Книга Анархия. Неумолимое возвышение Ост-Индской компании - Уильям Далримпл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне как никогда повезло с моим агентом - несравненным Дэвидом Годвином, а также с моими блестящими издателями из Bloomsbury: Александра Прингл, Трам-Анх Доан, Лилид Кендрик, Эмма Бал, Ричард Чаркин, Йогеш Шарма, Минакши Сингх, Файза Кхан, Бен Хайман и особенно мой редактор на протяжении более тридцати лет Майк Фишвик. Я также хотел бы поблагодарить Веру Михальски из Buchet Chastel и несравненного Роберто Калассо из Adelphi в Италии. Моя любимая семья - Оливия, Ибби, Сэм и Адам - поддерживала меня в здравом уме и была счастлива на протяжении долгих шести лет, которые потребовались для создания этой книги. Олив, в частности, была скалой, как в эмоциональном плане, так и в качестве направляющей силы этого проекта, моим первым и лучшим редактором, а также моим вечно терпеливым, вечно щедрым, вечно любящим партнером по жизни. Им, а также моим любимым родителям, оба из которых умерли во время написания этой книги, я обязана больше всего. Мой отец, в частности, был убежден, что я никогда не закончу эту книгу, и действительно, он так и не дожил до финальной точки, умерев на следующий день после Рождества, когда я был еще в двух главах от ее завершения. Но именно он научил меня любить историю, а также жить жизнью, и я посвящаю эту книгу его памяти.
Уильям Далримпл
Северный Бервик - Чисвик - Мехраули,
Март 2013 - июнь 2019
* 262,5 миллиона фунтов стерлингов сегодня.
* 157,5 млн фунтов стерлингов и 105 млн фунтов стерлингов сегодня.
** £400,000 = £42 млн; £300,000 = £31,5 млн; £200,000 = £21 млн сегодня.
1599
24 сентября 1599 года, когда Уильям Шекспир размышлял над черновиком "Гамлета" в своем доме ниже по течению реки от "Глобуса" в Саутварке, в миле к северу, всего в двадцати минутах ходьбы по Темзе, в ветхом фахверковом здании, освещенном множеством муллированных тюдоровских окон, собралась пестрая компания лондонцев.
Уже в то время встреча была признана исторической, и на ней присутствовали нотариусы с чернилами и пером, чтобы записать необычайно разнообразные представители елизаветинского Лондона, которые пришли в тот день в зал Основателей , расположенный рядом с Мургейт-Филдс. На вершине социальной шкалы, увешанный золотой цепью, стоял сам лорд-мэр, сэр Стивен Соам, облаченный в алую фустиану. Его сопровождали два его предшественника на этом посту и несколько старших олдерменов Сити - маслянистые елизаветинские мещане, их белобородые лица скрывались в пушистых клубках батистовых рюшей. Самым влиятельным из них была серьезная козлиная бородка, подбитая горностаем и увенчанная печной трубой фигура сэра Томаса Смайта, аудитора Лондонского Сити, который сколотил состояние на импорте смородины с греческих островов и пряностей из Алеппо. Несколькими годами ранее "аудитор Смайт" помог создать Левантийскую компанию в качестве вехи для своих торговых путешествий; эта встреча была его инициативой.
Кроме этих портовых столпов лондонского Сити было множество менее именитых купцов, надеявшихся увеличить свое состояние, а также множество амбициозных и стремящихся вверх людей более скромного достатка, чьи профессии нотариусы послушно записывали: бакалейщики, драпировщики и галантерейщики, "одевальщик", "виноградарь", "лизингодатель" и "скорняк". Среди них было несколько покрытых шрамами солдат, моряков и бородатых искателей приключений из доков Вулвича и Дептфорда, побитых прибоем морских псов, некоторые из которых десятилетием ранее сражались против испанской армады . Все в дублетах и золотых серьгах, с морскими кортиками, незаметно запрятанными в пояса. Некоторые из этих палубных матросов и мичманов вместе с Дрейком и Рэли сражались с испанскими кораблями-сокровищами в теплых водах Карибского моря и теперь называли себя нотариусам, используя вежливый елизаветинский эвфемизм, как "каперы ". Были также исследователи и путешественники, которые отправлялись в дальние странствия: например, исследователь Арктики Уильям Баффин, в честь которого была названа полярная бухта. Наконец, тщательно вел записи и самоописанный "историограф путешествий по Ост-Индии", молодой Ричард Хаклюйт, которому заплатили 11 10 фунтов стерлингов.* авантюристы заплатили ему 11 10 фунтов стерлингов * за составление всего, что было известно в Англии о маршрутах пряностей .
Такую разношерстную компанию редко можно было увидеть под одной крышей, но все они собрались с одной целью: обратиться к стареющей королеве Елизавете I, в то время шестидесятишестилетней крашеной женщине с париком, с просьбой основать компанию, "чтобы отправиться в притворное путешествие в Эст-Индию и другие земли и поселения, расположенные там, чтобы вести торговлю... покупая или обменивая такие товары, изделия, драгоценности или товары, которые эти земли или поселения могут продавать или поддерживать... (и это должно быть угодно Господу, чтобы они процветали)".
За два дня до этого Смайт собрал 101 богатого торговца и заставил их взять на себя обязательства по индивидуальной подписке s в размере от 100 до 3 000 фунтов стерлингов - значительные суммы по тем временам. В общей сложности Смайт собрал £30 133 6s. 8d.** Для этого вкладчики составили договор и внесли свой вклад в подписную книгу, "написанную собственными руками", как они заявили, "ради чести нашей родной страны и для развития торговли и торговли в пределах этого королевства Англии".
Всегда ошибочно читать историю задом наперед. Мы знаем, что Ост-Индская компания (ОИК) в конечном итоге выросла до контроля почти над половиной мировой торговли и стала самой могущественной корпорацией в истории, по знаменитому выражению Эдмунда Берка, "государством в купеческом обличье". В ретроспективе возвышение Компании кажется почти неизбежным. Но в 1599 году все выглядело не так, поскольку в момент основания мало какое предприятие могло показаться менее уверенным в успехе.
В то время Англия была относительно бедной, в основном сельскохозяйственной страной, которая почти столетие вела войну с самой собой из-за самого спорного вопроса того времени - религии. В ходе этой войны, которая многим мудрейшим умам казалась актом преднамеренного членовредительства, англичане в одностороннем порядке отрезали себя от самого могущественного института в Европе, превратив себя в глазах многих европейцев в нечто вроде нации-изгоя. В результате, изолированные от своих озадаченных соседей, англичане были вынуждены рыскать по миру в поисках новых рынков и коммерческих возможностей за пределами страны. Они делали
