Книга Карачун 2000 - Алексей Малиновский

по улице Ленина. Бугильда подняла с земли ледышку и метким броском сбила извращенца на землю. На свежем предновогоднем снежке распласталась туша жирного деда в кислотно-жёлтой шубе. Из его кармана выкатилась початая бутылка, на этикетке которой красовалась надпись "Балтика 9". Мерзкая жижа разлилась на снег и зашипела.

Кхарн поднял бутылку, понюхал и немедленно сблевнул на деда:

— Что за...из чего это варят? Из свиной мочи?

— Вполне возможно! Такой духан идёт, что роту солдат отравить можно! — ответил Робин.

В этот момент дед очнулся, достал из внутреннего кармана шубы еще одну бутылку "Девятки" и попытался к ней присосаться. Однако меткий удар Ерёмы не позволил свершиться страшному: на снег полетела бутылка, выбитая из дедовской руки и кривые зубы, выбитые из его же рта.

— Страйк! — ухмыльнулась Сейка.

— Бинго! — кивнула Фани.

— Вы чё творите ироды?! — загорланил лишенный опохмела Ссанта.

— Это ты че творишь? Зачем зомби-вирусом на сугробы ссышь? Почему подарки как положено не разносишь! — выкрикнул Робин.

— Чё? — Ссанта ошалело уставился на воителей. — Да...а че я делал? Я и не помню нихрена!

— Ну здрасьте приехали, шёл-упал-очнулся-гипс? Кому ты заливаешь? Диверсант престарелый! Ну ладно забухать решил, но людей-то зачем травить! — обозлилась Бугильда. — Крыша что ли на старости совсем протекла?

— Да я... — начал дед.

— Головка от часов ролекс! — съязвил Жека.

— Дык я летел на оленях, летел и тут в них трава кончилась. Уровень глюкозы в крови упал и олени начали отрубаться. Ну я смотрю вниз — а там заправка как раз: поляна такая с сочной зеленью. Я ещё удивился: откуда посреди зимы сочная трава? Ну да по хер. Опустился, поставил оленей на заправку, а сам пошел прогуляться. Подхожу я к краю поляны, а там дуб стоит такой широченный и в нём окошко. А в окошке том баба какая-то стрёмная сидит и спрашивает меня:

— Полные баки заправлять будете?

Я говорю: ага...

— Еще чего-нибудь желаете?

— Я говорю: да попить бы чего, в горле пересохло...

Ну она и дала мне бутылку вот этого состава — он ткнул кривым пальцем в девятку.

— Ну я выхлебал первую и еще захотелось, взял вторую и всё...дальше один туман! Нихрена не помню!

— Хочешь сказать: раз амнезия — значит и не виноват ни в чем?! — выкрикнул Фририх и пнул деда в живот.

Ссанту вырвало жёлтой прозрачной жидкостью, а его ярко-лимонная кожа чуть побледнела.

— Хм, походу он этой гадостью насквозь пропитался! Нужно помочь дедушке! — ехидной ухмыльнувшись, сказал Робин.

— Не надо! — попытался булькнуть дед, но было поздно.

— Надо деда, надо! — десяток ног немедленно обрушился на его бедную тушку и принялись выводить отраву из организма...

Лицо Ссанты медленно переходило из желтого спектра в сливовый, а его шуба постепенно синела...

***

Наконец наступило 31е и все собрались за большим овальным столом в центральном зале мэрии: Робин, Фани, Фририх, Бугильда, Ержан, Сейка, Ерёма, Кхарн, Скозлопонт и хлеб Жека. На часах пробило двенадцать, все дружно чокнулись бокалами с портером и принялись работать глотками.(ну они ж не конченые извращенцы, чтобы шампунь хлебать!)

— Я чувствую огромное возмущение в силе...что-то...что-то происходит с этим миром! — неожиданно заговорил Жека, пропитанный портером, точно ромовая баба...(чем её там пропитывают?)

— Какой нахуй силе? Ты чё, йопта, как тот карлан йоба что ли? — возмутился Фририх.

— Его Йода звали! Неуч тупорылый, и вообще: как ты разговариваешь в культурном обществе?! — осадила его Бугильда.

— Ты-то откуда знаешь? — он посмотрел на нее странным взглядом.

— Я с детства фанатка стар варс! — высокомерно ответила она.

— Фанатка чего? Ты же из Толхайта! Откуда ты вообще знаешь про стар варс? — удивился хлеб Жека.

— Какого Толхайта? Я из Новокузнецка! — ответила Бугильда.

— А я из Кемерово, — озадаченно икнул быдлан Фририх.

— Новосиб! — отрапортовал Кхарн.

— Ленинск-Кузнецкий! — сказала Сейка.

— Юрга, — Ерёма.

— Белово! — кивнул Ержан.

— Красноярск, — выкрикнула Фани.

— Бибирево, — выдал Робин. — Но то которое там, а не тут!

Все уставились на Скозлопонта.

— Да я-то местный! Не видно что ли! А вы чё, попаданцы все что ли? — удивленно ответил он.

— Эээ, — ответил Робин. — Я до последнего момента был полностью уверен, что я местный, а сейчас вдруг вспомнил свою родную хрущебу, двор со ржавыми качелями, гараж и пятёру с прогнившими порогами и ...вот.

Остальные понятливо закивали, подтверждая воспоминания о родных хрущебах и гнилых пятёрах.

— Так, погодите, но если мы все здесь, кроме фея, попаданцы, то...то и все остальные люди в Толхайте...тоже? — озадаченно выдал Ерёма.

— Ну точно не все! — Бугильда ткнула пальцем в Скозлопонта. — Или он нпс?

— Сама ты нпс! Я настоящий! — обиделся фей.

— Короче, одни загадки вокруг... — сказал Робин.

— Выходит, всё это обман? Нас всех засунули в этот мир и заблокировали память? А настоящий ли этот мир? Может... — глаза Сейки превратились в чайные блюдца.

— Стойте, стойте! — вскочил на ноги Кхарн. — А что если мы в матрице?

— Да какая нахуй матрица! Это пафосная сказка для педиков, наполненная псевдосмыслами и лицемерным восторгом перед абстрактной мистикой! — неожиданно выдал Фририх. — Короче...тут че-то посерьезнее... — смутился он.

— Меня больше волнует, что сейчас произошло? Почему мы обрели память? — задумчиво произнесла Бугильда.

— Погодите, я чувствую возмущение в силе... — вновь завёл свою пластинку псионик Жека.

— Да ты заебал, нигер хлебобулочный! Говори нормально! — выкрикнул Фририх.

— Кто-то открыл вторую печать, в результате чего произошел мощный системный сбой и морок, блокирующий наши истинные личности развеялся! - ответил Жека.

— Какую еще печать, кто открыл? Зачем?? — заистерила Фани.

— В душе не ебу, я получаю данные напрямую из инфополя, без расшифровки... но...погодите...я вижу его лицо!

— Кто это? — заголосили товарищи.

— Это Карачун! — воскликнул Жека-хлеб.