Книга Флоренс и Джайлс - Джон Хардинг

Впрочем, не успели часы помочь мне справиться с одной проблемой, как породили новую. Они тикали так громко, что если бы кто-то заглянул в библиотеку, случайно или разыскивая меня, то сразу услышал бы их. А услышав, задал бы себе вопрос: кто и почему заводит здесь часы? Я пожала плечами, стараясь отогнать тревогу. Будь что будет. Мне необходимо знать время, когда я сижу здесь с книгой, иначе меня все равно разоблачат. Кроме того, до сих пор, за все мои библиотекочасы, даже библиотекогоды, сюда никто не заглядывал, и казалось маловероятным, что сейчас визиты участятся. Если это случится, будет очень жаль, но я была вынуждена рискнуть.

К вечеру похолодало, выпал первый осенний снег. Любуясь им, я ликовала в надежде, что непогода испугает Тео Ванхузера и он к нам не явится. Конечно, если эта астма такая серьезная напасть, что освободила его от школы, разве не должна она удержать его дома в снег? Я скрестила пальцы и представила Тео, пытающегося астмовыкашлять строфу-другую скверных стишков.

Снег подарил мне надежду на спасение, но зато кое-что и осложнил. Точнее, это случилось из-за похолодания. Я никогда подолгу не бывала в библиотеке зимой — потому, что там не было камина и стоял холод, а еще потому, что с Джайлсом нам было не скучно где угодно. Я храбро попыталась было продолжать, уж очень влекло меня чтение, но пальцы заледенели так, что стало трудно переворачивать страницы, да и мозги тоже совершенно окоченели. Я выскользнула из комнаты и по задней лестнице поднялась на верхний этаж. Там я обнаружила спальню с обеспостеленной кроватью, не покрытой ничем, кроме покрывала из пыли. Зато стояла она на дубовом ящике для постельного белья, и в нем я нашла целых три толстых одеяла. Разумеется, переносить их в библиотеку было очень рискованно: попадись мне кто по пути, я и сама не знаю, как стала бы объясняться. Одеяло ведь не книжка, такой сверток не спрячешь под платье.

Однако без одеял все равно пришлось бы прекратить чтение, и я отважилась. Я решила отнести сразу все три одеяла, ведь и одно было так же невозможно спрятать, как три, значит, чем меньше одеяльных походов я совершу, тем меньше риск. Груз был тяжелым и неудобным, три одеяла составляли высокую стопку, и поверх нее я едва видела, куда иду. И все же я выбралась из комнаты и прикрыла за собой дверь, ловко зацепив ее ногой. Я спустилась на половину лестничного пролета и уже собиралась повернуть, как вдруг внизу явственно скрипнула ступенька. Я чуть не выронила ношу. Поворачиваться и бежать не имело смысла — все равно поймают. Мне ничего не оставалось, как стоять и ждать своей участи. Я задержала дыхание, пытаясь расслышать, что делается внизу. Но второго шага на лестнице я так и не дождалась. Вместо него раздался голос Мэри. Она разговаривала сама с собой (ага, подумала я, значит, не я одна этим грешу!).

— Ну, и куда же я подевала эту чертову штуку? А ведь уверена была, что положила ее в карман. Вот досада, видать, забыла, придется возвращаться.

Лестница благодарно застонала, освобождаясь от тяжести ее ноги, а потом я услышала сердитые шаги, торопливо удаляющиеся по коридору. Выждав минуту, пока шаги не стихли, я опрометью слетела вниз и шмыгнула в дверь библиотеки.

Там я сдвинула два больших кожаных кресла сиденьем к сиденью, постелила на них два одеяла, а третье натянула на высокие спинки, так что получился полог. Я представила, что это моя собственная кровать с балдахином, хотя, честно говоря, сходства почти не было. Уходя из комнаты, я снова расставила кресла, сложила одеяла и спрятала их за шезлонгом. Если кто-то все же заглянет в библиотеку, он может не обратить внимание на тикающие часы, а если и заметит, не догадается, что это как-то связано со мной. В конце концов, часы имелись почти во всех комнатах — привычнейший предмет, такие обычно не бросаются в глаза. А вот гнездо под пологом любому покажется подозрительным и обязательно наведет на мысль обо мне. Придется каждый день сооружать его заново.

Отныне мои дни протекали по-новому. С утра я, угнездившись в креслах, проводила время с книгами, пока часы не отбивали три четверти первого. Тогда я выбиралась из гнезда и, вышмыгнув из комнаты, спешила на обед. Но, после того как Тео Ванхузер начал приходить каждый день, у меня возникли и послеобеденные проблемы. Я никак не могла узнать заранее, когда именно он явится. Как я ни старалась договориться с ним о времени визита, ничего не выходило: долговязый сосед оказался весьма ненадежным. Он извинял себя тем, что занимается с учителем и сам зависит от его прихотей.

Итак, предположим, я отправлюсь в библиотеку, а юный Ванхузер явится, как раз когда я буду там, — это не менее опасно, чем пропущенный обед. Меня начнут искать и либо сразу раскроют мое тайное убежище, либо позднее подвергнут допросу. С другой стороны, если я останусь в гостиной или на кухне и буду дожидаться Тео, а он приедет поздно, я лишу себя драгоценных часов, которые могла бы провести за чтением.

Вот так мне и пришлось поступать в первые визиты Ванхузера. Я бесцельно тратила время, глядя в окно на заснеженную дорогу или раскладывая пасьянс. Ужаснее всего было то, что на меня обратила внимание миссис Граус, и удивилась, как это она раньше не заметила, что я не знаю, чем себя занять. Хорошо еще, что ей не пришло в голову, что я давно играю с ней в хитрую игру под названием «с глаз долой — из сердца вон». Теперь же она начала уговаривать меня заняться чем-нибудь полезным, например поучиться шить. Однажды она даже усадила меня за шитье и стала морочить голову рассказом о стежках. Я уже испугалась, что вот-вот сойду с ума.

Где-то я читала, что от скуки порой рождаются прекрасные идеи. Так вышло и со мной. Скоро я поняла: ошибка заключается в том, что чтение я непременно связываю с библиотекой. А между тем читать можно в каком-нибудь укромном месте, где бы меня никто не видел и откуда я видела бы аллею, ведущую к дому, чтобы сразу заметить приближение Тео Ванхузера. Сказано — сделано. В Блайт-хаусе имеются две башни, по одной в конце каждого крыла здания. Построенные в псевдоготическом стиле, с зубчатыми стенами и бойницами, они напоминают древние крепости. В эти башни давным-давно никто не наведывался. Подозреваю, что фальшивыми крепостями не особо пользовались и с самого начала, уж очень неудобной была их планировка. У башен имелись собственные лестницы, которые не соединялись с центральной, так что до верха каждой башни можно было добраться только с ее первого этажа. Стало быть, нельзя было просто перейти из комнаты на втором этаже башни в соседнюю комнату на втором этаже дома. Для этого приходилось сначала спуститься вниз, перейти к другой лестнице, ведущей к основной части дома, и снова подняться. Зато у башен имелось важное преимущество — с них открывался превосходный вид на подъездную аллею. Я смекнула, что с верхнего этажа любой из них наверняка видна извилистая аллея от начала до конца. Башни, конечно, всегда воспринимались как украшение, и только, а в западную нам с Джайлсом ходить и вовсе не разрешали, поскольку она обветшала и давно нуждалась в ремонте, который, учитывая прижимистость дядюшки, сделать так и не собрались. Потому-то я была вполне уверена, что туда вообще никто никогда не заглядывает. Если удастся пробраться туда незамеченной, я смогла бы читать, время от времени поглядывая на дорогу. Кроме того, у западной башни имелось еще одно великое достоинство: лишь короткий коридор да один лестничный пролет отделяли ее от библиотеки. Бесценно, ведь оттуда мне и предстояло переносить книги.