Книга Желанная распутница - Джули Беннет

оборачиваясь и указывая на него пальцем, как кинжалом, — мы поженимся, но не будем жить долго и счастливо. Не воображай, что я люблю тебя или мечтаю о сказочном будущем с тобой.

— Какие еще условия? — спросил он.

Лукас знал: лучше всего позволить ей думать, что она контролирует ситуацию. Если он получит от их сделки желаемое, то ему все равно, что на уме у Пейсли.

Он хотел ребенка и справедливости против Стерлинга Перри. А Пейсли даст ему и то и другое.

— Мне нужен брачный контракт, — прибавила она. — При разводе не будет сюрпризов, и мой бизнес не пострадает.

Лукас не мог не восхищаться тем, что она отмахивается от их прошлого и своих эмоций, чтобы спасти свадебный бутик. У него были свои мечты, но они сильно отличались от ее фантазий.

— Почему ты в конце концов согласилась? — спросил он, скрестив руки на груди и посмотрев на нее свысока.

— В бутике возникла проблема. — Она теребила пальцами ремешок сумки на предплечье. — Я только что поняла, что не справлюсь в одиночку. И хотя мне неприятно быть здесь, я не потеряю свой бизнес из‑за гордыни.

Он снова ею восхитился. Вероятно, она уже не та девушка, которая боялась столкнуться с трудностями.

Однако теперь оба стали другими, и ничто из их прошлого не влияет на нынешнюю ситуацию. Он не тот наивный мальчик, каким был прежде: молодой и влюбленный. У Лукаса прибыльный бизнес, и пусть он не верит в любовь и брак, он верит в значимость семьи и хочет создать свою собственную.

Лукас опустил руки по швам и подошел к Пейсли. Она запрокинула голову и посмотрела на него, а он, видя ее красивые глаза, тут же возбудился.

— У моего адвоката не должно быть вопросов при составлении нужных документов, поэтому я уточню. Ты хочешь, чтобы я позаботился о твоем бизнесе, узнал правду о твоем отце и установил срок продолжительности нашего брака.

Она поджала губы и отвела взгляд. Ее легкая неуверенность заставила его понять, что, хотя Пейсли может заупрямиться, она по‑прежнему уязвима.

И ему захотелось спасти ее. Даже после того, как нелепо закончились их отношения.

В какой‑то момент он получит у нее ответы на все необходимые ему вопросы о прошлом. Не то чтобы это имело значение, но ему было любопытно.

— Ты спросишь меня, чего я хочу от этого брака? — Не сдержавшись, Лукас провел кончиком пальца по ее нежной щеке и подбородку. — Или ты просто мне доверишься?

Она облизнулась и посмотрела на него в упор:

— Я полагаю, ты мне скажешь.

Проведя большим пальцем по ее влажной нижней губе, он улыбнулся:

— Я хочу, чтобы ты была в моей постели. Пока мы женаты, мы будем мужем и женой по‑настоящему. Я не смогу жить с тобой и не прикасаться к тебе, не хотеть тебя.

Пейсли округлила глаза и ахнула:

— Но я же не останусь с тобой навсегда. Зачем тебе притворяться, что наш брак реальный?

Лукас обхватил ладонями ее лицо и поцеловал в губы. Она ударила его сумочкой по животу, а потом та с глухим стуком упала на пол.

Пейсли пискнула и отдалась поцелую. Она снова уступила Лукасу. Раньше она никогда не сомневалась, как ответить на его ласки. Она сжала пальцами его бицепс, словно это помогало ей удержаться на ногах.

Ее губы были такими же сладкими, как прежде. Лукас запустил пальцы в ее волосы и запрокинул ей голову. Пейсли выгнула спину и прильнула к нему, когда он стал покусывать ее губы, а потом отстранился от нее.

— Ты притворялась? — спросил он удивительно спокойным тоном. — Потому что я хочу убедиться в том, что ты считаешь реальностью, а что притворством.

Пейсли шагнула назад и уперлась в лестницу. Коснувшись губ дрожащей рукой, она закрыла глаза.

У Лукаса возникла небольшая проблема: ему надо было держать себя в руках. Он хотел только одного: раздеть Пейсли и заняться с ней любовью. Но так было в прошлом. Они занимались любовью повсюду. Но присутствие Пейсли у него дома вызвало у Лукаса первобытные инстинкты, и он понял, что не хочет, чтобы она уходила. Пусть он эгоист, но он хотел Пейсли.

— Влечение ничего не значит, — ответила она.

Если бы она говорила уверенно, он бы ей поверил. Если бы она не прильнула к нему сладким, соблазнительным телом, он подумал бы, что она не хочет большего. Но теперь он знал лучше.

Она могла бы выбрать в помощники кого‑нибудь другого, но обратилась именно к Лукасу. Несмотря на все, что было у них в прошлом, между ними сохранялась связь, поэтому Пейсли ему доверилась.

Лукас провел рукой по ее щеке и коснулся ее волос:

— Ты хочешь развестись? Сколько, по‑твоему, продлится наш брак?

Она не отводила от него карих глаз.

— Если Стерлинг окажется моим отцом и познакомится со мной, я от тебя уйду. Я не хочу, чтобы меня опекали всю жизнь. Мне нужна самостоятельность. Но я не настолько глупа, чтобы не понимать, что мне необходима помощь. Я не желаю, чтобы мой бизнес пострадал. Кроме него, у меня ничего не осталось.

Итак, все сводится к деньгам. Неудивительно. Кроме того, Лукас понимал ее желание защищать то, что она создала. Не по этой ли причине он хотел, чтобы у него появился наследник, который продолжит его дело?

— Ладно. — Лукас наклонился, снова коснулся губами ее рта и шагнул назад. — Ты будешь в моей постели каждую ночь, и это не обсуждается. Мы поженимся в Вегасе, устроим медовый месяц, и я докопаюсь до сути письма о твоем отце.

— Вегас? — Она выгнула бровь. — Это не похоже на тебя.

— Просто так быстрее. — Лукас улыбнулся. — Ты же не хочешь долго готовиться и планировать свадьбу. Можно, конечно, обвенчаться в соборе, пригласить журналистов…

— Я выбираю Вегас. — Она прищурилась. — И еще одно условие. Ты купишь мне то платье, какое я выберу.

Лукасу было наплевать на платье.

— Договорились, — ответил он.

Пейсли пристально смотрела на него еще минуту, тщательно скрывая эмоции, что ему не нравилось. Пейсли, которую он знал, всегда была для него открытой книгой. Она и сейчас время от времени бывает такой, хотя и стала независимой и волевой женщиной. И она принадлежит ему.

На ее пальце будет его кольцо, а ее тело — на его кровати. Они оба получат то, чего хотят.

Много лет назад Лукас по наивности считал, что любовь принесет им счастье и они проживут вместе до старости. Потом жизнь отрезвила его, и он наконец понял, что любви не