Книга Дар лесной отшельницы - Лана Синявская

– Помилуйте, – обиженно возразил он, – я визажист!

– Простите, – сказала Аня, насмешливо улыбнувшись и сверкнув глазами. – Не вижу особой разницы.

Рот мужчины капризно скривился, но девушка была на редкость хороша, и он подавил раздражение. Анну совершенно не волновало душевное состояние попутчика. Она снова уткнулась в книгу, надеясь, что ее намеренная грубость заставит его наконец оставить ее в покое.

Не тут-то было. Визажисты так просто не сдаются.

– Забыл представиться. Феоктистов Родион, – сообщил он. Анна подавила вздох и покорно приняла протянутую визитку. Даже не взглянув на нее, она положила кусочек картона на столик.

– А вас как зовут? – не унимался Родион.

– Анна.

– Хотите, угадаю, куда вы едете?

Анна не хотела. Но его это не волновало. Картинно прикрыв глаза, он несколько секунд разглядывал ее из-под полуопущенных век, затем выпалил:

– Вы едете на выставку Клонова!

Анна впервые слышала эту фамилию, но препираться ей ни капельки не хотелось, а тем более не хотелось сообщать этому назойливому типу, куда и зачем она направляется в действительности. Хочется ему думать, что на выставку, – да ради бога.

– Ну что, я угадал? – допытывался Родион.

Анна пожала плечами.

– Значит, угадал. Я сразу почувствовал, что вы – человек творческий и у нас одна цель.

Пропустив мимо ушей его многозначительную интонацию, Анна неохотно разжала губы и спросила:

– Вы увлекаетесь живописью?

– О, да! Особенно Клоновым! Его картины просто невероятны! Вы тоже его поклонница?

– Вовсе нет.

– Как же так? Зачем же вы едете на его выставку?

– Это вы сказали, что я туда еду, – напомнила Анна.

– Ну да, – немного растерялся Феоктистов, – но ведь вы этого не отрицали!

– А зачем?

Родион задумался. Но ненадолго. Похоже, его увлечение художником было и в самом деле серьезным, а поскольку он считал свою точку зрения истиной в последней инстанции, то пренебрежительное отношение девушки к его кумиру требовало немедленного вмешательства.

– Как бы то ни было, вы обязательно должны побывать на этой выставке! – с энтузиазмом начал он. – Клонов невероятно популярен. А что он делает с цветом? Вы даже представить себе не можете, что он с ним делает! Это просто волшебство…

Поток восторженных слов в адрес господина Клонова грозил вот-вот перерасти в Ниагарский водопад. Родион вошел в раж, он даже позабыл о своем первоначальном намерении соблазнить хорошенькую попутчицу. Он все говорил и говорил и замолкать, похоже, не собирался.

«Достал!» – коротко подумала Анна.

Она аккуратно закрыла книгу и убрала ее в сумочку. Родион, решивший, что эти действия означают заинтересованность девушки, подался вперед и залепетал еще более вдохновенно. Анна не возражала, ей это было даже на руку. Она поощрительно улыбнулась, поставила руки локтями на столик и сцепила пальцы. Крупный изумруд в ее перстне заискрился, точно расплавленный зеленый огонь. Анна, не отрываясь, смотрела в лицо собеседника. Он вдруг как-то обмяк, язык его стал заплетаться, враз отяжелевшие веки опустились на глаза, прикованные к изумрудному сиянию камня.

– Чш-ш-ш, не так быстро, – прошептала Анна. Родион ее не услышал. Его неудержимо клонило в сон.

Взгляд Анны стал напряженнее, она сосредоточилась на зрачках мужчины. Главное – удержать диаметр, не позволить зрачкам сузиться, иначе непременно испортится его зрение, а Анна вовсе не желала ему зла. Она нащупала вход в «коридор» и устремилась к цели.

Вот оно, светящееся облако. Мысленно Анна коснулась его губами, затем аккуратно разгладила поврежденную своим прикосновением точку и аккуратно вышла из зрачков.

В ту же секунду глаза Родиона закатились, и он рухнул на полку, погруженный в глубокий сон. Анна с облегчением откинулась назад. Во рту чувствовался неприятный привкус кислятины. «Никак не могу научиться фильтровать энергию», – сердито подумала девушка. Ее взгляд упал на сверкнувший перстень, она улыбнулась краешками губ и ласково погладила теплый камень. Она носила его с тех самых пор, как впервые увидела среди сокровищ графа Валишевского. Камень, оправленный в белое золото, был настолько велик, что никому и в голову не могло прийти, что он может быть подлинным изумрудом чистейшей воды. Окружающие считали его красивой бижутерией, а Анна только радовалась этому заблуждению, чувствуя, что изумруд наполняет ее силой и защищает от неприятных неожиданностей.

Ну да, Анна была, как сейчас модно говорить, экстрасенсом. Хотя сама она это определение не жаловала. Она предпочитала называть вещи своими именами. Ведьма, например. Такая симпатичная, маленькая ведьмочка, которая больше всего на свете хотела бы избавиться от своего дара. Хотя… иногда он приносит ощутимую пользу. Аня бросила взгляд на сладко спящего соседа. Увы, все в мире относительно, и роптать на судьбу – пустое дело.

Теперь, когда она осталась в купе одна… ну хорошо, почти одна, можно было готовиться ко сну. Анна посмотрела на лежавшую рядом стопку постельного белья. Если цвет этих застиранных тряпочек и имел отношение к снегу, то разве что к тому, который всю зиму пролежал на обочине трассы Москва—Казань.

Протянув руку, она слегка коснулась кончиками пальцев простыни и ощутила неприятную влажность. За неимением лучшего она все же расстелила белье и, содрогаясь от отвращения, осторожно улеглась прямо в одежде. К счастью, она так набегалась за день, что уснула почти мгновенно.

Ровно в шесть утра она открыла глаза, как будто у нее внутри сработал будильник. Вообще-то она была конченой «совой», но в поезде всегда просыпалась рано.

Она выглянула в окно. Едва заметная серая кромка появилась над горизонтом. Осень уже вступила в свои права, светало поздно.

До прибытия поезда на станцию Аня успела умыться и кое-как привести себя в порядок. Мелкие, невесть откуда взявшиеся белые катышки и ворсинки намертво прилипли к черному свитеру. Тихонько выругавшись, Анна принялась счищать их и потратила не меньше четверти часа на бесполезные попытки вернуть любимому свитеру прежний вид, прежде чем признала свое полное поражение.

«Ваша взяла, – пробормотала она в сердцах, критически всматриваясь в свое отражение, – под жакетом вроде не так заметно».

Оценив свой внешний вид на тройку с плюсом, она оглянулась на соседнюю полку. Родион спал, как младенец, в той же позе, что и вчера. За ночь он даже не пошевелился.

– Пора просыпаться, ловелас, – негромко сказала Анна, протянула руку и тихонько щелкнула пальцами. Родион пробормотал что-то неразборчивое, его ресницы задрожали. Анна не стала дожидаться окончательного пробуждения. Подхватив свою дорожную сумку, она выскользнула в коридор, плотно затворив за собой дверь купе.

Поезд уже сбавил скорость и медленно полз вдоль перрона. Наконец он вздрогнул и остановился. Анна спустилась на платформу, поблагодарила проводницу, хотя не чувствовала благодарности за грязное белье и отсутствие элементарного стакана с горячим чаем, а напоследок сказала: