Книга Босоногая принцесса - Кристина Додд

– Ну вот, – сказала она, стараясь взять себя в руки, – теперь он не сможет освободиться.

– Боже мой, – вздохнула мисс Викторина. Свечка в ее руке накренилась, и воск капал на пол. – Боже мой.

Пом свернул парус, сунул его под мышку и поклонился мисс Викторине:

– Оставляю его светлость на ваше попечение, мисс Спротт. Позовите меня, если я буду вам нужен.

К мисс Викторине сразу же вернулось самообладание. Она похлопала Пома по руке.

– Мы не станем тебя звать. Незачем кому-то знать, что ты здесь у меня делал, и я обещаю, что мы скорее умрем, чем выдадим тебя его светлости.

– Я знаю, мэм, и очень вам за это благодарен.

Эми проводила Пома, чтобы запереть за ним дверь.

Осторожность, которой ее выучили годы нищеты и предательства, заставила ее спросить:

– Ты уверен, что никто в деревне не знает, что мы сделали?

– Непохоже. – Пом приложил руку к шляпе в знак прощания и исчез в темноте.

Эми задумалась. Что он имел в виду? Что жители деревни ни о чем не подозревают или что он не знает, подозревают ли о чем-нибудь в деревне?

Однако пока не о чем беспокоиться, решила она. Дело сделано, и их опасная затея была столь смелой и столь необычной, что сулила успех.

Так она себя убеждала. И на это надеялась.

Пом вошел в паб и повесил шляпу на крючок возле дверей. Когда он обернулся, то обнаружил, что все до единого посетители смотрят на него в явном ожидании.

– Все получилось, – сказал он. Всеобщий вздох облегчения был ему ответом.

– Не дразни нас, муженек! Давай подробности.

Его жена стояла с тряпкой в руках. Ее светлые волосы были перевязаны широкой розовой лентой, голубые глаза сияли так, будто один вид ее мужа доставлял ей радость, а прелестные губы улыбались.

Пом не понимал, почему Мертл среди всех рыбаков деревни выбрала его своим мужем, но он считал себе счастливчиком. Он кивнул ей, что означало, что он ее любит, и сказал:

– Все прошло как нельзя лучше.

Он сел за стол и, облокотившись, стал ждать, пока жена подаст ему обед. Он ел так, будто умирал с голоду, а голоден он был всегда. Окончив есть, он осушил до дна большую кружку эля.

Потом он заметил, что люди все еще не спускают с него глаз, словно ожидая, что узнают от него больше, чем он поведал. Но Пом был не слишком разговорчив и поэтому сказал только:

– Его светлость прикован цепью в погребе мисс Викторины. Записка с требованием выкупа оставлена на имя мистера Харрисона Эдмондсона.

– Этого негодяя! – презрительно фыркнула Мертл. – Продолжай, муженек.

– Теперь посмотрим, что скажет лорд Нортклиф в свое оправдание, когда он очнется.

– Боюсь, что ему все это не понравится, – сказал викарий Смит, сложив руки на груди.

Викарий был пожилым человеком с редкими седыми волосами и кустистыми бровями. Несмотря на слабовольный подбородок, викарий имел волевой характер и привычку утверждать очевидное с нескрываемым апломбом.

Но Пом не был ученым человеком, и, возможно, ему следовало сказать: «Нет, не понравится».

– Как ты думаешь, план мисс Розабел сработает? – осведомилась Мертл.

– Почему бы и нет?

– Что до меня, то я это не одобряю. – Миссис Китчен, которую все уважали в деревне, пренебрежительно фыркнула: – Тебе должно быть стыдно, что ты принял участие в этом похищении.

В пабе стало тихо.

Пом ясно видел, что людей одолевают сомнения, и попытался объяснить, почему он, простой рыбак, принял участие в таком возмутительном деле:

– Мисс Розабел права.

– В чем права? – поинтересовался викарий Смит.

– Лорд Нортклиф перед нами в долгу. Он должен мисс Викторине.

– А почему мы так рискуем ради нее? – строго спросила миссис Китчен.

Уперев руки в бока, Мертл отошла от мужа и стала наступать на миссис Китчен.

– Потому что мисс Викторина давно живет среди нас и помогла каждому из нас хотя бы однажды, и не только нам, но и нашим родителям. Она хорошая женщина. Лучшая из всех. Позор нам, если сейчас мы от нее отвернемся.

Миссис Китчен попыталась выдержать взгляд Мертл, но Пом знал по опыту, что это еще никому не удавалось. Никто не мог устоять под яростным взглядом его жены. Миссис Китчен закрыла рот и уставилась на свои башмаки.

– Мы оказываем его светлости услугу. – Мертл оглядела помещение, бросая вызов сомнению рыбаков. – Разве не так, Пом?

Пом извлек из глубины своей души предельно доходчивое утверждение:

– Ага. Мы его научим. Он должен понять, что поступил плохо.

– Но он лорд, – кисло улыбнулся один из рыбаков. – А лорды ничему не учатся.

– Придется дать ему шанс.

Пому уже многие годы не доводилось произносить подряд так много слов. Но сейчас ему пришлось их произнести, потому что он понял, что так нужно. Поэтому он сказал:

– Если мы этого не сделаем, он так и будет грешить до тех пор, пока его черная душа не приведет его в ад.

Глава 3

Схватив плащ лорда Нортклифа, Эми стала спускаться вниз по лестнице в погреб.

Этот плащ символизировал все недостатки лорда Нортклифа. Он был сшит лондонским портным, что свидетельствовало о непомерном тщеславии лорда. За те деньги, что стоила одна только черная материя, можно было бы прокормить в течение года всю деревню. Плащ был длинным и тяжелым, с пелериной и капюшоном. Эми опустила голову в складки и вдохнула. Плащ лорда Нортклифа пах кожей и табаком, и этот запах вернул ее во дворец в Бомонтани. Там, сидя на коленях отца и зарывшись в его куртку в поисках конфет, она чувствовала себя в безопасности. Там ее любили и заботились о ней.

При воспоминании об отце на сердце у нее потеплело. Только вот… ей не понравилось, что воспоминания о ее счастливом детстве оказались связаны с лордом Нортклифом.

Спускаясь в погреб, она держала плащ на вытянутых руках, подальше от себя.

Мисс Викторина гладила мурлыкающего Уголька и печально смотрела на неподвижное тело лорда Нортклифа.

– Он был таким приятным мальчиком.

– Он изменился. – Эми бросила плащ на качалку. Ей не терпелось избавиться от него, от этого пьянящего и чересчур драгоценного груза.

– Он, бывало, уговаривал кого-нибудь из рыбаков отвезти его на лодке на остров, – прошептала мисс Викторина, глядя на лорда выцветшими голубыми глазами. – Он приходил ко мне, и я поила его чаем и угощала своими пирожными с кремом, и он говорил, что ничего более вкусного в жизни не ел.