Книга Ядовитый трон - Джеймин Ив

мне лицом, я едва сдержала рвущийся наружу вздох. Прошло так много времени с тех пор, как я видела его в последний раз, и за это время, если уж на то пошло, он казался еще более поразительным.

Уриэль всегда напоминал мне падшего ангела, и, несмотря на то, что ему было чуть за сорок, выглядел он моложаво. Белокурые волосы, длинные и заплетенные сзади в толстую косу, пронзительные золотистые глаза, которые могли пронзить своей интенсивностью, и темно-золотистая кожа, которая дополняла его общую богоподобную внешность.

Мужчина, который научил меня защищаться. Мужчина, о котором я старалась никогда не думать больше, чем было необходимо.

Мужчина, который украл мою невинность, даже если в то время я думала, что отдаю ее ему добровольно.

Вот почему я так и не вернулась к нему. Это было то, с чем я смирилась за последние два года: за мной ухаживал хищник. Но я быстро пришла к осознанию того, что он готовил меня не только к сексу, но и к чему-то гораздо большему. К чему-то гораздо более политическому. Очевидно, я наконец-то собирался узнать его давний секрет.

Что Уриэль запланировал для меня?

Глава 4

Спокойствие царило безраздельно, когда я сидела на краю шезлонга с прямой, как шомпол, спиной. Впрочем, Уриэль был доволен тем, что переждал. Он знал, что я сломаюсь первой, я всегда ломалась первой. Таково было нетерпение юности.

Через несколько мгновений он отдал невысказанную команду охранникам в черной форме с автоматами, стоявшие в дверях. Они кивнули и молча вышли. Щелчок старомодного металлического ключа, поворачивающегося в замке, эхом разнесся по комнате вслед за ними, а затем мы остались только вдвоем.

Уриэль и я.

Он окинул меня взглядом, который красноречиво говорил о том, как мы расстались после нашей последней встречи. Но все же он ничего не сказал. Просто смотрел.

В конце концов напряжение дошло до меня, как это было всегда, и я издал рык разочарования.

— Что я здесь делаю, Уриэль? — Я раздраженно оборвала себя словами, потому что не могла спросить то, что действительно хотела спросить. Где Раф и Джордан? С ними все в порядке, или ты уже казнил их, как Клодетт?

Увидев его, здесь, тот беспорядок в Арбоне приобрел больше смысла. Я должна была знать, что мой сэнсэй был членом Общества. Он ненавидел монархии до слабости и никогда не упускал возможности напомнить мне о несправедливости, которую они причинили нам. Что было лицемерием во всей красе, учитывая богатство, из которого, казалось, происходил он, и лидер Красного Востока.

Его глаза сузились в безмолвном упреке, но я больше не терпела его дерьма. Я больше не была тем наивным, влюбленным подростком. Я не испытывала благоговения перед его силой и контролем, и я чертовски уверена, что не была ослеплена своим глупым, введенным в заблуждение и полностью манипулируемым увлечением.

Я усмехнулась.

— Думаю, я заслужила право называть тебя по имени в ту ночь, когда ты лишил меня девственности. А теперь ответь на мой чертов вопрос. Какого хрена я здесь делаю?

Он сделал глубокий вдох, его рот был плотно сжат, а ноздри раздувались. Когда-то давно это вселило бы в меня глубокий, до дрожи в костях страх. Больше нет.

— Я вижу, годы отсутствия не способствовали твоей дисциплине и уважению, ученица. — Его голос был ровным и низким, гипнотизирующим, но я знала его лучше, чем это. Он был чертовски зол на мое дерзкое отношение к нему. — Однако они, безусловно, компенсировали это тем, как прекрасно ты повзрослела как женщина. — Снова этот плотоядный взгляд.

Я задрожала, и не от желания.

— Мы просто собираемся посидеть здесь и поболтать о старых временах, или у тебя была причина похитить моих друзей, схватить меня, а затем пытаться сломить на три недели? Предупреждение о спойлере, я не сломлена, Уриэль. В следующий раз старайся усерднее. Или, знаешь, просто наберись мужества и скажи мне, чего ты хочешь. — Я смотрела прямо и жестко, мои руки свободно лежали на коленях. Я провела слишком много лет под его часто жестокими тренировками, чтобы так быстро все забыть. Кроме того, многое из того, чему он меня научил, было бесценно для моего нынешнего места в мире.

Он позволил тишине снова затянуться между нами, как и следовало ожидать, но затем наклонился вперед, сцепив пальцы домиком. Его золотистые глаза изучали меня своим пронзительным, интуитивным взглядом, но я больше не боялась. Я уставилась прямо на него в ответ.

— Общество хотело бы предложить тебе должность в наших рядах, Роуз. — Он изучал меня, ожидая реакции на это, и я ничего не могла с собой поделать. Я вздрогнула.

Это не имело никакого отношения к его — предложению вступить в народную армию, но он использовал мое второе имя. Он делал это только в редких случаях, обычно после особенно жестокой тренировки, которая оставила меня сломанной, пустой оболочкой. Большую часть времени мы были сэнсэем и ученицей, но были моменты, когда он проявлял редкие проявления доброты, нежно обнимая меня и нашептывая все, что я хотела услышать. Тогда он всегда называл меня по второму имени, как бы выражая нежность.

Теперь я знала лучше. Он манипулировал мной, по сути промывая мозги, чтобы я стала его верным, обожающим солдатом. Прекрасна, как роза, со смертоносными шипами с ядовитыми наконечниками.

— Ты должна была знать, что всегда была предназначена для более высокой цели, моя прекрасная девочка, — продолжил он, почувствовав мое секундное колебание, как акула на кровь. — Такая сила, как у тебя, не могла быть растрачена в трущобах Америки, выброшена на дешевые подпольные бои за ничтожные ставки. Нет, Роуз, тебя тренировали лучшие. — Он имел в виду себя, высокомерный ублюдок. — А теперь пришло время тебе выполнить свой долг перед всеми нами. Перед своим народом. Передо мной.

Мои губы скривились от отвращения. — Я ничего тебе не должна, Уриэль. Я полностью оплатила свой долг, когда мы встречались в последний раз.

Его рот изогнулся в похотливой улыбке, и он провел языком по нижней губе, как будто все еще мог ощутить мой вкус там спустя два года.

— Внезапно я обнаружил необходимость взимать проценты.

Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не реагировать. Не вскакивать со стула и не обхватывать руками его горло, не душить его до потери сознания, как он делал со мной тысячу раз до этого. Тогда, может быть, он отпускал.

— Это твоя возможность для величия, Роуз. — Он продолжал говорить, как будто не замечал моих убийственных мыслей,