Книга «Битлз» in the USSR, или Иное небо - Юлий Сергеевич Буркин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А по существу, вот мое мнение. С «Белым солнцем пустыни» совсем другая была история: не разрешили бы, никто бы про него и не узнал. А «битласов» этих наша молодежь уже давно знает и любит, и то, что их не пускают в страну, – большой козырь врагам в обработке нашей молодежи, в том, чтобы настраивать ее против советского правительства и КПСС. А если их наконец пригласить, симпатии молодежи переместятся на нашу сторону и станет ясно, что мы – за все передовое и прогрессивное.
– А товарищ Косыгин докладывает, что в своих песнях они высказываются против Великой Октябрьской социалистической революции.
Горбачев примолк, а затем выдавил из себя:
– Разберусь, Леонид Ильич. И доложу. Если это так, ноги их тут не будет.
* * *
– …Леонид Ильич, все ясно. Наши деятели опять, понимаете, напутали. Есть у «битласов» песня такая, «Революция», где они поют, что, мол, не надо ее. Но обращаются они в ней к Мао Цзэдуну с его бесноватыми хунвейбинами, и в этом с политикой КПСС у них полный консенсус. Имеется в виду ихняя, китайская, революция…
– А Громыко мне сегодня сказал, что они и про Советский Союз поют. Про Ю Эс Эс А. Ты смотри мне, Михаил, – погрозил Брежнев пальцем, – наврешь – ответишь по всей строгости!
– Я, Леонид Ильич, предмет исследовал досконально и врать не приучен. Есть у них такая композиция. Но это другая песня, юмористическая. В ней поется, как будто бы один из них, по фамилии Маккартни, прилетел к нам, и все тут ему нравится, все по душе – и природа, и музыка наша народная, и девушки – как грузинские, так и украинские.
– Ишь чё… – Леонид Ильич задумался и прикрыл тяжелые веки.
Выдержав внушительную паузу, Горбачев кашлянул. Брежнев вздрогнул.
– Ладно, хрен с ними, пусть приезжают, – махнул он рукой. – Пустим их на гастроль по БАМУ, комсомольцев воодушевлять. С Дином Ридом на пару.
– Очень верная идея, Леонид Ильич!
– Но все-таки… – задумчиво протянул генсек. – Не пошловатые ли у них песни? Вот Константин Устинович высказал мнение, что крикливые они очень – визжат, дескать, кривляются на сцене…
– Кривляются, это да, есть такое дело, – подтвердил Горбачев скорбно. – В особенности раньше. Но это стиль такой – рок. Наши нынче еще больше кривляются, а мы уже и привыкли. А «битласы» тем временем, наоборот, повзрослели, научились кой-чему, остепенились.
– И наконец, что скажут про нас вражеские голоса? Ты об этом подумал? Что раньше мы дураки были и только сейчас поумнели?
– Наоборот. Мы сами везде будем писать, что раньше они нам не подходили – слабовато играли, – а вот теперь дозрели до уровня нашей передовой молодежи… Ребята поют о любви, о мире. Давайте всем покажем, что и нам ничто человеческое не чуждо. Вот и Зыкина Людмила Георгиевна говорит, что они отличные парни, она с ними встречалась, «Калинку» вместе пели.
– «Калинка» – это хорошо. Ладно, Миша, готовь письмо в Министерство культуры и в ЦК параллельно, будем приглашать. Но не на гастроли пока, а на прослушивание. Посмотрим на них всем политбюро, вынесем решение.
– Верный подход, Леонид Ильич. Вот только один момент… – Горбачев замялся.
– Что у тебя там еще не слава богу?
– Пишут, что вроде они вместе уже не выступают, поссорились… Я об этом только вчера узнал…
Было видно, что Брежнева разговор сильно утомил. Он неуклюже завозился, пытаясь выбраться из-за стола.
– Давай-ка пригласим, а там посмотрим. Артисты народ такой – вчера поссорились, сегодня помирились. Не помирились, так помирим. И держи вопрос на контроле. Получишь ответ, доложи.
– …Значит, в Россию… – покачал головой Джон. – Что ж, в этом что-то есть. Новая жизнь на новых землях. Я готов, Питер.
– Но есть один нюанс, Джон. Я не знаю, как ты к этому отнесешься. Русские настаивают, чтобы вы были в Москве уже послезавтра.
Он подождал бурной реакции Джона, но тот молчал. И Питер пояснил:
– Пока, мол, их кремлевский босс не передумал.
– Они что, не в себе?! – наконец обрел дар речи Джон. – Так дела не делаются!
– У нас еще не было дел с русскими, и мы не знаем, как делается у них. Но если «Битлз» действительно воссоединяются, то такой шанс упускать нельзя. СССР больше, чем США и Европа вместе взятые. Для бизнеса это гигантский, практически неисчерпаемый ресурс.
В этот момент Джон почувствовал, что кто-то задел его плечо, обернулся и обнаружил, что за его спиной, вытянув шею, стоит Йоко.
– Спроси, сколько концертов и сколько платят, – вполголоса посоветовала она.
Джон спросил.
– До этого дело пока не дошло, – отозвался Питер. – Сейчас русским срочно нужны копии ваших паспортов для виз, твоего и миссис Леннон. Если ты, в принципе, согласен, вышли их сегодня по факсимильной связи на следующий номер…
Джон обернулся к жене и, задрав брови, жестом показал, как что-то чертит в воздухе. Йоко записала номер под его диктовку. В трубке воцарилось молчание.
– Эй, Пит, ты еще там? У тебя всё?
– Э-э… Вообще-то нет.
– Тогда выкладывай.
Джон отвел трубку от уха и, прикрыв ладонью микрофон, попросил Йоко задержать музыкантов. И до окончания разговора с Питером Брауном он наблюдал в окно звукорежиссера пантомиму маленького бунта.
– Ты задумывался, кто взвалит на себя менеджмент воскресших «Битлз»? – спросил Питер.
– У меня не было времени задуматься над этим. Но твоя кандидатура меня вполне устраивает.
– Э-э… Видишь ли, Джонни… – Питер виновато покряхтел. – Я сейчас никак не могу уехать из Штатов. На мне «Стигвуд», и с Майком Хольцманом мы открываем еще одну новую компанию… Но ради «Битлз» я бы все это бросил. Однако я – не Брайан. Я просто не потяну. Одно дело надраться у тебя или у Пола на свадьбе, а другое – ворочать такой махиной, как возобновленные «Битлз». Это мне не по силам.
– И что ты предлагаешь? Ты – свой, тебе я доверяю. На кого еще я могу положиться, когда вокруг – сплошные жулики и прилипалы?
– Есть предложение. Но, Джон, только, пожалуйста, не кипятись, сперва подумай хорошенько.
– Пит, не тяни резину, не зли меня!
– Еще раз прошу, не заводись. Это предложение от Пола, но он не настаивал. Он сказал: «Если Джон будет против, пусть предложит кого-то из своих людей, и я соглашусь».
– Ли Истман? – почти догадался Джон.
– Сынок.
Джон прислушался к своим ощущениям. Он
