Книга Метаморфоза - Эмир Радригес

легко, клавиатура щёлкала, на мониторе вырисовывались чертежи, расчётные таблицы заполнялись.

Совершенно неожиданно для себя Олег обнаружил, что уже наступила темнота. За окном стоял густой мрак. Над горами совсем призрачно и тускло сияло небо, значит, солнце зашло уже давно. Настенные часы показывали пол одиннадцатого. Олег стянул наушники и прислушался к тишине. Дом был пуст, хотя бы потому, что свет в остальных комнатах так и не был зажжён.

– Значит, Алиса не вернулась… – прошептал Олег, и всё у него внутри сжалось в холодный комок. Чтобы убедиться в этом окончательно, он решил осмотреть комнаты. Едва он поднялся с кресла – в глазах на несколько секунд потемнело от долгого сидения. Попутно включая свет во всех комнатах, Олег пытался обнаружить следы Алисы, в великой надежде, что она просто слишком устала с дороги и сразу отправилась спать. В гостиной было пусто, на кухне сковорода с макаронами и мясом застыла в том же неизменном положении, совершенно нетронутая. В прихожей ботинок жены не оказалось. Заглянув в спальню, Олег увидел только пустую кровать. Теперь никаких сомнений. Алиса не вернулась, хотя должна была сделать это уже давно.

Мысли беспорядочно заметались: «Как знал! Надо было ехать с ней, дел-то на час максимум! Чёртов проект мог подождать!»

Он заторопился обратно к рабочему месту, взял со стола мобильный телефон и набрал Алису. Через пару секунд из динамика донеслось «вне зоны действия сети».

– Ну конечно! Дом поехавшего папаши находится в глуши, там сотовая связь не берёт…

Тогда он зашагал обратно в спальню и принялся отыскивать Алисин список номеров домашних телефонов школьников, у которых она была классным руководителем. Где же она хранит этот список? На полках в шкафу его не было. Перевернув всё в выдвижном ящике тумбочки, Олег нашёл на самом дне, под кипами учебных бумаг, толстый ежедневник, на последних страницах которого аккуратным почерком были выведены имена, телефоны, адреса и разные заметки. Взглядом остановившись на строке «Лила Леонова», Олег через стационарный телефон (как же давно он им не пользовался?) набрал номер сумасшедшей семейки. Гудки. Гудки. Гудки. Они растягивались, как слюна с пасти бешеного бульдога. Олег надеялся, что кто-нибудь возьмёт трубку и скажет «ваша жена в безопасности, просто колесо на велосипеде спустилось или цепь порвалась, так что приезжайте и забирайте, она вас заждалась». Но никто не отвечал. Звонок игнорировали.

Тогда Олег со злостью грохнул трубкой и снова посмотрел в окно. Ночь набирала силы. Он походил по комнате взад вперёд, пытаясь разобраться с жужжащим в голове роем мыслей.

Что делать? Звонить в полицию? Но ведь они приедут слишком поздно, если вообще приедут, причина ведь неясная, ну не вернулась и не вернулась – позже придёт. Не убили же никого. Наверное.

Они точно не приедут. Значит нужно ехать самому, подумал Олег. Конечно, Алиса вполне могла просто задержаться, на её велосипеде действительно могла лишь порваться цепь. Или поломаться колесо. В это хотелось верить. Но тогда почему она не добралась до зоны действия сотовой сети? Или почему не добралась до дома семейки и не позвонила оттуда, чтобы я её забрал? Даже пешком за это время можно было пройти восемь километров! А это значит только одно ­– что-то действительно случилось. И если учесть ненормальное поведение отца Лилы, то вполне возможно с ним придётся иметь дело. Взгляд Олега остановился на металлическом сейфе в углу комнаты. Да, похоже, без этого не обойтись. Олег открыл сейф и вытянул из его глубин ружьё. Двустволка двенадцатого калибра, которую он приобрёл давно, в те времена, когда всерьёз хотел заниматься охотой. Но вот охотничья горячка прошла, и он бросил эту затею, а ружьё осталось. Олег быстро проверил состояние двустволки. Вроде бы в порядке.

– Давно я из неё не стрелял… – сказал он вполголоса и сразу почувствовал себя безумцем, а эту ситуацию – нелепой. Нет оснований полгать, что случилось нечто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО плохое. Однако ехать в такую глушь ночью и с голыми руками, навстречу потенциальной опасности, было бы уж совсем глупо. Пусть даже если эта опасность откровенно надумана – разум всё равно предполагал самое худшее. С точки зрения принятия правильных решений – это гораздо лучше, чем оказаться оптимистом, а потом нарваться. Так что оружие лишним не будет.

Олег зарядил ружьё крупной картечью и, прихватив с собой ещё несколько патронов, направился к гаражу.

«Что я буду делать, если действительно случилось самое страшное?» – думал Олег, спускаясь по ступенькам крыльца. – «Пристрелю папашку на глазах у дочери? Может действительно стоило сначала позвонить в полицию?»

Ворота гаража с длинным скрипом отворились, затем щёлкнула дверь автомобиля, загудел двигатель и наружу выкатился чёрный седан, ударив обжигающим светом фар по стенам соседних домов. Олег выехал на дорогу.

***

Автомобиль мчался вверх по лесной дороге, перепрыгивая с ухаба на ухаб. Вслед тянулись клубы сухой пыли, тут же растворяющиеся в ночи позади. Мелькали мрачные стволы лиственниц, стоящих густыми стенами по краям дороги. Местные ночи особенно темны – из-за гор. Бывает такая тьма, что в нескольких метрах от себя ничего не разобрать. Особенно непроглядная чернота разливалась по низинам, вроде той, где стояла деревня Тихая. Впрочем, и на этой карабкающейся кверху дороге царил мрак. Алиса ушла без фонарика, так что возвращаться ей наверняка было бы трудно. И страшно. Олег всматривался вперёд, в надежде встретить в свете фар идущую навстречу Алису. Однако до горного дома Антона Леонова оставалось уже совсем немного, и с каждым пройденным километром всё слабее становилась эта надежда.

Олег на всякий случай бросил короткий взгляд на сидение справа. Ружьё на месте. Это успокаивало, но от нехороших мыслей не избавляло. Олег подумал, что если вдруг Леонов сделал что-то с Алисой, то он наверняка уже ждал его приезда. И если у Леонова тоже есть ружьё – дело скверно. Он запросто мог засесть на втором этаже, погасить свет, укрывшись в ночи, и выждать, когда машина подъедет ближе, а потом выстрелить, ориентируясь по горящим фарам. И никаких шансов. Эта мысль взволновала Олега, но он прогнал её, рассуждая, что это