Книга Свободный полет одинокой блондинки - Эдуард Тополь

Он помахал ей рукой.

Алена сняла наушники и спросила по-русски:

— Чё?

— Загораем, я говорю? — тоже по-русски произнес красавец.

— В каком смысле? — с медлительностью парашютирования на землю спросила Алена и огляделась вокруг. Оказалось, что заоблачный красавец четырьмя колесами своего немыслимого авто действительно стоял на земле, причем буквально в двух шагах от свежих коровьих лепешек.

— Вот я и спрашиваю, — говорил он, — какой смысл девушке такой красоты так бездарно тратить время у деревенского сельпо? — И красавец выразительно посмотрел на воробья, усевшегося на коровью лепешку. А потом опять на Алену. — Ведь так и жизнь пройдет на фоне этого пейзажа, будто ее и не было. Правильно?

Алена, балдея от его неместной красоты, тупо молчала.

— Так, может, покатаемся? — предложил красавец.

— Куда?

— А куда угодно! Можем в Тверь, можем в Москву, можем в Париж, а можем и в Монте-Карло.

— Куда-куда?

— Монте-Карло, девушка, — это город на Лазурном берегу в княжестве Монако. Неплохое, скажу тебе, местечко: улицы выложены чистым мрамором, и живут там, между прочим, настоящие принцы и принцессы. Поехали?

И вдруг Алена, как загипнотизированная, стала подниматься, словно ее магнитом потянуло к этому красавцу.

Но именно в этот миг из магазина вышли парни и девчата с бутылками «Балтики» и банками «Джин энд тоник». И Леха, конечно, тут же попер на красавчика:

— Эй, козел, тебе чё надо? Алена, пошли!

А красавец, игнорируя его, насмешливо усмехнулся Алене:

— О! У вас, оказывается, свой транспорт. Оревуар, чудо мое!

И, сделав двумя пальцами прощальный жест, с места рванул свой кабриолет, со скоростью метеора полетел прочь по дороге.

Алена завороженно смотрела ему вслед, а Леха, сев за рычаги трактора, хозяйски распорядился:

— Алена, ну долго тебя ждать? Залазь в прицеп!

Алена перевела взгляд с улетевшего кабриолета на Леху и своих земляков в прицепе и сказала в сердцах:

— Да пошли вы все! С прицепом!

Тут на старом грузовичке времен Второй мировой войны к сельпо подкатили черногрязские парни. Черные Грязи были ближайшими соседями Долгих Криков, и между парнями двух сел шла постоянная война. Алена даже не успела заметить, по какому поводу на этот раз началась драка, да повод и не был важен, драка при встрече черногрязских и долгокрикских возникала всегда — что с поводом, что без. Вот и на этот раз мордобой начался сразу, без предисловий и толковища — просто кто-то из черногрязских, проходя мимо долгокрикских, как бы случайно выбил у долгокрикской девахи банку джина с тоником и — пошло, поехало. Только слышались мат, шмяканье кулаков и кастетов, да голоса долгокрикных девчат, которые наблюдали за дракой из кузова прицепа, словно с трибуны:

— Колян, вмажь ему по яйцам, по яйцам!..

— Васька, берегись! Сзади!..

— Леха, башку прикрой!..

— Серый, вломи ему по рогам!..

— Вовик, токо не падай, не падай!..

— Эй, козлы черногрязские! Хватит! Хватит!.. — Ссыпавшись с прицепа, Алена и другие девчата заслонили собой побитых долгокрикских парней, отпихивая от них разгорячившихся черногрязских.

— Ну, все, все!.. Помахали, и будет!..

— Но-но! Не лапай, козел! А то я те сама счас врежу!..

В этот приятный момент на подводе подвалили черногрязские девчата и стали уводить своих парней, базаря при том с долгокрикскими девахами, поскольку черногрязские парни неохотно отставали от долгокрикских красавиц. В связи с чем снова чуть не возникла драка — уже женская, но черногрязские парни удержали своих девчат и уехали, оставив на поле боя побитых ими долгокрикских парней. Девчонки помогли своим богатырям завалиться в кузов. У Лехи рука была вывернута, и Алена села за рычаги, повела трактор назад.

На пароме девчата развели своих героев по оба борта и стали замывать им раны, говоря:

— Ну, ты ему влупил!..

— Здорово вы им врезали!..

— Суки они, с кастетами! Это нечестно…

Когда паром пристал к причалу в Долгих Криках, девчата вывели своих героев на берег.

Навстречу им катил на паром почтальон Виктор.

Алена спрыгнула с трактора, подошла к Виктору и проникновенно заглянула ему в глаза.

— Витя, ты меня любишь?

Виктор покраснел, но не дрогнул.

— Люблю.

— Займи сорок шесть рублей.

Виктор развел руками:

— Откуда?

Алена, круто повернувшись, ушла.

— Алена! Если бы было, я б те всё отдал! — крикнул он вслед, но она лишь пренебрежительно повела плечом.

4

Ночью она лежала на печи и через окно смотрела на луну и на россыпь звезд над Долгими Криками.

Звенели цикады, с близкого лесного озера ухал филин, а где-то вдали, в глубине леса выли волки. На луну, наверно.

Рядом с Аленой, свернувшись калачиком, спала Настя и во сне одной рукой прикрывала несуществующую грудь, а другой отбивалась от кого-то.

Потом из темноты спящего дома до Алены доносятся шум какой-то возни, скрип кровати и сдавленные голоса матери и Федора.

— Не надо, Федя, Алена не спит.

— Да спит она. Давай!

— Ну тебя! Не хочу. Ты опять нажрался.

— Давай, сука!

— Нет. Отстань.

— Счас к Алене пойду! — пригрозил Федор, и тут же послышался звонкий удар оплеухи, которую отвесила ему мать.

И голос Федора:

— Ах ты, кур…

И — еще удар, но уже глухой, кулаком, и тут же — вскрик матери, грохот упавших с кровати тел, матерщина, шум драки и плач проснувшегося Артемки.

Алена, спрыгнув с печи, схватила валявшийся у стены топор и бросилась в комнату матери.

Там в темноте пьяный Федор бил ногами мать, лежавшую на полу, и орал:

— Ах ты, курва кривая! На кого руку поднимаешь? Я тебе и вторую ногу укорочу, сука гребаная!

Алена, не раздумывая, занесла топор под потолок.

— Не-е-ет!!! — вдруг закричала мать и, перекатившись по полу, ударилась в ноги Алены. — Нет, Алена!

Федор, повернувшись, увидел и топор над своей головой, и глаза Алены, которые были посильней топора.

— Вон отсюда! — негромко сказала ему Алена.

Федор не вынес ее взгляда, опустил глаза.

— Да я вас тут всех… в три креста! — буркнул он и ушел, шибанув наружной дверью.