кивнула Камушка. — За мной, бойцы. Идти нам долго — за деревню Кудрово и дальше, к песчаному карьеру. Сиамский туда ходил на днях, говорит, там этого псилоцибина — ну просто завались. В темпе, бойцы. За мной.

За стройкой раскинулся лес не лес, парк не парк, а если быть точнее — заросшая свалка. Среди чахлых кривых деревьев валялись останки автомобилей, холодильников, пылесосов, бутылки из-под пива и лимонадов разного рода покрывали землю сплошным слоем. Картина была урбанистическая и безрадостная.

— Смотрите под ноги, тут могут быть змеи, — предупредила Камушка. — Зря ты, Лаки, в сандаликах пошел на дело.

— Ну я же не знал, — беспечно пожал плечами Лаки. — К тому же, если я буду смотреть под ноги, я на змею не наступлю.

— Способный какой парень растет! — похлопал его по плечу Крис. — Дай-ка отхлебнуть.

— Отставить пьянство в отсеках! На перекур остановимся — там и бухнем! — бросила через плечо Камушка. — Если вы нажретесь у меня раньше времени, никому грибов не дам.

— Ладно, ладно. Не будем пить, — примирительно сказал Крис. — А слышали, что Энди тоже в Питер едет на пээмжэ?

— Да ты что? Это просто тенденция какая-то! — покрутил головой Лаки. — Сначала Рукин переехал, потом Нечаева, теперь вот Энди еще. Чего им в Москве не сидится? Я бы, если жил в Москве, ни за что бы в Питер не поехал. Там и культура, и деньги, и журналистам платят больше.

— Вот и езжал бы в свою Москву, журналист ты наш. А мы тут останемся, — оборвала его Камушка. — Мне вот это переселение народов тоже подозрительным кажется. Наши в Москву валят, москали сюда едут. В воздухе пахнет провокацией.

— Это антисемитские происки! — оживился Сорхед.

— Ах, оставьте эти ваши глупости, рядовой, — махнул рукой Крис. — Я вот что думаю. Москву скоро арабы будут бомбить. Это дело ясное. Москвичам об этом по-тихому сказали, вот они и валят. А чтобы не создавать паники, на место каждого москвича сажают питерца.

— Точно-точно. Все началось с президента! — радостно подхватил Лаки.

Маленький отряд миновал свалку, перешел железнодорожное полотно и вышел к деревне. По главной улице без дела шлялись хмельные местные жители. Собаки умильно заглядывали в глаза каждому прохожему — не найдется ли чего пожевать? Если пожевать ничего не находилось, они злобно лаяли вслед жадине.

— Прямо как бомжи! — заметил Крис. — У нас на Дыбенко дед один сидит, деньги просит. Нагло так просит, за ноги хватает. А если не дашь денег — он тебя такими матюгами обложит, каких у нас в армии никто даже не слышал. Жуткий дед. Я вчера не поленился, поговорил с ним по-мужски. Теперь потише будет. А нет, так я его с ноги уделаю. Делов-то.

— Городские, чего приперлись? — окликнул их нелепый вихрастый мужичок, сидевший на скамеечке возле магазина.

— Митрич, здорово! — обрадовался Лаки. — А мы вот в лес идем, воздухом дышать.

— Это вы правильно. Воздух нынче бесплатный. А мне эта сука в долг водку не отпускает. Сказал — верну, как деньги будут. Плесните, что ли, чего у вас там есть?

— Начинается, — вздохнул Сорхед, — каждого алкоголика поить — нам ничего не останется.

— Отставить, рядовой! Вольно! — рявкнула на него Камушка. — Лаки, выдели бойцу дозу. Стакан-то есть?

— Спасибо, ребятки! — просветлел лицом Митрич, извлекая из-за пазухи помятый пластиковый стаканчик. — Вот это по-христиански, по-божески, то есть. Присаживайтесь, что ли, у меня и закуска тут есть…

Из-за пазухи была извлечена сушеная рыбка, пучок лука и горбушка черного хлеба.

— Не побрезгуем! — потянулся к луку Крис.

Выпили, посидели немного.

— Встали, пошли, — скомандовала Камушка, — до карьера нам как лучше дойти?

— А вот, левее чуть возьми, там тропка будет такая. Зачем вам этот карьер? Всех чего-то на этот карьер будто черт какой тащит.

— Что-о? — взвизгнула Камушка. — Руки в ноги. То есть ноги в руки, шагом марш, бойцы. А то придем к шапочному разбору.

Бойцы повиновались. Они шли и шли по лесу, и казалось, что вожделенный карьер все никак не начнется. Закончилась водка, припасенная Лаки.

— У кого что есть еще выпить? — спросил Крис. — Ты, Сорхед, больному человеку Митричу сто грамм паршивых пожалел, а сам-то что можешь нам предложить?

— У меня только кока-кола… — растерялся тот.

— На кокаинчик пересел? — подначила его Камушка. — Богемный образ жизни? Скурвился совсем?

— Какой кокаинчик, что вы, я так…

— А то я не знаю, как ты в журнал «Современная мысль» попал. Все знают — уломал тебя Дима Бычко и согласился ты, и теперь работаешь на него. Ты только не переживай — один раз — не Логоваз, — подмигнула Камушка.