Книга Приходит ночь - Хизер Грэм

— Я не знаю, Барбара. Мне от этого слегка не по себе. Я не склонна обращать внимание на мужчин с пурпурными волосами, которые ведут себя как сексуальные гиганты и скачут по сцене.

— Дорогая, у него нет пурпурных волос. Они всего-навсего черные. И он никогда не вел себя как сексуальный гигант. Пять лет он был женат, но даже «Нэшнл инкуайерер» не смог проникнуть в его личную жизнь. Сейчас он овдовел, и, кроме того, ты совсем не обязана в него влюбляться. Просто работай на него! — воскликнула Барбара с раздражением. — Что это с тобой ни с того, ни с сего? Ты работала на дюжину мужчин самого разного сорта и обращала на них столько же внимания, сколько айсберг на «Титаник». Как ты можешь бояться работать на человека, которого никогда не видела?

— Я ничего не боюсь, — повторила Брин настойчиво.

Но потом поняла, что, сама не зная почему, она все-таки боится. При упоминании имени Ли Кондора по ее телу всегда бежали электрические искры, такие, какие сейчас бегали вверх-вниз по ее спине. Она знала его, как знала «Битлз» или «Роллинг Стоунз», Боно и тому подобных, и у нее не было абсолютно никакой причины бояться этого человека или даже подозревать, что он может быть кем-то… сверхъестественным.

Но все же… Она была определенно напугана. Глупо, говорила она себе. Смехотворно. А потом она догадалась, откуда пришло это чувство.

Видеоклип, который он когда-то сделал.

…Однажды вечером они, еще детьми, смотрели по каналу Эйч-би-оу старого доброго Диккенса, а когда фильм закончился, показали этот видеоклип.

Видеоклип Ли Кондора.

Там не было ни съемок группы с клубами дыма, выходящими из гитар, ни нелепых спецэффектов или чего-то в этом роде. Там даже не было кадров с самим Кондором или его группой, играющей на инструментах. Это был видеоклип с сюжетом, популярная песенка о любви наложена на фантастический видеоряд.

Кадры были ничуть не хуже, чем во многих фильмах; рыцари на боевых конях, скачущие через туман к средневековому замку; грандиозная битва; героиня, которую не успели спасти и которая умирает на руках у возлюбленного.

Брин вдруг обнаружила, что все четыре минуты, что шел клип, просидела глядя на экран, неподвижно, как зачарованная.

А в самом конце был крупный план. Не портретный кадр, но часть лица рыцаря, его глаза с золотыми искрами, угрожающе смотрящие сквозь забрало.

Она до сих пор могла вызвать в памяти эти глаза — как-то даже слишком легко. И даже сейчас сама мысль о них волновала ее.

— Я не боюсь, Барбара, — повторила Брин упрямо, меж тем как росло ее внутреннее раздражение. — Я просто не очень понимаю, в чем дело. Зачем Ли Кондор нагрянул в Лейк-Тахо для съемки видеоклипа? Что, Голливуд на днях прикрыли?

— Послушай, чтобы снять свой последний видеоклип, он ездил в Шотландию. И к тому же он не живет в Голливуде. У него один дом в долине Лондердейл и один здесь.

— Здесь?

— Ну да, он купил его давным-давно. Но, похоже, он очень замкнутый человек, и поэтому мало кто об том знает, да и о нем тоже.

— Ты, кажется, знаешь достаточно, — слегка поддразнила ее Брин.

— Мм, хотела бы я знать чуть-чуть больше.

— Тебе нравятся крутые рокеры, да? — продолжила Брин тему с коротеньким смешком.

К ее удивлению, Барбара заколебалась.

— Он странный человек, Брин. Открытый, но холодный. И у тебя появляется чувство, что он видит всех насквозь и что… что он понимает суть вещей гораздо лучше, чем большинство других людей. На первый взгляд он совершенно неуправляемая личность, особенно если судить по его глазам с золотыми искрами и черным волосам. Он вроде бы высокого роста и худой, но если подойти поближе и увидеть настоящую ширину его плеч… — Барбара вздохнула. — Признаюсь, у меня от его вида мурашки бегают. Я до этого не встречала мужчину, который был бы до такой степени… мужчиной.

Брин засмеялась, но сама услышала, что веселье ее слегка натянутое.

Она уже была знакома с подобным мужчиной. И знала его немного больше, чем Барбара — Ли Кондора. Не из-за этого ли у нее возникла эта внезапная неприязнь — прямо до мурашек по коже? Был ли этот стихийный огонь в золотистых глазах, так взволновавший ее, просто отражением неуемного сексуального аппетита, который был для него так же естествен, как дыхание, — так, как это было у Джо?

Все это были знаки, предупреждающие об опасности этого человека, яркие, как неоновые огни… если ты уже научилась их читать. Знаки, которые говорили — женщины, не теряйте головы! Он может возвысить вас до звезд и очень быстро сбросить вниз — прямо к вратам ада.

Но женщина встречает подобного мужчину только раз в жизни — и никогда более.

Брин решительно отбросила эти мысли. В конце концов, это всего-навсего бизнес.

— Ладно, он снимает видеоклип и набирает танцовщиц. А при чем здесь фотография?

— Ты помнишь те снимки, что делала для промо-кампании Вик и Аллена, когда они начинали выступать в «Стардаст Лондж»? Он увидел их, долго на них пялился и спросил, не знаю ли я фотографа, который их делал. Ну, я, конечно, тут же выпалила твое имя!

— Ну, спасибо, — пробормотала Брин.

— А для чего иначе нужны агенты? — довольно рассмеялась Барбара. — Но слушай, мне пора бежать. Нужно набрать еще двадцать танцовщиков для кордебалета. Ох, какой мужик! Я просто влюблена в этого парня! Подумай о моих процентах! А я подумываю подключить мой старый автоответчик и потанцевать сама. Ох, Брин! Что за райский плод свалился нам прямо в руки!

На этот раз Брин рассмеялась с вполне искренним удовольствием. У них с Барбарой было много общего. Днем Барбара была арт-агентом, а по вечерам становилась шоу-герл в популярном ночном клубе, который был частью нового казино. Барбаре нравилось крутиться как белка в колесе, и танцевать ей тоже нравилось. Она бы легко могла дать Брин роль в своем шоу, но Брин считала это до известной степени опасным для женщины, у которой на руках дети, да и не особенно Брин нравилась такая жизнь. Барбара была успешной бизнесвумен и заключила массу контрактов с большими людьми, но все эти контракты были похожи на те плоды, что падают под ноги сами собой — как после хорошего урагана.

— Ты права, в целом это звучит замечательно, Барб. Я за тебя счастлива.

— Порадуйся лучше за себя, дорогая. Ты сможешь поработать достаточно, чтобы реально подумать о первом взносе на новый дом — ты же давно о нем мечтаешь.

И Брин прикусила губу. Деньги были, как это ни печально, одним из ключевых вопросов ее жизни. Никто без них не может.

До смерти ее брата Джеффа она жила с ощущением, что у нее есть все, что ей необходимо. Она могла брать ту работу, которая ей нравилась, и отказаться от той, что ей не подходила.

Если б он только был жив! Дело тут было не в том, что ей мешали племянники, нет. Она любила их, сдвинула бы горы и перегородила реки, только чтоб вырастить их. Нет, не поэтому… Она любила брата, при нем жизнь казалась ей такой размеренной, простой, правильной и понятной. А теперь… Она не может позволить себе погрязнуть в жалости к собственной персоне. Надо принять реальность такой, какова она есть. Джефф мертв.