Книга Сердечные муки английской кошечки - Оноре де Бальзак

— Милорды, — сказала я, — я — английская кошка, и я не виновата! Что будут говорить о правосудии старой Англии, если...

Едва произнесла я эти слова, как поднялся ужасный шум, заглушивший мой голос. Вот до какой степени газета «Кошачья хроника» и друзья Пука восстановили публику против меня.

— Она ставит под сомнение правосудие старой Англии, создавшей суд присяжных! — кричали со всех сторон.

— Милорды, — кричал гнусный адвокат моего противника, — она хочет убедить вас в том, что гуляла с французским котом по крышам будто бы для того, чтобы обратить его в англиканскую веру, а в действительности делала это для того, чтобы, вернувшись домой, говорить своему мужу по-французски «мой человечек»; для того, чтобы выслушивать гнусные принципы папизма; для того, чтобы не признавать законов и обычаев старой Англии.

Когда внушают английской публике подобную чушь, она впадает в неистовство. Итак, гром рукоплесканий покрыл слова адвоката, приглашенного Пуком. Меня признали виновной, хотя я могла доказать, что, несмотря на свой двадцатишестимесячный возраст, я, в сущности, и не понимала еще, что такое кот. Но, с другой стороны, я кое-что и выиграла: я поняла, что из-за этой бестолковой болтовни Альбион и называют старой Англией.

Я впала в глубокое котоненавистничество, причина которого не в моем разводе, а в смерти милого Бриске, которого Пук убил во время уличной свалки, опасаясь его мести. Поэтому ничто так не приводит меня в ярость, как разговоры о чувстве законности у английских котов.

Вы видите, французские животные, что, сближаясь с людьми, мы перенимаем от них все пороки и все дурные установления. Вернемся же к дикой жизни, там мы будем подчиняться одному лишь инстинкту, там мы не встретим обычаев, противных священнейшим велениям природы. В настоящий момент я пишу политический трактат, предназначающийся для рабочих классов животного мира; этот трактат убеждает их не вертеть вертел, не запрягаться в тележки и сообщает им, какими способами можно избавиться от ига крупной аристократии. И даже в том случае, если прославятся нацарапанные нами статьи, я думаю, что мисс Генриетта Мартино выскажется обо мне одобрительно. Вы знаете, что на континенте литература стала прибежищем всех кошек, протестующих против безнравственной монополии брака, дающих отпор тирании общепринятых установлений и желающих вернуться к законам природы.

Я забыла рассказать вам, что, хотя пуля была пущена в спину Бриске и прошла навылет, судебный следователь по делам о самоубийствах (coroner), из гнусного лицемерия, объявил, что Бриске отравился мышьяком, как будто кот, такой веселый, безрассудный, ветреный, мог размышлять о жизни и додуматься до такой мрачной мысли; как будто кот, которого я любила, мог пожелать расстаться с жизнью! Однако при помощи аппарата Марча на тарелке нашли следы мышьяка.

Альманах «Сцены частной и общественной жизни животных», 1842 г.