Книга Кот, который проходил сквозь стены - Лилиан Джексон Браун

— Это ирландская фамилия?

Она явно хотела сменить тему.

— Нет, шотландская. А ваша?

— Дакворт.

— Мисс или миссис?

Она глубоко вздохнула.

Мисс… У меня в другой комнате есть кое-какие вещи из Шотландии. Не хотите взглянуть?

Хозяйка поднялась. Она оказалась высокой и стройной; длинный голубой шлейф кимоно с шелковой текучестью скользил между шкафами красного дерева и ореховыми столами.

— Эти каминные подставки для дров шотландские, — сказала она, — и этот медный поднос тоже. Как вы относитесь к меди? Большинству мужчин нравится.

— А это что? — спросил журналист, указывая на кованный металлический герб диаметром чуть меньше метра с изображением щита, окруженного тремя злобными котами, стоявший в дальнем углу у стены.

— Я думаю, украшение от железных ворот. Возможно, с арки над входом в замок.

— Это герб Макинтошей! — сообразил Квиллерен. — Моя мать была из этой семьи.

Он удовлетворенно погладил ус.

— Тогда вы должны купить его, — сказала мисс Дакворт.

— Что я с ним буду делать? Мне даже негде жить. А сколько он стоит?

— Я просила двести долларов, но, если он вам нравится, забирайте за сто двадцать пять. Вообще-то, столько я за него и заплатила. Лучшего вы не найдете, и его всегда можно продать за ту же цену — или большую. — Она подняла тяжелый кусок металла, демонстрируя его достоинства. — Вот чем хороши древности… Он будет отлично смотреться над камином. Видите остатки чудной старинной красно-голубой раскраски?

Все больше увлекаясь работой, она оживилась, и ее сильно подведенные глаза заблестели. Сердце Квиллерена начало понемногу смягчаться. Эта куколка из бело-голубого фарфора могла бы скрасить канун Рождества в пресс-клубе.

— Я подумаю, — сказал он, неохотно отводя глаз от герба. — А сегодня я собираюсь написать об аукционе. Вы часом не знаете, где я могу достать для статьи фото Эндрю Гланца?

Ее настороженность мгновенно вернулась.

— Какую… Какую вы хотите написать статью?

— Я просто расскажу про аукцион и подобающем образом упомяну о покойном.

Она заколебалась, взглянув в потолок.

— Если верно то, что вы говорите, мисс Дакворт… Что он был признанным авторитетом…

— У меня наверху есть несколько снимков. Хотите взглянуть?

Мисс Дакворт отцепила бархатную ленту, преграждавшую проход.

— Давайте я пойду первой и успокою собаку.

На лестнице их ждала огромная немецкая овчарка. Она встретила их враждебным рычанием и щелканьем зубов. Мисс Дакворт закрыла собаку в другой комнате и повела журналиста по коридору, стены которого были увешаны фотографиями в рамках. Квиллерену показалось, что он узнал на некоторых известных людей города. Там было и три снимка погибшего: Гланц читает лекцию, Гланц с директором исторического музея и студийный портрет: молодой мужчина с квадратным подбородком, твердым ртом и умными глазами — хорошее, честное лицо.

Квиллерен взглянул на мисс Дакворт, нервно сжимавшую и разжимавшую руки, и спросил:

— Можно одолжить у вас этот студийный снимок? Я скопирую его и верну.

Она грустно кивнула.

— У вас чудесный дом, — сказал он, увидев краем глаза комнату, где все было из золотистого бархата, голубого шелка и полированного дерева. — Я и не думал, что в Хламтауне есть что-то подобное.

— Жаль, что мало кто покупает старые дома и сохраняет их. Пока единственные, кто так сделал, это Коббы. У них особняк в этом квартале. Магазин на первом этаже и комнаты наверху.

— Комнаты? А вы не знаете, может они одну сдают?

— Сдают, — ответила молодая женщина, опустив глаза. Есть одна свободная с окнами во двор.

— Я бы с ними поговорил. Мне как раз нужно жилье.

— Миссис Кобб — очень приятная женщина. Только не позволяйте ее мужу вас расстраивать.

— Ну, меня не так-то легко расстроить. А что с ним такое?

Внимание мисс Дакворт отвлек шум внизу, в гостиной. Покупательницы, вошедшие в дом, которые без умолку восторженно щебетали.

— Спускайтесь, — предложила мисс Дакворт Квиллерену, — а я сначала выпущу из кухни собаку.

Внизу среди старинных сокровищ бродили две женщины. Они выглядели и вели себя, как обычные домохозяйки из пригорода. Журналист видел сотни таких в цветочных магазинах и на любительских выставках. Но одежда этих женщин выбивалась из общего стиля. На одной было мужское кожаное пальто военного образца и мохнатая шляпа, похожая на половую щетку. Другая закуталась в эскимосскую парку, а черно-белые брюки в шахматную клетку заправила в охотничьи сапоги с клетчатой же отделкой.

— О, какой чудный магазин, — восхитилась парка.

— О, у нее есть старый Стьюбен, — вторило ей мужское пальто.

— Ах, Фрида, взгляни на этот графин! У моей бабушки был точно такой. Интересно, сколько она за него хочет?

— Она высокого полета, но товар хороший. Показывай меньше энтузиазма, и она сбавит пару долларов, — посоветовало пальто и тихо добавило: — А ты знаешь, что она была подругой Энди?

— Ты хочешь сказать, того Энди, что…

Пальто кивнуло.

— Ты ведь знаешь, как он погиб?

Ее собеседница поежилась и скорчила гримасу отвращения.

— Вот и она!

Когда мисс Дакворт вплыла в гостиную — холодная, надменная, хрупкая, как английский фарфор, — Квиллерен решил еще раз взглянуть на герб Макинтошей. Раритет был массивным и грубым. Журналисту захотелось прикоснуться к нему, и, когда рука дотронулась до железа, у Квиллерена мурашки побежали по коже. Потом он приподнял герб — и невольно охнул: тут веса чуть ли не пятьдесят килограммов!

Изящная мисс Дакворт между прочим подняла украшение ворот без всякого напряжения.

Глава 3

К полудню Цвингер стрит ожила. Слабые лучи зимнего солнца пробились сквозь мрачную мглу; правда, развеселить улицу как следует они не смогли, и только вызвали у нее болезненную улыбку. Тротуары заполнились людьми в странных одеяниях — намеренно эксцентричных, ярких, необычного кроя. Публика бродила от магазина к магазину в ожидании аукциона, назначенного на половину второго.

Квиллерен решил, что пора перекусить, и нашел столовую, где кое-как проглотил то, что здесь называли хот догом — жесткую сосиску в рыхлой булке, плюс напиток, претендовавший на то, чтобы его называли кофе, и кусок совершенно резинового пирога с коркой из папье-маше. Заодно он позвонил редактору, чтобы вызвать фотографа.