Книга Родом из детства - Алексей Леонидович Курилко

заворчал:

- Не могли потерпеть до утра?

- Лёня!

- Ладно, я встаю. Но предупреждаю, если он устроил ложную тревогу, я всё равно его из тебя достану и поставлю в угол в наказание за то, что он не даёт нам спать.

- Прекрати шутить, у меня отошли воды.

- По этому поводу я шутить точно не буду.

Из-за отсутствия телефона не было возможности вызвать «Скорую» или такси. Беспокоить соседей не хотелось. Решили дойти до автовокзала: там всегда дежурила пара машин.

Машины действительно были. Аж две. Но оба таксиста наотрез отказались ехать в роддом. Оба опасались, что мать начнёт рожать прямо в салоне автомобиля.

- Ладно, Томця, дойдём пешком. Тут идти-то минут десять.

Томця объявила, что не дойдёт. Не зная, что предпринять, отец совершил безумный поступок: он заметил у входа в камеру хранения бесхозную тележку грузчика и украл её. Вернее будет сказать, угнал.

- Загружайся, - сказал папа.

Не задавая лишних вопросов и не вступая в спор, мать забралась на тележку.

Думаю, со стороны это была уморительная и одновременно трогательная картина. Легко представить. Ночь. Улица. (Дань Блоку – фонарь, аптека…) Ливень. Отец, распевая во всё горло «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», катит тележку, на которой корчится от боли без пяти минут мать его ребёнка.

До ворот больницы докатили без происшествий. Но у цветочной клумбы тележка зацепилась о бордюр, одно колесо коварно слетело. Отец не смог предотвратить крушение. Тележка перевернулась; мать вывалилась в клумбу и закричала…

Отец запаниковал и бросился к приёмному отделению:

- Эй! Вашу мать! Моя жена рожает прямо на грёбаной клумбе!

Мать рассказывала мне потом, что он, нецензурно ругаясь, поднял на уши всю больницу.

Дальше всё было как у всех. Ничего необычного.

Жаль, конечно, что мать не родила меня прямо там, под ливнем. Тогда бы я имел полное право написать примерно следующее: «На клумбе, в осеннюю сырость меня родила моя мать».

В момент моего рождения случилось ещё кое-что. Лишь только меня показали маме – она потеряла сознание. А когда меня принесли к ней в палату для первого кормления, она спросила медработницу:

- Извините, пожалуйста, а это точно мой? Вы уверены? Там не могли перепутать?

Медсестра возмутилась:

- Та вы шо! Це ж не посылка!

Мама обречённо вздохнула.

Дело в том, что я был очень страшненьким. Прямо сказочно уродливым. Это не укладывалось в маминой голове. Как такое могло быть? Она была симпатичной, папа – тот вообще красавец. (В головном уборе – вылитый Аль Пачино. Без головного убора – Аль Пачино, служивший на атомной подводной лодке, то есть полысевший.) А тут вдруг родилось такое!

Я был смуглым, даже слишком смуглым, почти как негр. С чёрными как смоль волосами. Со сморщенным по-стариковски лицом. К тому же маме показалось, что я был косоглазый. Глаза не только косили, но и были разного цвета.

Даже отец, увидев меня в первый раз, предложил: «Может, назовём его Маугли?»

Мама не всегда понимала юмор папы, поэтому ответила совершенно серьёзно: «Нет, он изменится, я знаю… Вначале младенцы все страшненькие… Просто я не ожидала, что до такой степени…»

 

 

 

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

 

 

 

ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЁМ?

 

 

Дать ребёнку имя – дело серьёзное и ответственное. Ему ведь жить с ним до самой смерти. Поэтому думать надо в первую очередь о ребёнке. И желательно думать головой.

Чем и о чём, к примеру, думали родители, когда назвали русского мальчика Мартин? Естественно, его дразнили Борманом. А в шестнадцать лет Борман угодил в колонию. За изнасилование. А что он мог совершить – подвиг? Чего ещё ждать от человека по кличке Борман? Научного открытия в сфере термодинамики? Написания диссертации на тему «Радионуклидная диагностика воспалительных заболеваний опорно-двигательного аппарата»?

Говорят, в Борисполе живёт мужчина по фамилии Штопаный. Работает охранником. Я понять не могу, зачем родители дали ему имя Антон? Это что – юмор такой? Или он был нежелательным ребёнком? И во всём был виноват порвавшийся презерватив? А мальчик стал живым напоминанием того несчастливого случая?.. Штопаный Антон… Он же охранник, у него должен быть пистолет; почему он до сих пор не застрелился?

Я так скажу. С некоторыми родителями и врагов не нужно. Серьёзно. Это ж как нужно не любить ребёнка, чтобы, например, назвать сына Ромуальдом, а дочь Гортензией?

Я ещё могу понять, когда в двадцатые годы прошлого века была мода на всякие необычные имена нового типа. Имена придумывали и составляли из разных слов. К примеру, аббревиатура Ким состояла из слов «коммунистический интернационал молодёжи» и стала довольно распространённым именем. Мальчика могли назвать Виллюром, что расшифровывалось как «Владимир Ильич Ленин любит юных революционеров». Я уже не говорю о печально известной Даздраперме! Гораздо менее знаменито другое имя для девочки – Оюшминальда, то есть «Отто Юльевич Шмидт на льдине». Те люди были фанатиками, а за фанатизм взрослых расплачивались дети.

Да я лично знал старика, которого звали Владлен. Его назвали так в честь Владимира Ленина. Он рассказывал мне, что его мать хотела использовать полное имя вождя. В принципе Виличлен звучало неплохо, но его маму всё-таки отговорили от такого варианта, потому что если произносить Виличлен слитно, а не по слогам, то слог «член» слишком выпирает и режет слух.

Владлен, Вилюр, Оюшминальда… Уж такие были времена… О имена, о нравы!..

Это было давно.