Книга Сокровища горы Монастырь - Михаил Иванович Ханин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она снова замерла, потом снова покраснела и попросила каким-то осипшим голосом завезти домой – переодеться. Вышла не сразу. Я усмехнулся, посмотрев на часы, – в ее обеденный перерыв мы точно не уложимся.
Зато когда моя первая любовь шагнула на крыльцо, я просто обалдел. Передо мной стояла настоящая топ-модель. От нее веяло настоящими французскими духами. А макияж, а маникюр, а прическа, а платье, а туфельки? Все – супер! Она снова покраснела, но тут же, присев в реверансе, горделиво, с вызовом посмотрела на меня. Я изобразил восхищение (практически искреннее), поцеловал даме ручку, открыл дверцу и усадил ее на сиденье.
И все же мне стало не по себе. Через неделю-две я возвращусь в Барнаул, а она, как тогда, десять лет назад, снова останется одна. О, как я был тогда влюблен в нее! Воистину, был «готов целовать песок, по которому ты ходила». Но уже тогда я мечтал покорить весь мир и не собирался ограничиваться покорением одной сельской красотки. Я уехал тогда в Барнаул и надолго позабыл дорогу в Тихоновку.
Моя любимая тогда назло мне выскочила замуж за какого-то десантника. Брак оказался неудачным. Ее избранник в худших традициях русской деревни быстро спился, тратил все свое время и силы на поиски водки, самогона да пьяные разборки. Промучившись с ним шесть лет, Галочка подала на развод. С тех пор она жила одна, перебиваясь время от времени краткосрочными романами с женатыми, в основном, мужиками. С тем же участковым, например…
И вот история повторяется. Как все нескладно! Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я, изобразив легкую форму ревности, поинтересовался причиной визита в магазин участкового.
– Он по делу! – пояснила Галочка, лукаво посмотрев на меня. – Ищет одного чудика, сбежавшего из больницы, – Женьку Чернова! Спрашивал, не заглядывал ли он ко мне в магазин купить чего-нибудь.
– И что? – улыбнулся я, поддерживая беседу. – Не заглядывал? Чудик этот? Чисто случайно! Купить чего-нибудь.
– Нет! – выдохнула она. – Но его… ищут…
Она хотела заинтриговать меня, и я не стал разочаровывать ее.
– Кто же? – преувеличенно заинтересованно спросил я.
– Один даже очень еще ничего себе мужчина. Худощавый такой. Аккуратная бородка, усы. Сам в камуфляже, панаме защитного цвета, солнцезащитные очки, на правой руке нет двух пальцев – мизинца и безымянного, – охотно поделилась со мной наблюдениями подружка своим с легкой хрипотой голоском. – Сказал, что сам он предприниматель из райцентра, что сюда приехал за медом.
Попутно вот заскочил в магазин узнать про соседа, Евгения Чернова. На днях, пояснил, Евгений исчез, сбежал из больницы. Мать с ума сходит от переживаний, наказала расспросить про него в Тихоновке – вдруг он здесь. Ну как мать не уважить? Святое дело! Вроде бы куда с добром мужчина, душа нараспашку, улыбчивый, обаятельный… но чую – тот еще гусь!
– Почему вроде бы? Почему гусь?
– Потому что! Маскарад не люблю! – азартно отозвалась Галочка. – И еще борода у него темнее волос на висках. Не его она – приклеенная! К бабке не ходи!
Приехал на «Волге». Тоже подозрительно. Мало того что черная, так еще и стекла затемненные. Как у бандитов!
– Ну ты, подруга, даешь! – восхитился я.
– Даю, даю! – со смешком прикололась Галочка. – Но не берет никто… Модничают, сволочи! Но это я так, размечталась… о своем, о девичьем.
Теперь о втором… Высоченный и здоровенный такой хромой Карабас-Барабас.
Она чуточку подумала и описала в красках Карабаса-Барабаса:
– Тяжелый, властный взгляд пронзительных черных глаз из-под дурацкой бейсболки, большой рот с толстой нижней губой, крепкий, выдающийся вперед подбородок.
Я внутренне напрягся. Значит, Анатолий не померещился мне несколько часов назад. Он точно здесь. Карабас – Анатолий, по словам подружки, начал вешать ей лапшу на уши об исчезнувшем племяннике и о том, как он весь испереживался.
Сейчас Галочка шутила, что переживать монстру было нечем – нет и не может быть у него такого органа. Тогда же она испытывала лишь безотчетный ужас. А девица она не робкого десятка. Но все обошлось. Дальше я слушал ее щебет с легкой хрипотцой уже вполуха, переваривая полученную информацию и следя за дорогой.
– А мне, Валер, этот Женька в прошлом году… – хотела (решилась) сообщить мне подружка что-то важное снова осипшим голосом уже на подъезде к «Эльдорадо» и вдруг осеклась: – Смотри!
Впереди, у ограды, прижавшись к ней спиной, какой-то парень отбивался от четверых рослых мужиков.
– Это Забалдуй с дружками… шпана местная… Вот сволочи! – ахнула Галочка, вцепившись мне в руку. – Не связывайся! Им человека зарезать… Я сама!
– Не буду! – притормозив, согласился я, мягко, но решительно освобождая руку. После этого я посигналил и крикнул негромко в окно: «Матэ! Брейк! Этого не трогайте! Он со мной!»
Хулиганы неприязненно посмотрели на меня, но ослушаться не посмели. Они уже были наслышаны обо мне от моих двоюродных братьев и дядьки. Один из них, длинный белесый парень с серьгой в ухе, даже кивнул мне, другой сплюнул и зашвырнул в кусты обломок трубы, третий сразу шмыгнул в побитый желтый москвичок. А вот Забалдуй отступать не собирался.
– А ты сам с кем? – ощерившись желтыми зубами и нервно поигрывая ножом, поинтересовался он. Тупая забубенная физиономия, весь в наколках, вихлястый, как на шарнирах. Он изо всех сил косил под вора в законе.
– Рехнулся, Забалдуй! – нервно шепнул, скорее крикнул ему длинный малый с серьгой в ухе, тот, что кивнул мне. – Это же Мачо!
Забалдуй отпихнул его и, вихляясь и кося под невменяемого, двинулся на меня.
– Мачо ху…чо! – цедил он. – У меня на зоне такие… Й-а-х!
Я так и не узнал, что делали у него на зоне такие, как я. Не договорив, Забалдуй нанес резкий удар снизу. Я аккуратно (небрежность в таких делах непозволительна и один раз вышла мне боком – дыркой в боку) блокировал