Книга Достойная леди - Джорджет Хейер

– Если бы мое присутствие могло принести тебе хоть малейшую пользу, Найниэн, я бы не оставила тебя в этой ситуации. Хотя ты и вмешался не в свое дело.

– Ты можешь не беспокоиться по этому поводу! – ответил мистер Элмор. – Твое присутствие не только не может принести ни малейшей пользы, но и сделает мое положение еще более сложным! Если это вообще возможно! – добавил он.

– Это самое несправедливое заявление, которое я когда-либо слышала! – негодующе воскликнула Люсилла. Она продолжила бы свою речь, но мисс Уичвуд прервала ее, втолкнув девушку в экипаж.

Затем она велела своему лакею перенести багаж молодой леди в карету и, после того как это было проделано, сама уселась в нее, попросив мисс Фарлоу подвинуться, чтобы они могли раз-меститься втроем. Подвинув Люсилле под ноги нагретый в жаровне кирпич, она укутала ее в меховую полость. Через несколько минут кучер тронул лошадей, и Люсилла, зажатая между мисс Фарлоу и гостеприимной хозяйкой, сунула свою холодную ладонь в руку мисс Уичвуд и, тихонько вздохнув, прошептала:

– О, я так благодарна вам, мэм!

Мисс Уичвуд сжала ее холодную руку, чтобы согреть ее, и произнесла в ответ:

– Бедное мое дитя! Да вы совсем замерзли! Ну ничего, мы скоро будем в Бате и не станем обсуждать ваши проблемы прежде, чем вы согреетесь, пообедаете, и… э-э… сможете воспользоваться советами мистера Элмора!

Люсилла невольно рассмеялась, но от комментариев воздержалась. В течение оставшейся части пути разговоры в карете прекратились. Люсилла, устав от целого дня приключений, задремала, а мисс Уичвуд произнесла лишь несколько общих фраз, адресовав их мисс Фарлоу. Со своей стороны мисс Фарлоу перекрыла поток малозначащей болтовни, так как (вскоре она объяснила это своей нанимательнице) ее чувства были ранены намеком на то, что ее услуги в качестве компаньонки не устраивают больше мисс Уичвуд. Мисс Джерби сохраняла подчеркнутое молчание, подобающее ее положению, но она также намеревалась высказать мисс Уичвуд свое мнение по поводу ее последнего, весьма неосмотрительного поступка, как только она окажется с ней наедине, и в гораздо более откровенных и прямых выражениях, чем те, что использует мисс Фарлоу.

Люсилла проснулась, как только экипаж подъехал к «Аппер-Кэмден-Плейс», и была необыкновенно обрадована и светом, льющимся из гостеприимно открытых дверей дома, и доброжелательным видом пожилого дворецкого, который с улыбкой встретил свою хозяйку. Не моргнув глазом, он принял известие о прибытии еще одной молодой особы, о чем его никто не предупреждал.

Эннис поручила Люсиллу заботам своей экономки, миссис Уордлоу, дав ей указание разместить девушку в розовой спальне и направить к ней одну из горничных. После этого мисс Уичвуд приготовилась к разговору со своей компаньонкой.

Едва дождавшись того момента, когда смущенная Люсилла и миссис Уордлоу удалились достаточно далеко, мисс Фарлоу заявила, что она никогда не собиралась никоим образом критиковать действия своей дорогой кузины, но если бы она подозревала, будто ее общество больше не устраивает дорогую Эннис, то она бы немедленно покинула ее дом.

– Какими бы стесненными ни были мои финансовые обстоятельства, – проговорила она со слезами на глазах, – я предпочла бы жить в крайней бедности, нежели оставаться в доме, где мое присутствие нежелательно, каким бы комфортабельным ни был этот дом, – а он действительно очень комфортабельный, если не сказать, роскошный, – потому что лучше есть одну траву, запивая ее водой, чем досаждать тебе, если уж ты решила передать мое место кому-то другому.

– Не говори глупости, Мария! – весело ответила мисс Уичвуд. – У меня нет ни малейшего желания передать твое место кому бы то ни было другому! – Обладающая великолепным чувством юмора, Эннис не смогла удержаться от замечания: – И я готова поклясться, что в моем доме нет ненависти – ну, разве что Джерби тебя ненавидит… Но тебе не стоит об этом беспокоиться! Просто бедняжка вообразила, что ты пытаешься принизить ее в моих глазах!

– Мои чувства глубоко ранены, Эннис! – Тут мисс Фарлоу расплакалась. – Когда я услышала, что ты предлагаешь этой девушке стать твоей компаньонкой, то испытала просто… электрический шок, от которого, боюсь, мои нервы никогда не оправятся!

Чувствуя, что ее пожилая кузина очень расстроена, Эннис приложила массу усилий, чтобы хоть немного успокоить ее оскорбленные чувства. Для этого потребовалось достаточно много времени и терпения, и, хотя Эннис удалось убедить мисс Фарлоу в том, что над ней ни в коем случае не нависает опасность увольнения, примириться с пребыванием в доме Люсиллы она отказывалась.

– Мне она не по душе, кузина, – внушительным тоном заявила мисс Фарлоу. – И ты должна простить меня, но я весьма удивлена тем, что ты предложила кров и дом какой-то проходимке. Обычно ты проявляешь гораздо больше здравого смысла! И ты еще об этом пожалеешь, помяни мое слово!

– Если это случится, Мария, то ты сможешь утешить себя тем, что ты меня предупреждала! Но почему я не могу выручить эту девочку, которая попала в беду?

– Я уверена, – мрачно заявила мисс Фарлоу, – что вся история, которую она тебе рассказала, – выдумка от начала до конца. Очень ловкая молодая особа. А выражение ее лица иначе как нахальным не назовешь! Я, конечно, старомодна, но подобное поведение не соответствует моему представлению о приличиях. Более того, я уверена, что дорогому сэру Джоффри это тоже не понравится.

– Это еще мягко сказано, – заметила Эннис. – Но я надеюсь, брат не настолько глуп, чтобы называть Люсиллу нахальной!

Мисс Фарлоу, сжавшись под гневным взглядом Эннис, принялась бормотать извинения вперемежку с оправданиями. Эннис прервала ее излияния и посоветовала подняться в свою комнату, дабы заняться распаковкой сундука.

Глава 2

После того как мисс Уичвуд сменила свой дорожный костюм на одно из простых батистовых платьев, которые она надевала, когда собиралась провести вечер дома у камина, и выслушала мнение Джерби по поводу своего своенравного и неблагоразумного поступка, а также узнала, что сказал бы ее папа, будь он жив, она подошла к двери розовой спальни и постучала. Услышав приглашение войти, она открыла дверь и увидела свою протеже в очаровательном платье из муслина с узором из веточек, которое лишь слегка помялось, будучи упакованным в портплед. Темные кудри девушки были тщательно расчесаны и уложены в стиле Сафо. Мисс Уичвуд подумала, что эта прическа не только очень идет Люсилле, но и подчеркивает ее юный возраст. Шею девушки обвивала жемчужная нить. Это скромное ожерелье было единственным украшением гостьи, но мисс Уичвуд даже не пришла в голову мысль о том, что отсутствие безделушек является признаком бедности, – жемчуг бы настоящим, а само ожерелье – именно тем украшением, которое лучше всего подходило юной девушке. То же можно было сказать и о платье с высокой талией и пышными рукавами. Его изысканная простота свидетельствовала о том, что сшито оно руками первоклассной модистки. А шаль, которую Люсилла собиралась накинуть на плечи, сотканная из нориджского шелка, обошлась тому, кто ее купил, никак не дешевле пятидесяти гиней. Было ясно, что неизвестная тетушка Люсиллы обладала немалыми средствами, отличным вкусом и не жалела ни того ни другого на одежду своей племянницы. Стало ясно и то, что столь модно одетая девушка, явно рожденная для независимой и богатой жизни, не может понравиться миссис Нибли.