Книга Шанс выжить - ноль - Микки Спиллейн

Уайли захватил несколько ломтиков жареного картофеля и отправил их в рот.

— Ничего криминального пока не обнаружили. Его наниматели были им довольны. В соседних с его домом местах о нем отзываются хорошо, никто не может себе даже представить, почему такое могло случиться. Что еще можно сказать? Большинство людей в соседних кварталах считают, что это сделал какой-то сумасшедший.

— Сколько же времени вы будете отрабатывать эту версию? — спросил я их.

— Нам просто ничего не остается делать, пока мы не получим новых подтверждений, — сказал Дженкинс. — Теперь мы будем ждать. Если это психопат, то есть вероятность, что он может проявить себя еще раз. Неприятно то, что никогда не узнаешь, что он может выкинуть в очередной раз.

— Это не простой психопат, — заметил я спокойно.

Оба выжидающе посмотрели на меня.

— Это только мое предчувствие, — добавил я медленно. — Вы же читали отчеты лабораторных анализов. Вся комната тщательно обыскана.

— Но зачем? — Уайли допил свой кофе и отодвинул чашку. — У твоего приятеля не было ничего ценного, что следовало бы так тщательно искать.

— Кто-то считал наоборот.

— Да, если они получат что-нибудь из тех двух групп отпечатков, мы могли бы рассчитывать на удачу. Я могу сейчас же позвонить туда. Кто платит?

Я улыбнулся и подхватил счет. Уайли выудил мелочь из своего кармана и направился к телефонной будке, в то время как я оплачивал счет. Когда он вернулся назад, у него было удивленное и нахмуренное лицо.

— Возможно, ты был прав, Майк.

— Да?

— У Липпи, оказывается, было кое-что, что стоило искать, только это находилось не в его комнате. Капитан Чамберс запросил все местные банки. У Липпи было свыше двадцати семи сотен долларов в Национальном коммерческом банке. Поступления на депозит были довольно частыми, но суммы были небольшие.

— Но никто не нашел у него банковской книжки, — сказал я.

— Она была в его шкафчике, на работе. Он держал ее под стопкой накладных. Таким образом, мотив мы уже имеем...

— Убийство из-за такой суммы? — спросил я его.

— Черт возьми, но в здешних местах можешь получить дюжину убийств из-за таких денег.

* * *

Оптовый бакалейный склад Сайдермана был очень деловым заведением. Молодой Джо Сайдерман провел меня прямо в свой кабинет, угостил яблоком и предложил сесть.

— Я очень сожалею по поводу Липпи, — сказал он. — Он был хорошим парнем. Они уже узнали, кто это сделал?

Я покачал головой.

— Полиция считает, что кто-то мог знать про те имевшиеся у него двадцать семь сотен и думал, что они могут быть у него в комнате.

— Какой жестокий мир, не правда ли?

— Вы видели его книжку?

— Конечно, я нашел ее в его вещах. Никто, может быть, и не нашел бы ее, если бы капитан Чамберс не попросил меня поискать ее здесь.

— Вы не запомнили хоть какие-нибудь депозиты?

— Вы же знаете меня, Майк. При моем опыте это совсем не трудно. Тем более что я не удержался и перелистал ее. Обычно поступления были от десяти до пятнадцати долларов. Даты поступлений не имели никакой закономерности: раз или два в неделю.

— Липпи мог получать эти деньги здесь, на работе?

— Он получал в неделю около шестидесяти долларов. Я не знаю, как ему удавалось на них жить. Других денег он здесь получать не мог. Возможно, он играл на скачках.

— Почти никто не играет так удачно, Джо.

— Ну, в конце концов, он мог получить их где-то еще.

— Подумай, может быть, кто-то из тех, кто с ним работал, могут хоть что-нибудь знать?

— Я сомневаюсь в этом. Он был в одинаково хороших отношениях со всеми и никогда не имел с кем-то более близких отношений.

— Странно, — заметил я. — А почему он держал эту книжку здесь?

— В этом нет ничего необычного. Многие из этих парней, что живут в меблированных комнатах и не имеют семей, полагают, что работа и есть их дом. Некоторые держат все свои вещи здесь. Черт возьми, Липпи держал в этой коробке даже свой военный билет и другие бумаги. Ты хочешь, чтобы я расспросил кое-кого? Возможно, кто-то знал его лучше, чем мне кажется.

— Я очень ценю твою помощь, Джо, — сказал я и протянул ему свою визитную карточку. — Ты можешь застать меня по этим телефонам, если что-либо откроется.

— Можешь быть уверен. Хочешь еще яблоко? Они очень вкусные и как раз доспели.

— В следующий раз. Спасибо за информацию.

Я поднялся и уже направился к двери, когда Джо остановил меня.

— О, погоди, Майк, еще один вопрос.

— В чем дело?

— У Липпи не было никакой женщины?

— Нет. Насколько я знаю. Почему ты об этом спросил?

— Я как раз подумал об одной занятной вещи. Мы часто продаем продукты для своих работников. Поэтому они покупают их чаще всего в день выплаты. Несколько недель тому назад Липпи удвоил свой заказ, и так было недели три, а потом снова стал покупать обычную норму.

— Он делал это раньше?

— Нет. Это никак не удивило меня, нет. Но ты знаешь, что я подумал? Он всегда был очень отзывчивым, и возможно, что он подкармливал кого-то, кому было еще трудней, чем ему. Я уже говорил, что он был хорошим парнем...

— Да. До того хорошим, что в конце концов кто-то убил его.

— Жизнь становится ужасно жестокой.

* * *

Туман над городом сгустился до того, что начал переходить в дождь. Я купил дневную газету в киоске на Бродвее и направился в кафе-автомат в расчете на порцию кофе. Наверху за свободным столиком я пролистал всю газету, но не нашел даже упоминания о Липпи. Том Шнейдер вел большую игру и был большой фигурой в политическом рэкете, удерживая в своих руках почти всех представителей правящих верхов.

«Будешь честным, — подумал я, — и о тебе все забудут. Преступники, осужденные за то, что всадили две пули 38-го калибра в этого человека, получат хорошую рекламу. Во всяком случае, их имена будет знать почти каждый».

Сразу после этого сообщения в газете следовали небольшие политические новости, сводка погоды и сообщение о загадочной смерти на станции метро.

Неожиданно кто-то произнес сзади:

— Привет, Майк... Готовишь свое домашнее задание?

Я обернулся через плечо и улыбнулся. Эдди Данди с телевидения стоял рядом со мной, держа в руке поднос, на котором было молоко и два куска пирога. Он выглядел скорее как зазывала из бара, чем репортер видеоновостей.

— Ты занял мой любимый стол, — сказал он.