Книга На каждом шагу констебли - Найо Марш

ЗНАКИ ЗОДИАКА

Названья светил бесконечно просты,

Легко их запомнить, ей-ей.

Вот Дева, вот Овен, а там Близнецы,

Стрелец, Скорпион, Водолей,

Вот Рыба и Рак, Козерог и Весы,

Вот Лев и Телец — заучи их скорей.

— Очаровательно, не правда ли? — спросил Кэли Бард, обращаясь к Трои.

— Магия имён собственных, — согласилась она, — Да ещё таких. Конечно, это производит впечатление.

— Мне их подарил один пассажир. Он сказал, что это из какой-то детской книжки, — пояснила миссис Тритуэй.

— Напоминает считалку, — сказала Трои, подумав, что неплохо было бы нарисовать знаки Зодиака и разместить их вокруг стихотворения.

— Ну, мне пора вас кормить, — сказала миссис Тритуэй. Она позвонила в колокольчик. — Ленч сегодня холодный. Угощайтесь, пожалуйста, сами.

Мистер Бард, не спросив Трои, заказал ещё два мартини.

— Благодарю, но мне не надо, — отказалась она.

— Ну что ж, — заметил он. — Отложим до обеда. Пусть нашим девизом будет умеренность.

Трои видела, что мистер Бард решил за ней приударить.

При данных обстоятельствах это её никак не устраивало (независимо от того, был ли ей по сердцу такой поклонник). Мистер Бард, очевидно; понял, кто она, поскольку побывал на её выставке. Наверняка он догадался, что Трои не хочет быть узнанной. Надо полагать, он собирается воспользоваться этим преимуществом, навязав ей себя в качестве союзника. Все это было вовсе ни к чему.

В конце кругового диванчика рядом с доктором Натушем Трои заметила свободное место. Она положила себе салат и холодное мясо и села рядом с доктором. Он привстал и поклонился.

— Надеюсь, вы довольны своей каютой? — спросил он. — Мне все очень понравилось.

Он отложил газету. Взглянув на неё. Трои увидела своё изображение. Фотограф запечатлел её в тот момент, когда она обменивалась рукопожатием с Особой, открывавшей её выставку. Неужели доктор Натуш не узнал её? «А что я так беспокоюсь? — одёрнула она себя. — Ещё будь я кинозвездой, это могло бы вызвать переполох, но кого в наше время интересуют художники? Наверное, все дело в том, что я не умею разговаривать о живописи с людьми, которые ничего в ней не смыслят. Я начинаю мямлить и смущаться и веду себя как идиотка».

Но доктор Натуш не стал говорить с ней о живописи. Он говорил о погоде, о предстоящей поездке, и речь его слегка напоминала брошюрки Компании увеселительных прогулок. «Мы увидим много исторических достопримечательностей», — сообщил он веско.

В салоне появились мистер и мисс Хьюсон, типичные американские туристы, без особых претензий. Оба чистенькие, аккуратные, весьма практичные на вид. Мисс Хьюсон — светловолосая, низенькая, плотная. Мистер Хьюсон, высокий, худощавый мужчина, носил очки и слуховой аппарат.

— Вот и мы, — сказала мисс Хьюсон. — Опять заканителились. Вы уж нас простите.

Миссис Тритуэй представила им собравшихся, и Хьюсоны вежливо повторяли вслед за ней каждую фамилию, а англичане с учтивой улыбкой что-то бормотали в ответ.

— Ещё не все пришли, — сказала мисс Рикерби-Каррик, с оживлением запихивая в рот салат. — Вы не самые последние. — Она указала на лежащий на столе список пассажиров. Трои уже заметила, что фамилия К. Дж. 3. Андропулоса вычеркнута, а её пока что не проставлена. Мистер Бард, украдкой покосившись на неё, протянул руку к списку и исправил эту оплошность.

Мисс Рикерби-Каррик игриво зашептала, указывая на фамилию Дж. де Б. Лазенби: «Давайте угадаем, кто он.».

Приход самого мистера Лазенби избавил их от необходимости гадать и слегка разрядил напряжение: мистер Лазенби оказался священником.

Это было неожиданно: обычно простые священники не разъезжают в дорогих машинах, за рулём которых сидят шофёры в форме. Мистер Лазенби не производил впечатления богатого человека. Высокий, с розовым лицом и чуть редеющими волосами, он носил тёмные очки, строгий серый костюм, голубой пуловер и соответствующий званию высокий воротник.

Миссис Тритуэй представила его, резонно добавив, что он, конечно, сам вскоре разберётся, кто здесь кто.

— О, несомненно, — сказал мистер Лазенби с чуть заметной пасторской интонацией.

— А как же в списке-то! — воскликнула мисс Рикерби-Каррик. — Там не написано «преподоб…», почему, интересно?

— Наверно, потому, — отозвался мистер Лазенби, накладывая салат в тарелку, — что я сделал заказ письменно из Мельбурна. Кажется, я не указал свой сан.

Он с улыбкой кивнул ей, мелко перекрестил свой джемпер и сел рядом с мистером Поллоком.

— Как аппетитно приготовлено, — сказал он.

— Очень вкусно, — деревянным голосом ответил мистер Поллок и взял пикули.

Ленч продолжался под приглушённый шум голосов. Все рассказывали о себе. Хыосоны прибыли из гостиницы Табард в Стратфорде-на-Эйвоне, где они в субботу смотрели «Макбета» и сочли спектакль очень странным. Мистер Лазенби гостил у норминстерского епископа. Мистер Поллок лондонским поездом добрался до Бирмингема, где остановился в гостинице Осборн. Доктор Натуш и мисс Рикерби-Каррик приехали из дому. Мисс Хьюсон высказала предположение, что они с братом не единственные иностранцы на борту. Она обращалась к мистеру Лазенби, но, как показалось Трои, рассчитывала, что на эту реплику как-то откликнется доктор Натуш. Он не откликнулся. Мистер Лазенби стал рассказывать Хьюсонам об Австралии и Британском содружестве наций. Рассказывая, он тоже слегка повернулся к доктору Натушу, но из-за тёмных очков нельзя было разобрать, действительно ли он на него смотрит.

— Я никак не разберусь в этом содружестве, — пожаловалась мисс Хьюсон. — Это ведь Британское содружество, а вы не англичане, у вас правит королева, и в то же время вы не считаете себя монархией. Нам, американцам, наверное, этих тонкостей никогда не уразуметь.

Мисс Рикерби-Каррик разразилась сумбурной речью, где сожалела о рухнувшей империи и восторгалась монархией.

— Я знаю, что так говорить не полагается, — сказала она, заговорщицки поглядывая на Трои, Поллока и Барда, — но иногда невозможно удержаться. То есть я, конечно, всей душой за свободу, гражданские права и интегра… — она внезапно вздрогнула как ужаленная, багрово покраснела и повернулась к доктору Натушу.

— Ради бога, простите, — пролепетала она. — Я хочу сказать, впрочем, я не знаю… То есть вы ведь?…

Доктор Натуш скрестил руки, минуту помолчал и спросил:

— Вас интересует, являюсь ли я подданным Великобритании? Да. Как вы видите сами, я отношусь к одному из национальных меньшинств. Я практикую в Ливерпуле. — Голос его был поразительно спокоен, будто весь этот разговор абсолютно его не задевал.

Наступила пауза, которую прервал шкипер, как краб, спустившийся по трапу.

— Что ж, дамы и господа, надеюсь, вы хорошо устроились. Через несколько минут мы отправимся в путь. Некоторые сведения о путешествии вы получите из брошюрок. У нас на «Зодиаке» нет микрофонов и громкоговорителей, но я всегда готов ответить на любые ваши вопросы. Прогноз погоды хороший, хотя в это время года здесь бывает иногда «ползун» — так у нас называют речной туман. Он обычно подползает ночью и бывает довольно густым. Днём мы пройдём верховьями реки до шлюза Рэмсдайк. Здесь очень много поворотов, и некоторые пассажиры говорят, что никак нельзя понять, куда мы движемся. Возможно, вы уже заметили, что у нашей реки нет названия: для местных жителей она просто «река». Именно в этих краях архиепископ Лэнгтон настиг короля Иоанна Безземельного. А ещё задолго до этого римляне подвели к реке Рэмсдайкский канал. Шлюзование занимает довольно много времени, так что вы сможете совершить прогулки по полям и посмотреть на лощину у Дайка, где во времена Плантагенетов собирались окружные королевские судилища, предвестники наших выездных судов, Найти лощину легче лёгкого. Она находится в пяти минутах ходьбы от берега. Благодарю вас, дамы и господа, — он слегка поклонился и вернулся на верхнюю палубу. Пассажиры разом оживлённо заговорили.