Книга Необыкновенные приключения «русских» в Израиле - Инна Карташевская

Но нужно сказать, что с грамматикой и запоминанием слов дела у них шли гораздо лучше. Каждый при этом использовал свой метод, но лучше всех придумал, как это делать, Саша. Пользуясь тем, что ивритские глаголы имеют во всех временах одинаковые окончания, он сочинял из них стихи. Стихи, конечно, были те еще. Смысл в них был самый минимальный, но свою функцию они выполняли — помогали запомнить слова. Например, когда они учили прошедшее время, то стихи были примерно такие.

Ходили, гуляли — тияльну, галахну,

Искали еду — охель хипасну,

Зашли в магазин — ле ханут нихнасну,

Еду увидали — шам охель раину

Сначала схватили — кодем лякахну

Потом разобрались — ахарках гивину,

Хотели — роцину, купили — конину.

Конечно, полная чушь, но здорово помогали запомнить слова, и Саша ими очень гордился.

В общем, со стихами или без после трехмесячного курса они все могли довольно грамотно составить несложные фразы, если у них, конечно, было время продумать их сначала в уме. Все, кроме, одного несчастного Семена Борисовича, который старался чуть ли не больше всех, но к концу обучения запомнил только две фразы, «Аба ба», что означало «папа пришел», и лалехет барегель» — идти пешком. На уроках он ужасно пыхтел, потел, мучился и страдал, но на все вопросы учителей неизменно выпаливал одну из этих фраз, и ничего другого запомнить не мог. Его бедной жене было ужасно стыдно за него, Она подсказывала ему, уговаривала, ругала, но ничего не помогало. По-видимому, он был обречен прожить остаток жизни в Израиле, изъясняясь только этими двумя предложениями.

Что касается Саши и Беллы, то после окончания занятий в их отношениях с Ритой и Юрой стала проявляться какая-то странная мистика. На последнем занятии они тепло попрощались, понимая, что расстаются навсегда, так как Певзнеры собирались поселиться в центре страны, а Юра и Рита направлялись на север в район Хайфы. Но дальше все пошло очень странно. Все началось с того, что Юра и Рита поехали в Одессу легализовать свои свидетельства о рождении. Что означало легализовать, они не знали, но вроде их нужно было сдать и потом получить в каком-то другом виде. В Одессу они поехали на автобусе, который проезжал через Николаев. Выйдя через полтора часа на платформу, чтобы размять ноги, они тут же увидели прогуливающихся там Беллу и Сашу, которые пришли встречать каких-то родственников. Через неделю Рита и Юра снова поехали в Одессу забирать свои свидетельства о рождении. Получив их почти в том же самом виде, они расписались в какой-то книге и поехали домой. Только дома им пришло в голову раскрыть свидетельства и посмотреть, что там написано. А написано там было в одном Белла Певзнер, в другом Александр. Удивившись такому совпадению и собственной глупости, из-за которой они не проверили свидетельства на месте, они стали искать телефон Саши и Беллы, но не успели еще его найти, как те уже им позвонили сами и сообщили, что они сегодня утром получили свои свидетельства и только сейчас догадались их проверить. У них были свидетельства Риты и Юры, но отдать их им они не могут, так как боятся, что если они их не вернут, им не выдадут их собственных.

— Выдадут, — успокоил их Юра, — тем более что ваши свидетельства у нас.

В общем, свидетельствами они обменялись в тот же день, не переставая охать и ахать и удивляться, как тесен мир.

Но мир оказался еще даже теснее, чем они думали, в чем они убедились, поехав почти через месяц за визами в Москву. Переночевав у Ритиной подруги, которой посчастливилось выйти замуж за москвича, они рано утром поехали в голландское посольство, где приютилось консульство Израиля. Уже издали они увидели растянувшуюся на километр огромную очередь изменников и предателей Родины, которые пришли получить израильскую визу. Пройдя в ее конец, Рита и Юра спросили, кто крайний, и уже почти не удивились, когда крайними оказались Белла и Саша. Сдав документы и выслушав приглашения прийти в четыре часа, они распрощались, и Рита и Юра поехали на Пушкинскую площадь осуществить свою самую заветную мечту — поесть в Мак-Дональдсе, недавно открывшемся единственном на всю страну, о котором уже слагались легенды.

Выйдя на Пушскую площадь, они в ужасе и растерянности остановились. Вся площадь была окружена тройным кольцом очереди, в которой люди уже много часов ожидали возможности пообедать в американском заведении быстрой еды.

— Да, — подтвердила их мысль девушка в очках, за которой они заняли очередь. — Мак Дональдс назвал свои заведения “fast food”, то есть быстрая еда. Если бы он увидел, сколько часов здесь люди ждут эту быструю еду, он бы, наверное, повесился.

Но уйти, не побывав в легендарном Мак Дональдсе было невозможно и отстояв часов пять в очереди, они все-таки были допущены в этот рай. И надо сказать впечатление он произвел на них огромное. Множество подростков, одетых в фирменные футболки и диковинные тогда каскетки, носились по залу и работали за прилавком с огромным энтузиазмом и азартом. Как трудолюбивые муравьи сновали они туда и сюда от прилавка к кухне, накладывали чипсы, упаковывали бутерброды, ставили стаканы с колой, выбивали чеки, убирали. Наверное, они все-таки уставали за смену, но со стороны казалось, что они все это проделывают играючи. И было видно, что они очень гордятся тем, что работают в американском кафе, и обслуживать посетителей они старались по-американски, быстро, вежливо и с приветливой улыбкой. А на лице приезжих подростков — посетителей была написана откровенная зависть и сожаление, что у них нет возможности работать в таком престижном и интересном месте.

С трудом добравшись к четырем часам к консульству, Юра и Рита увидели, что все уже собрались во дворе посольства. Очереди не было. Им объявили, что сейчас визы вынесут прямо сюда, потом будут называть фамилии и нужно будет подходить получать. Действительно через несколько минут вынесли стол, на него положили бумаги и человек за столом, взял в руки верхний лист.

— Иванов, — громко объявил он и по очереди прокатился смех.

Не поняв, по-видимому, в чем проблема, сотрудник консульства недоуменно посмотрел вокруг и взял в руки следующую визу.

— Телегин, — сказал он, и смех стал громче. Твердо решив ни на что не обращать внимания, служащий взял третий лист.

— Сидоренко, — прочитал он, и смех стал просто гомерическим.

— Интересно, есть ли тут хоть один еврей, — саркастически пробормотал стоящий недалеко от стола старик.

— Рабинович, — торжествующе воскликнул чиновник, высоко подняв над головой четвертый лист.

И вся толпа завистливо вздохнула и уважительно расступилась перед Юрой и Ритой, которые вышли вперед, чувствуя себя именинниками и впервые в жизни гордясь своей фамилией.

После получения визы им предстояло получить еще и билеты на самолет. Они попытались разыскать Сашу и Беллу, чтобы лететь вместе, но тех нигде не было видно, и они, взяв билеты с пересадкой в Варшаве на 24 июня, уехали домой. Добавить к этому можно еще только то, что когда 24 июня они вошли в так называемый накопитель в аэропорту, там, в креслах, уже воседали Саша и Белла вместе со своим пятилетним сыном Пашкой. Увидев их Саша, конечно, уже ничуть не удивился, а только сказал.