Книга Кинжал с красной лилией - Жюльетта Бенцони

— Двор французского короля — не темный закоулок, — обиженно заявила Кристина.

— О-о, я имела в виду совсем другое! У всех нас во дворцах есть оружие, но я прошу дать мне этот кинжал, столь пугавший меня до моего согласия, потому что мне кажется, что кровь Витторио будет меня защищать.

— Он твой, — произнес великий герцог и протянул кинжал Лоренце.

Через несколько дней Лоренца вместе с послом покинула Флоренцию. Из Франции на родину посол приехал по суше и очень быстро, однако великий герцог пожелал, чтобы путешествие его племянницы было как можно более безопасным и для нее, и для ее сундуков с приданым.

К несчастью, пришлось взять с собой и тетушку Гонорию. Старая дама настоятельно этого потребовала, настаивая на своем праве сопровождать племянницу в соответствии с правилами приличия. К тому же она не могла допустить, чтобы знатная барышня плавала по морям в виде «посольского багажа». Кроме того, она хотела повидать королеву Марию, которую помнила маленькой девочкой и, как она утверждала, «очень любила», что могло бы помочь наладить между ними отношения. Лоренца не проявила большой радости при этом известии, но тетушка пригрозила, что отправится коротким путем посуху, чтобы самой оповестить французский двор о ее приезде.

— Бог знает, что она там будет рассказывать, — вздохнула великая герцогиня, успокаивая возмущенную девушку. — Я бы с удовольствием сопровождала тебя сама и заодно повидалась бы с родственниками, но это невозможно. А Гонории только заточение может помешать отправиться во Францию, ты сама это понимаешь. Будем надеяться, что она не устроит там какого-нибудь скандала, из-за которого твой будущий супруг откажет ей от дома и отправит обратно к нам. Хотя для тебя это было бы неплохим выходом из положения.

Пришлось смириться и с тетушкой. Лоренца со страхом думала об их долгом совместном путешествии, но, благодарение Богу, морская болезнь приковала Гонорию к кровати, избавив всех от ее присутствия. Лоренца навещала ее утром и вечером, а в остальное время вместе с доктором ею занималась Бибиена, которой ничто не портило настроения, потому что Нона, старая камеристка Гонории, страдала так же, как ее хозяйка.

* * *

Лоренца как раз рассматривала башни, охраняющие вход в порт, в который входили галеры, когда услышала у себя за спиной голос Джованетти:

— Как вам нравится Франция, мадонна? Она удивленно обернулась.

— Вы поправились?

— Как видите. Когда к Валериано Кампо обращаются с тем почтением, какого заслуживают его глубокие познания, выясняется, что он великолепный врач. Ваша тетушка тоже убедилась бы в его искусстве, если бы слушалась его советов, а не проклинала бы его с утра до ночи.

— Он ухитряется усыплять ее, а это уже немало.

— Только для того, чтобы дать поспать и нам тоже. Не будь этого, он позволил бы ее нутру выворачиваться, сколько душе угодно, он ведь мстителен, имейте в виду.

— А как же знаменитая клятва Гиппократа? — По его мнению, всему есть разумный предел. Существа, которые можно считать язвами на теле человечества, оказываются за этим пределом. Надо признать, что донна Гонория весьма удачный образчик созданий именно такого рода.

— Вы спрашивали о моих впечатлениях... Природа похожа на тосканскую, а город выглядит красивым. Но мы ведь в нем не остановимся, не так ли?

— Нет, к сожалению. У Парижа свое очарование, король всячески старается украсить свою столицу, но климат там совсем другой. Будем надеяться, что, когда мы туда приедем, погода будет хорошей. Впрочем, столицу мы посетим позже, потому что королевский двор сейчас не в Париже.

— А где же?

— Охотится в Фонтенбло, я полагаю. Но поверьте мне, дворец необыкновенно красив.

— И там я увижу того...

— Кому предназначают вашу руку? Да, именно там. В последнем письме, которое я получил, говорится, что отец вашего будущего жениха благосклонно отнесся к предложению Его высочества великого герцога и пообещал позаботиться о том, чтобы король расположился к его будущей невестке.

— Иными словами, этот человек согласен служить нелюбимой им королеве в обмен на мое богатое приданое?

— Не совсем так, мадонна. Маркиз де Сарранс пользуется доверием короля и не слишком жалует королеву, находя ее глупой и неприятной, что в некотором роде справедливо. Зато маркизу де Верней, фаворитку, он просто ненавидит. По его мнению, она очень опасна, однако, дорожа дружбой короля, он держится в стороне и от той, и от другой партии. Если хотите, его нужно чуть-чуть подтолкнуть, и он откроет в Марии де Медичи множество добродетелей и достоинств, каких до сих пор не замечал, и постарается лишить ее соперницу всякой власти. Мысль о том, что маркиза де Верней может стать королевой Франции, доводит его до исступления. До поры до времени он не затевал ссоры с королем, потому что тот мог сослать его в замок в Беарне, где каждая трещина вопиет о нищете. Возможность обрести, я бы сказал, такую золотую невестку добавит ему решительности, и он вступит в бой. Он нуждается в поддержке...

— И что же, я его поддержу? Сын похож на него?

— Нисколько. Они настолько разные, что злые языки поговаривают, будто покойная маркиза Елизавета имела связь на стороне, причем ее избранник был куда более привлекательным, чем король. Отец небольшого роста, суров и сед, а сын похож на рыцаря из романа о короле Артуре. Общее у них только одно — отвага. Они оба отличаются феноменальной смелостью, которую проявляли сотни раз и на дуэлях, и в битвах. Когда я уезжал из Парижа, решался вопрос о том, чтобы дать отцу полк, а впоследствии сделать его маршалом Франции.

— Сколько лет...

— Антуану де Саррансу? Двадцать семь или двадцать восемь, я думаю.

— Если он так привлекателен, то почему до сих пор не женат?

Джованетти замолчал, но только лишь на секунду.

— О его привлекательности очень скоро вы сможете судить сами, — сказал он, пожав плечами. — А не женат потому, что сам не хотел этого. Желающих выйти за него замуж немало, но он считает, что торопиться ни к чему.

— Полагаю, что у него есть любовница?

— Я бы удивился, если бы это было не так. Он из тех, кто живет с аппетитом — и аппетит у него прекрасный, и, уверяю вас, никогда не пропадает. Славный, во всех отношениях достойный молодой человек. По чести сказать, мадонна, я уверен, вы будете прекрасной парой, и у вас действительно есть шанс стать по-настоящему счастливой.

— Я уверена в своем счастье куда меньше, чем вы, сьер Филиппо! В конце концов, посмотрим... Тем более что мы еще не у подножия алтаря и...

— Не пугайте меня, мадонна! Если вы колеблетесь, лучше было бы все высказать сразу, а не ждать, пока мы приплывем во Францию!

— А разве я не вправе выражать сомнений?

Джованетти осторожно перевел дыхание, метнув из-под тяжелых век острый пронзительный взгляд. Лоренца поняла, что он встревожен, она научилась читать его взгляды во время нескончаемых шахматных партий, которыми они услаждали себе долгое путешествие. Ей не хотелось доставлять беспокойство Филиппо, он сумел внушить ей симпатию, это Гонория ни во что не ставила посланника великого герцога, обращалась с ним свысока и всячески стремилась унизить его, может быть, втайне желая, чтобы он стал такого же маленького роста, как и она.