Книга Операция «Канкан» - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

дядей либеральных взглядов стало неизбежностью.

Неизвестно, куда приведет эта дорога. Тем интереснее!

Глава 3. Операция «Канкан»

Треснувший карандаш брызнул щепками. Начальник Иностранного отдела Главного управления госбезопасности Абрам Слуцкий прикрыл глаза и попытался успокоить нервы.

В разведке не бывает легко. Но почему-то он не нервничал так, когда жизнью рисковал в Швеции ради аферы со спичечным королем Крюгером. Или в Париже, когда приходилось внедряться в белоэмигрантскую стаю и отстреливать бывших царских офицеров, вздумавших еще раз побороться с СССР…

В голове снова и снова прокручивались коварные слова Агранова, руководителя ГУГБ и его непосредственного начальника. Тот за округлыми фразами обязательно прятал скрытый подтекст, полный угроз, намеков, недомолвок. Так же было и утром, во время очередного вызова на ковер.

«Какой же он негодяй», — подумал Слуцкий. Агранов всегда казался ему скользким. Поза идейного ветерана-большевика, истинного пролетария фальшива насквозь. В НКВД известно, что происходит он из семьи лавочника, а биография подмочена членством в партии эсеров.

Многое изменилось после убийства Кирова. Теперь очевидно, что Агранову мало поста заместителя народного комиссара внутренних дел. Он подсиживает самого наркома — Ягоду — и не остановится ни перед чем. Ловит каждое дуновение сверху. Легкий намек — и неугодный человек будет пристегнут к очередному процессу против врагов народа.

В пальцах опасно сжат второй карандаш. Возможно, ему тоже придется разделить участь предшественника. Такая теперь служба в ГУГБ, новые занимают место безвременно выбывших.

Щелкнул выключатель. Мягкий свет из-под зеленого абажура разлился по сукну с единственной папкой, в полумраке проступили очертания сейфа, приставного стола и спинки четырех стульев. Слуцкий не любил многолюдных совещаний. Иностранная разведка — самое секретное направление в НКВД, его сотрудники не должны знать, чем заняты коллеги.

Слуцкий промокнул платком высокий лоб над одутловатым лицом. Жарко в середине лета, даже ночью, хоть от происходящего вокруг веет холодом. И нельзя упрекать одного только Агранова, причина неудач в стечении обстоятельств.

Политическая разведка отходит на второй план, пришла очередь военных — узнавать состав и боеспособность вражеских армий, красть чертежи танков и самолетов. Но некому. Армейская разведка растеряла европейскую резидентуру из-за промахов руководителей. Агенты арестованы или порвали связь, зарекаясь иметь что-то общее с большевиками.

Говорят, Агранов лично надоумил Самого перевести Артузова в штаб РККА. Как и следовало ожидать, бывший начальник Иностранного отдела увел за собой из ГБ лучших людей, забрал контакты с важнейшими агентами, включая самого ценного под оперативным псевдонимом Брайтенбах. Формально Артузов еще несколько месяцев сидел на двух стульях, в армейской разведке и НКВД, натаскивал Слуцкого, но… Преемнику элементарно не хватило организационного таланта предшественника.

Агранов это знал. Затребовал доклад о результатах работы Иностранного отдела, иными словами — отчет об успехах ИНО, не меньших, чем во времена Артузова. Когда Слуцкий после очередного разноса робко указал, что особых достижений ждать неоткуда, Агранов рассвирепел.

— Вы понимаете, что развалили работу отдела? Я поставлю вопрос на коллегии! Квалифицирую это как вредительство! И Генрих Григорьевич вас не спасет!

О да, Слуцкий считается человеком Артузова, следовательно — и Генриха Ягоды. Кресло под некогда всесильным наркомом зашаталось, Ягода погрузился в заботы как самому уцелеть. Где уж защищать начальников отделов…

Новому поколению чекистов Слуцкий оказался неудобен. Он был когда-то отличным полевым агентом, виртуозом-ликвидатором. Отозванный в Москву, чиновник из Слуцкого никакой, если нет главного инстинкта — чутко улавливать изменение начальственного настроя. Оттого он постоянно брызгал против ветра.

Сегодня утром Агранов четко дал понять: совмещай агентуру и аналитику. То есть пока не завербованы или не заброшены новые люди, гони информацию из открытых источников, выдавай ее за агентурную. Иными словами, занимайся очковтирательством.

Сколько времени это будет работать? В ЦК поступают данные от армейских разведчиков Артузова, подробные, четкие, с копиями секретных документов. Неужели Агранов надеется водить за нос самого товарища Сталина?

Нет, вряд ли. Готовит компру, чтобы однажды показать вождю, чем занимаются ставленники Ягоды. Значит, нужна успешная операция. И есть только один шанс организовать ее быстро — закончить начатое в Казани.

Слуцкий снова развернул единственную папку литерного дела. Одутловатое лицо скривилось в недовольной гримасе. Операция «Канкан», перехваченная у группы спецназначения, началась с серии досадных упущений.

— Чеботарева ко мне!

Он швырнул телефонную трубку на рычаг, не дожидаясь ответа. Короткое «разрешите» с порога прозвучало немедленно, будто капитан Чеботарев не отходил от начальственной двери с самого прибытия из Казани. Его рапорт пестрел подробностями, которые были не в силах заслонить главную ошибку, из-за которой лейтенант Чувырин прибыл в столицу вперед ногами. Как бы ни развивалась операция, недопустимо, чтобы оперов ГБ расстреливали на улице, точно бешеных псов.

— Капитан, какого хрена ты не избавился от Чувырина надолго?

— Товарищ комиссар государственной безопасности 2-го ранга! Никак невозможно было иначе. Потому что если б иначе, заподозрил бы, что я нарочно один с двумя контрами остаюсь.

Он потер шею, запомнившую тиски беглеца. Черные усики а-ля Кавказ жалобно вздрогнули: такая, мол, горечь в капитанской душе. Но Слуцкого это не растрогало.

— Наган почему отдал?

— Силен, гад. Так горло сдавил, что я впрямь отрубился.

Под эти жалкие оправдания Слуцкий уничтожил второй карандаш.

— Хватит ныть! Или срочно исправишь положение, или пишу представление на перевод в ГУЛАГ. Будешь зэков в тайге пасти!

— Абрам Аронович… — капитан скорбно вздернул бровки, отчего стал похож на гимназическую подружку времен юности комиссара госбезопасности. Вдобавок Чеботарев в присутствии начальства нервничал и вечно путался в словах. — Товарищ комиссар, разрешите доложить, так дальше же все нормально. Беглый, заваливший Чувырина, он же нормально вписался.

Да, ситуация настолько дурацкая, что больше похожа на экспромт и стечение обстоятельств, нежели на подставу разведки. Слуцкий испытующе вонзил взгляд в капитана. Если его будут очень предметно спрашивать, не спрыгнет? До конца выдержит? Единственное преимущество этой версии: убийство сотрудника ГУГБ произошло с целью обеспечения оперативной разработки. Так что Чувырин списан как расходный материал.

— Чеботарев! К утру мне — подробный план мероприятий по операции «Канкан». Не забудь: отработать окружение Мельника и Неймана в Поволжье. Отец Неймана по пятьдесят восьмой статье?

— Так точно! Оформлен. Тройка выпишет ему червонец и без права переписки.

— Главное. Они пересекли границу?

— Обязательно. Так что я полагаю…

— Хрен на себя положи! — сорвался Слуцкий. — Я сам могу предполагать все, что угодно. Или говори точно, или признайся, что упустил дело из-под контроля.

— Так точно… В Германии вербовка, стало быть, нужна. Нового. Коммунистов и коминтерновцев знает Гестапо. Все на учете. Чтоб на окружение Мельника выйти.

— Ты — главный в этой операции. Не годятся старые кадры, значит, забудь об идейных. Вербуй на компру, на интерес. Что, не нравится? Конечно, такие ненадежны. Но результат нужен быстро! — «Или результаты будем обеспечивать уже