Книга Иного не желаю. Часть 2 - Виктория Витальевна Лошкарёва

что я приказывал не атаковать противника в лоб, ничего хорошего из этой операции выйти не могло.

— Мы не будем проявлять силу, чтобы захватить резиденцию Баева. Не будем убивать его воинов — если те не полезут на рожон. Мы просто окружим его замок, отрезав всех находящихся там от свежего продовольствия, медикаментов, просто помощи. Оборотни ведь не люди, и не смогут как гугеноты Ля Рошели, месяцами оказывать нам сопротивление… зная, что в этот момент за стенами замка кто — то становится одичалым только из — за того, что Альфа или его Луна не в состоянии оказать помощь несчастному. А если ещё и следующее полнолуние будет пропущено, и стая окажется попросту отрезана от своего Альфы и беты — скольких к концу месяца не досчитается Бай?

Матис шумно выдохнул, с восторгом принимая мои доводы. О да, как только мы возьмём замок Баева в кольцо осады, ему не останется большого выбора: либо идти со мной на прямой военный конфликт (и быть виновным в смерти многих своих воинов), либо выдать Таис.

Я закончил совещание с бетой и командирами групп уже в машине — как только вертолёт приземлился, я вместе с двумя сопровождающими пересел в джип, везущий меня назад, к моей паре.

Волк внутри меня выл, не чувствуя своей пары, и злился на человека, который не смог удержать суку рядом с собой.

— Мы вернём её, — пообещал я своему зверю. — Вернём назад, в Ангулем.

Тая

Многочисленные сцены грязного, животного совокупления моего мужа с другими женщинами то и дело вставали у меня перед глазами. Казалось, я чувствовала его разгорячённое дыхание рядом с собой, слышала его довольный рык — и это ещё больше сводило меня с ума.

— Насть, — напомнил о себе Альфа Баев. — Проводи Таю в замок.

— Не волнуйся, о нём позаботятся, — шепнула Настя, поддержав меня за талию. — Пойдем-ка на свежий воздух, а то здесь такая стоит такая духота, что тебя ноги не держат.

Пока подручные Альфы уносили куда — то неподвижное тело Этьена, Настя отвела меня назад, к замку — подальше от места событий.

— Что произошло? — спросила Луна, заглядывая мне в лицо. — Тая, что такого ты увидела в мыслях или воспоминаниях Этьена?

— Ничего хорошего.

Я машинально гладила свой живот, приказывая себе собраться — собраться ради дочери.

— Хочешь поговорить об этом?

О том, как похотливая женщина кричит о том, чтобы её наполнили спермой, и мой супруг с радостью удовлетворяет её требования, расчетливо при этом рассуждая о том, что двое щенков, лучше чем один?

Горько усмехнувшись, я отрицательно покачала головой.

— Нет.

— Тая…

Мы как раз подошли к скамейке, нагретой от вечернего солнца. С удовольствием опустившись на теплое дерево, я закрыла глаза и тихо спросила:

— Почему вы все говорили, что оборотни в парах не изменяют друг другу. А мой отец вот изменял, и Этьен — тоже.

— Ох. — Голос Насти звенел от жалости. — Ты это видела, да?

Я кивнула.

— Когда?

— Сразу после пожеланий Гильермо.

— Этьен, наверное, вспомнил что — то после его слов — и эти воспоминания «докатились» и до тебя. Он, скорее всего, не думал, что у тебя окажется достаточно сил, чтобы выстроить связь — вот и не поставил барьер.

Я горько усмехнулась.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

— С волками жить, — вздохнула Настя. — Тай, я почти каждый месяц становлюсь свидетелем, когда один из оборотней нашей стаи превращается в одичалого. Не всем, к сожалению, получается помочь.

Одичалые, да…

Этьен, как и Альфа Баев, был уверен, что после гибели моей матери, отец превратился в подобного зверя. А вот что с ним случилось дальше — никто не знал.

Иногда одичалых отпускали в безлюдные места — доживать свой век в теле и сознании волка; если же одичалый оказывался опасным для людей, у Альфы не оставалось другого выхода, кроме как устранить потенциальную опасность.

Ужасный, злой мир оборотней. Где мужчинам безразличны такие слова как любовь, верность, уважение. И отец, и Этьен…

Я погладила рукой свой пинающийся живот, и в очередной раз подумала о дочке. Каково придется моей малышке в этом злобном, несправедливом к женщинам мире — где девочка это все — лишь самка, воспроизводитель следующего поколения оборотней, и ничего больше?

Как уберечь её? Как сделать так, чтобы хотя бы она имела счастливую, не омрачённую жестокостью своего мужчины, жизнь?

Сейчас я была как никогда уверена, что Этьен не станет обращать большого внимания на мою дочку — она никогда не будет настоящей наследницей Валуа, никогда не возглавит его стаю.

— Альфа, в меня, пожалуйста! — находясь спиной к Этьену, кричала одна из обнаженных женщин. — Я фертильная — и сегодня самый благоприятный день…

Мой супруг, усмехнувшись, несколько раз провёл своим возбужденным органом по лицу другой девушки, и тут же с силой запихнул свой член назад — в довольно закричавшую от его движения женщину. При этом та, чья голова находилась ниже…

Меня резко вытошнило прямо на каменную кладку дорожки.

— Ох, Тая, — запричитала Настя, — пойдем скорее в замок. Тебе хорошо бы прилечь — немного подремлешь, успокоишься…

Отказавшись от успокоительного и любых прочих лекарств, я с трудом добрела до комнаты — новой комнаты, которую мне выделили в замке, и, не раздеваясь, легла на кровать, накрывшись покрывалом с головой — пытаясь хотя бы таким детским способом отгородиться от всего, что причиняло мне дикую боль.

Я отказалась от ужина, от чая, отказалась от разговора с Ильёй Романовичем, и даже попросила Настю оставить меня ненадолго в одиночестве.

Но когда Гильермо постучался в мою дверь, я не смогла ему не ответить.

— Прости меня. — Упал на колени мужчина, стоило мне только открыть дверь в комнату. — Прости, я не должен был говорить всего этого.

— Ты должен был сказать это раньше.

Гильермо замер, так и не подняв на меня взгляда.

— Что? — горько усмехнулась я. — Опять какие — то правила оборотней?

— Никто не имеет права встревать в отношения истинной пары. Никто не имеет права встревать в отношении Альфы с его самкой.

Самкой. Не женщиной, не женой…

Самкой.

— А наказание? — вяло поинтересовалась я.

— Казнь, разумеется, — пожал плечами Гильермо. И впервые посмотрел мне в глаза.

— По законам оборотней, я давно смертник. Но я не мог промолчать. Ты… — Гильермо взял мои ладони в свои руки и осторожно сжал их. — Тая, мы с детства мечтаем об истинной паре — той, которая станет смыслом нашей жизни; той, которая подарит мир нашему зверю и счастье нашей человеческой половине… Так