Книга Месть по наследству - Олег Владимирович Кондратьев

присвистнул:

— Вот даже как?

— Ты думал, я к тебе по пустякам обратился?

Денис пожал плечами:

— Никаких существенных поводов для серьезного беспокойства я от тебя не услышал.

— Говорю же: интуиция.

— Твоя хваленая интуиция всегда основывается на информации. И анализе.

— На этот раз просто… в воздухе витает что-то.

— А нашего героя-депутата чего не привлек?

— Ой, не делайте мне смешно! Сплошные совещания и отчеты здесь и в Архангельске. А теперь его в саму Москву вызывают с докладом на заседание Комитета по обороне и промышленности. Кстати, не без твоей существенной помощи.

— Да?

— Это же ты раздобыл ему какой-то сверхважный уникальный документ, позволяющий отобрать через суд у новых частных предпринимателей незаконно приватизированное ими за копейки заводское оборудование и вышвырнуть их с территории обеих северодвинских заводов в 24 часа.

— А-а-а, точно. Красивая была операция! Эту бумажку десятки «бизнесменов» местного — и не только! — разлива на протяжении нескольких лет искали, чтобы уничтожить. Все архивы перерыли! И заводские, и административные, и государственные. В БТИ все перевернули, а земельный комитет вообще чуть не спалили!

Вилков задумался, припоминая памятные подробности. Лысенко ему не мешал.

— А я всегда говорил: «Люди, учите классиков!» Они знали ответы на все вопросы. Вот я и вспомнил вовремя незабвенного Конан Дойля с его великолепным Холмсом. Не ручаюсь за точность цитаты, но великий сыщик объяснял, что легче всего спрятать документ, положив его на видное место. Ха! Уж куда было виднее: я нашел его на главном стенде заводского музея истории судостроения!

— И тихо выкрал оттуда!

— Временно позаимствовал оригинал. Кстати, стекло, прикрывающее экспозицию, даже закреплено не было! А я успел так передвинуть парочку соседних экспонатов, что «все как и было». До сих пор никто не заметил!

— Вот наш депутат с ним и едет на днях в Государственную думу. — Василий посмотрел на Дэна. — А каким будет твой ответ на мою главную просьбу?

— Неужели ты сомневался? — Видя, что Лысенко молча продолжает смотреть на него, Денис добавил: — Да! Категорически!!! И можешь быть абсолютно спокоен за своих. Если надо, у меня мичман Дорохов имеется и еще пара-тройка крепких надежных ребят.

— С которыми мы ликвидировали банду Князя на «Гоголе»? Эти точно справятся. Ты мне только здесь из-за какого-нибудь пустяка мировую войну не развяжи. И пароход «Гоголь» снова тоже не стоит захватывать.

Вилков кивнул, а Василий, чуть помолчав, произнес:

— Тут, понимаешь… еще одна новость…

Дэн насторожился. Тон друга ему не понравился.

— Печальная. Неделю назад погиб начальник уголовного розыска. Убили поздно вечером в сквере по дороге к дому.

— Так… это… — Вилкову понадобилось немного времени, чтобы сообразить. — Это же Разумовский! Точно. Майор полиции Сергей Разумовский, муж Ирины Воеводиной.

— Уже подполковник. Был.

— Черт побери! Как же так? Кто?!

— Не нашли пока. Вроде задержали сначала кого-то, но отпустили.

Денис встал, держа в руках полную рюмку. Вслед за ним поднялся Лысенко.

— Настоящий был мужик. Наш человек. Пусть ему… везде будет хорошо!

Молча, не чокаясь, выпив, друзья сели.

— И все сваливается на хрупкие плечи одной замечательной женщины, Ирины Воеводиной!

Вилков познакомился с ней почти двадцать лет назад. По приказу командования юный лейтенант сопровождал тогда молодую жену командира одной атомной ПЛ из северного поселка Гаджиево в Ленинград. Женщина была на седьмом месяце беременности, и еще у нее на руках были два других ребенка: сыновья четырех и семи лет. В одиночку с таким «грузом» в долгой дороге было не справиться. А муж, капитан 1 ранга Воеводин, оказался задействован на плановых морских учениях.

В дороге они подружились, если так можно назвать предельно вежливое, корректное и чуть покровительственное отношение взрослой женщины к своему юному «сопроводителю». Никаких особых хлопот многочисленное семейство Воеводиных Денису не доставило. Сыновья беспрекословно выполняли все требования их строгой любящей матери. Дэну казалось, что даже третий ее отпрыск, готовый только через пару месяцев появиться на свет, уже вытянулся в строевую стойку в животе мамы и добросовестно «взял под козырек». Двое суток небольшой срок, но неизбывные дорожные хлопоты и взаимная расположенность сделали их друзьями.

Разве мог тогдашний лейтенант Денис даже предположить, что им еще предстоит встретиться в непростых обстоятельствах и пережить каждому по-своему немало трагических минут и событий?!

А мог ли повзрослевший на десять лет капитан-лейтенант Вилков и в страшном сне представить, что в роли жестокого криминального авторитета, которому они с друзьями объявили в Северодвинске непримиримую войну, окажется тот самый капитан 1 ранга Воеводин, скрывающийся под кличкой Князь?!

К тому времени Ирина уже девять лет находилась в разводе со своим бесследно исчезнувшим мужем. Она с тремя сыновьями перебралась на свою родину в Северодвинск, встретила здесь своего бывшего одноклассника Игоря Разумовского и обрела настоящую долгожданную любовь.

И теперь такой новый сокрушительный удар судьбы!

— Послезавтра девять дней будет. После кладбища самые близкие соберутся дома у Разумовских. Ирина Сергеевна тебя отдельно пригласила. Просила передать, чтобы «обязательно»!

— Конечно, приду.

Глава 2

Поминками «девятинами» в семье Разумовских занялась весьма пожилая двоюродная тетушка Сергея, приехавшая из какой-то деревни под Вологдой. Понятно, что при таком подходе все было организовано по православным христианским канонам: днем поминальный молебен в кладбищенской церкви, потом посещение могилы усопшего, а затем домашний обед в узком кругу близких и друзей.

Вилкову хотелось побывать только на могиле, положить цветы, постоять в одиночестве, погрузившись в воспоминания. Поэтому он пришел на кладбище еще за час до общего сбора, самостоятельно отыскал свежее захоронение и никем ни разу не был потревожен. А молебен — это совсем не для таких атеистов и грешников, каким он считал себя. Да он бы и на сами поминки не пошел, если бы не отдельное настойчивое приглашение Ирины. Ей он не мог отказать.

Впрочем, дома у Разумовских все оказалось очень прилично. Никто не напился, не рыдал и не принимался петь, а главное, не надоедал длинными бессодержательными тостами. Наверное,