Книга Как никогда. Одинокая женщина желает... - Марина Порошина

Валентин Рудольфович покосился на жену — ее глаза сияли. И было непонятно, то ли лысый рейдер тому причиной, то ли очередная Нэлькина блажь.

– Ну и что все это значит? — проворчал он, прихлебывая уже почти остывший — такая гадость! — кофе.

– А это означает, — пропела непонятно чем довольная жена, — что Нэличка вчера уехала и сегодня к нам не придет. Зато потом они придут вдвоем и нам все расскажут! Там минус семьдесят один! Здорово?

– Здорово… — кисло согласился Валентин Рудольфович, который терпеть не мог всех Нэлькиных ухажеров, с которыми она постоянно ввязывалась в какие-то авантюры. При этом у Нэльки, что самое интересное, был муж — лапоть и подкаблучник, — который свято верил, что все спортивно-туристические и прочие увлечения супруги носят исключительно культурологический характер.

– И Настя с Игорем тоже не придут, представляешь? — продолжала Ирина, деловито переставляя какие-то плошки со стола в раковину, — она вообще никогда не сидела без дела. — Игорь позавчера в больницу попал с гипертоническим кризом, а знаешь ведь, какой он капризный: то ему одно, то другое, — вот она ему супики готовит, котлетки жарит и возле него в больнице сидит целый день. Еще и елочку ему туда понесет. Так что день рождения отмечаем в узком семейном кругу: ты, я, Юлька и Рита. Но Юлька придет поздно. И ты, пожалуйста, веди себя прилично, не лезь к ней, ладно, Валь?

– А… Рита тебе не звонила? — осторожно поинтересовался Валентин Рудольфович.

– Нет. А что? — удивилась жена.

– Видишь ли… После вчерашнего дела… Я бы не хотел, чтобы она к нам приходила… И я тебя уже не раз просил…

– Рита — моя лучшая подруга! — отчеканила Ирина и забрала у него из рук кружку с недопитым кофе. — Ее муж к нам и так не ходит — нормальный, кстати, мужик. Мы договаривались, чтобы не знакомить ее с твоими коллегами, так их и не будет. В чем дело-то?

Валентин Рудольфович так расстроился, что даже отложил недоеденный бутерброд. Вчера, красиво отшив Марго возле суда, он был весьма доволен собой, но о последствиях не подумал. Жена, которая очень гордилась им самим и его карьерой, была готова положить на алтарь служения его профессии все… кроме подруги детства. А получается, что на день рождения не придет никто, и если в первых двух случаях виноват злой рок, то в третьем — он лично.

– Зато в магазин ехать не надо, — вручила ему утешительный приз жена. — Представляешь, какие там очередищи! Я хотела вчера, а ты приехал в одиннадцать. Ладно, думаю, раз никого не будет, сама приготовлю, тряхну стариной, если не разучилась еще.

– Зато я решение отписал, нам же ехать завтра, так чтобы на мне не висело, — привычно соврал супруг. — Ты хоть знаешь, что за дело вчера было?

– Какое? Расскажи! — Ирина немедленно оставила в покое посуду и уселась рядом, приготовившись слушать. Он любил рассказывать ей про сложные и интересные дела, потому что, рассказывая, еще раз их обдумывал и порой находил верное решение, а Ирина была отличным слушателем.

И Валентин Рудольфович подробно рассказал о вчерашнем заседании, о том, как он мечтал треснуть Буликова пепельницей в лоб и как отвратительно себя вела ее драгоценная подруга. Но жена, вопреки ожиданиям, не прониклась сочувствием, а принялась хихикать, и он обижено прервал рассказ:

– Тебе смешно! А с меня еще шкуру спустят за это дело. Она же шпионы, им деньги из-за границы шлют, чтобы они нашу судебную систему расшатывали.

– Ну и что за система, если ее дохлая мышь может расшатать?! — уже хохотала жена.

– Да ну тебя! — обиделся Валентин Рудольфович, не встретив привычного сочувствия и понимания, и присовокупил бесспорный, с его точки зрения, аргумент против четы Мамай-Буликовых. — Если бы не они, я бы дома вечер провел.

– Ну, не они, так другие, — не поверила Ирина. — У тебя всегда работы больше всех. Но зато скоро будешь председателем! И тут выкрутишься, ты же умный! Ты у меня самый умный на свете. Устал, мой хороший, устал, мой заинька… — Она шутливо прижала его голову к своей груди, погладила, нежно подергала за ушки… и Валентин мгновенно расслабился, поплыл: он очень любил, когда она вот так, как с дитем малым, над ним ворковала. — Вот в Египте отдохнем, да, солнышко? Слушай, какая, интересно, там погода, а?

В турфирме говорят, что двадцать восемь градусов, а в Интернете я смотрела — двадцать один. Вообще-то разница. Ну ничего, просто будем гулять, правда?..

День прошел в ожидании, Ирина собирала чемодан и параллельно хлопотала на кухне — а у него не поворачивался язык сказать, что Марго тоже не придет и что виноват в этом он. В шесть часов раздался долгожданный звонок, но не в дверь. Ирина, сняв телефонную трубку, сперва заулыбалась:

– Ритуля, привет! Ну, ты где? Ждем ведь! Почему не придешь?.. Валя? Рассказал, конечно, я смеялась ужасно… Да ладно вам, подумаешь, приходи — помиритесь, я вас помирю… Что сказал?! Так и сказал?!

Ирина, прижимая трубку к уху, зашла в комнату и уставилась на благоверного — на ее лице было написано изумление. Но Валентин Рудольфович выражения ее лица почти не видел, потому что он как бы уже задремал у телевизора, умаявшись за день.

– Рита, я требую — немедленно приходи! Ты с ума сошла! Я тебе говорю… Где сидишь? А… Ну ладно… Господи, чепуха какая! Ведь сколько лет… Ну, что поделаешь… Давай так, мы приедем восьмого, и ты сразу приходи. Обещай. Нет, ты обещай! Я все улажу.

Эта последняя фраза была произнесена тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Выдержав паузу, Валентин Рудольфович не утерпел и все же приоткрыл один глаз — жена стояла напротив и смотрела на него в упор.

– И что она сказала? — еще надеясь на мирный исход, глупо спросил он.

– Сказала, что сидит в салоне красоты. Шоколадные обертывания у нее. Очень успокаивает и тонизирует одновременно. А завтра у них с мужем прием в консульстве США. С утра она в парикмахерскую. А сегодня ей еще за платьем. Что еще тебя интересует?

– Ну, Ириша… — Против его воли голос прозвучал заискивающе, но и это не помогло.

– Валя, я уважаю твою работу и все, что могу, для тебя сделаю, ты знаешь. Но всему есть предел. Мы с Марго дружим с третьего класса, мы вместе ходили в баскетбольную секцию. Жизнь складывается по-разному, она зарабатывает на жизнь, как может, и не делает ничего противозаконного. Она известный даже в мире адвокат. Она такой же кандидат наук, как и ты! Я не заставляю тебя с ней дружить, но и ты мной командовать не смеешь! — Голос жены подозрительно зазвенел.

Валентин Рудольфович растерялся. Жена впервые в жизни устроила ему скандал, отказываясь подчиниться разумному, с его точки зрения, требованию — не общаться с человеком, дружба с которым могла повредить его, Литвиненко, карьере. Его работе, его почти написанной докторской, его преподаванию в Юридической академии. Как-то сразу так сложилось у них в семье, что жена не возражала ни против командировок — повышение квалификации, — ни против задержек допоздна на работе — документы должны быть в идеальном порядке. Он никогда ничего не делал по дому — ему некогда! Да и не умел, честно говоря, а если возникала необходимость, то слесарей, электриков, сантехников, телефонистов вызывала и разыскивала Ирина, она же отвечала за ход и качество ремонтных работ. И до последнего времени у них с Ириной не было спальни: гостиная, в которой раскладывался диван, Юлькина комната и его кабинет — ему нужнее! Только год назад, когда дочь стала жить отдельно, Ирина призналась, что всю жизнь мечтала о собственной спальне, само наличие которой казалось ей верхом роскоши и комфорта. Он никогда ничего не просил, не требовал, просто так сложилось само собой, что его заботы, его дела первостепенны, а остальное — вторично. То, что необходимо для его работы, не обсуждается. И вот впервые в жизни жена категорически отказывается идти ему навстречу, а он не знает, что делать в такой ситуации. Утешать? Настаивать на своем? Свести все к шутке? Просить прощения?