Книга Шах нефтяному королю - Сергей Соболев

Мама, конечно, была не в восторге от этой затеи. «Ты что, Миша, – сказала она отцу, – хочешь, чтобы наш сын стал пьяницей?! А ты, Саша, поставь, пожалуйста, посудину с вином на место!» Как бы не так! Александр к тому времени успел закончить восьмой класс и ощущал себя вполне взрослой личностью. Он знал, что такое слабенькое вино на Кавказе даже детям дают пробовать, и ничего, живут потом до ста лет. Поэтому стоило строгой маме отвлечься на какое-то мгновение, как он тут же – отец заговорщицки подмигнул – выпил это терпкое, но приятное на вкус вино…

Грустно усмехнувшись этим нахлынувшим на него воспоминаниям, он потянулся за своим стаканчиком, но вдруг передумал пить: внезапно возле водоема объявилась еще одна человеческая душа; и надо заметить, зрелище оказалось прелюбопытным…

Это была девушка лет двадцати четырех, или, если угодно, молодая женщина. Очевидно, она пришла к водоему со стороны усадьбы, потому что, очутившись на берегу, обернулась и еще раз посмотрела в том направлении. От Протасова, о чьем присутствии она, кажется, не подозревала, ее отделяла неширокая гладь озерца, всего метров двадцать пять, не более. В первые секунды он не знал, как ему себя вести в данной ситуации. Да, что прикажете делать? Встать, подойти к кромке воды и крикнуть: «Эй, послушайте, уважаемая, как там вас звать… Вы здесь не одна, у озера! Вот он я, на противоположном берегу! У меня тут, знаете ли, скромное мероприятие сугубо духовного плана, мое присутствие, надеюсь, вам не помешает, и вообще, мне до вас нет никакого дела…» Или молча встать, на манер пугала, чтобы привлечь к себе ее внимание?

Как-то глупо это все… Поэтому Протасов решил оставить все как есть: девушка пусть будет сама по себе, ну и он тоже останется на своем месте.

Когда незнакомка объявилась на противоположном берегу, столь неожиданно представ взору Протасова, ее стройную фигурку облегал длинный, почти до пят, халат из черного атласа. Едва он успел отметить этот факт, как девушка – именно в этот момент она обернулась к расположенному за спиной дому – потянула за кончик пояска, повела гладкими плечами, после чего атласный халатик соскользнул к ее босым ногам. Затем развязала черный бант, стягивавший волосы на затылке, – они у нее были пшеничного цвета, с легким медным отливом.

На ней был купальник «бикини» нежно-бирюзового цвета. Что касается ее лица, то на этом, пусть даже не слишком большом расстоянии, какие-либо его детали разглядеть было трудновато, тем более что на нем красовались солнцезащитные очки, целиком скрывавшие ее глаза. Ну а в остальном она выглядела очень привлекательно: рослая, с длинными ногами, крутыми бедрами и горделивой, вполне естественной для нее прямой осанкой – именно это ее качество прежде всего и бросалось в глаза…

Две или три минуты она стояла недвижимо, разведя в стороны руки. Ее тело было едва тронуто загаром, но кожа все же была не того малопривлекательного белесо-синеватого цвета, что у большинства давно не видевших солнца горожанок, поскольку сохраняла легкий оттенок смуглоты, как напоминание о прошлогоднем загаре или же посещении солярия многомесячной давности.

Она сняла очки, небрежно бросив их сверху на халатик. Осторожно и в то же время грациозно перебирая своими длинными стройными ножками, вошла в воду; вначале по колено, затем, легонько взвизгнув, отважно нырнула, не побоявшись замочить свои роскошные волосы… Вынырнула она уже метрах в двадцати, у самого водопада, от мельчайших брызг которого на солнце периодически вспыхивало слабое радужное свечение. Достигнув этого места, она выбралась на плоский каменный уступок, так что вода теперь достигала лишь ее щиколоток. Зато сверху на нее низвергался шипящий, как охлажденный нарзан, водный поток…

Она завела руку за спину, освободилась от лифчика, скомкала его в руке, подставив упругие белые полушария с крохотными розоватыми сосками под целительные, как руки искушенного массажиста, водные струи…

Протасов, почувствовав себя неловко, хотел отвернуться, но… не смог.

Девушка сейчас находилась всего метрах в пятнадцати от него, и, чего уж греха таить, действо это его заворожило.

Очевидно, вода была слишком холодной, потому что, не выдержав и минуты, девушка выбралась из-под струй водопада, в то же время оставаясь на каменной «полке». Она энергично замотала головой, чтобы равномерно распределить по плечам мокрые пряди волос, и в такт этим движениям упруго колыхались нежные полушария грудей. Затем она провела ладошками по лицу, стирая крупные брызги, и… заметила наблюдающего за ней с берега незнакомого мужчину.

Протасов думал, что незнакомка испугается, бросится, к примера в воду, чтобы оказаться на другом берегу, закричит что-нибудь или же просто негодующе махнет рукой: «Убирайся вон, придурок, нечего за мной подсматривать…» Но ничего этого не случилось.

Девушка, хотя и прикрыла обнаженную грудь рукой, и не подумала сдвинуться с места. Протасов с удивлением поймал на себе ее испытующий взгляд. Он чувствовал себя чертовски неловко. Хотя бы потому, что в руке у него по-прежнему был стаканчик, наполненный «Кахетинским», и еще потому, что он и сам неотрывно смотрел ей в глаза.

Продолжалось это несколько долгих секунд, до тех пор, пока прямо над ухом у него не прозвучал характерный звук взводимого курка.

Вначале команду ему подали на грузинском. Но потом, видно, поняли, что язык царицы Тамары и ее бывшего казначея, более известного в качестве гениального поэта Шоты Руставели, забредшему в урочище субъекту непонятен. (В детстве Протасов знал довольно много слов на грузинском и абхазском, но сейчас даже жалкие остатки этих знаний разом вылетели из головы…) Так что следующая команда уже прозвучала по-русски:

– Встать!

Протасов нехотя подчинился.

– Руки за голову!

В правой руке его, которую он держал чуть на отлете, по-прежнему была поминальная посудина. Чья-то волосатая лапа ударила его по запястью, выбив из руки стаканчик с вином. Тяжелый горный башмак смачно, с хрустом раздавил другие два стаканчика; ручеек «Кахетинского» багровой струйкой просочился в озерцо, смешавшись там с прозрачной горной водой.

– Р-руки! – прошипел кто-то над ухом. – Руки на затылок! Вот так… А теперь кр-ругом!

Протасов сделал то, что ему приказывали. Повернувшись, он обнаружил себя в компании каких-то двух мужиков. Один из них, тот, что подавал команды, по-прежнему удерживал Протасова на мушке (Александр отметил про себя, что у этого типа «беретта»). Смугловатый, по-видимому, грузин, вернее сказать, местный, кахетинец, лет примерно двадцать пять. Одет в камуфляжные брюки, заправленные в голенища высоких горных «берцев», и в майку цвета «хаки» с глубоким вырезом, из которого наряду с золотым «ошейником» выпирала наружу жесткая курчавая поросль.

Второй субъект, стоявший метрах в пяти, выглядел совершенно иначе: худощавый рыжеволосый мужчина лет тридцати, одет в темные брюки и белую рубашку, причем с длинными рукавами. На конопатом лице солнцезащитные очки; грудь перетянута поддерживающими ремнями, под мышкой замшевая кобура, из которой торчит рукоять пистолета. В тот самый момент, когда Протасов бросил на него оценивающий взгляд, рыжеволосый субъект поднес к губам портативную рацию и лениво процедил пару-тройку фраз – что самое удивительное, говорил он с кем-то по-английски.