Книга Четыре мушкетёра - Лион Моисеевич Измайлов

найдёшь, этого пронырливого типа, который даже инспектора объегорил! Занятый такими мыслями, Вартанян вернулся в магазин.

— Вам, как я понял, гражданин Тревильян нужен? — услышал он наигранно услужливый голос того же продавца.

— Нужен! — воскликнул Вартанян. — Где он?

— Он на месте, — смиренно ответил продавец.

Когда Вартанян подошёл к двери с надписью «Замдиректора», она вдруг резко открылась, оттуда быстро выглянул толстый, хорошо одетый человек, мягко выражаясь, небольшого роста и громко сказал:

— Атасова, Порточенко и Арамича — ко мне!

После чего дверь закрылась. Вартаняна он, похоже, не заметил. Тогда Вартанян сам толкнул дверь, приоткрыл её и затем уже постучал.

— Войдите! — раздался голос Тревильяна. — Что вы хотите мне сказать?

Глава 3

Аудиенция

Было заметно, что Тревильян пребывает существенно не в духе. Тем не менее он терпеливо слушал в течение пяти минут витиеватые речевые хитросплетения Вартаняна, сложенные, как из кирпичей, из простых с виду выражений типа «видите ли», «я в общем-то», «как бы это объяснить», «так получилось», «э-э-э».

— Я вас понял, — объявил вдруг Вартаняну Тревильян, когда тот совсем запутался.

Вартанян замолчал и стал ждать, когда его выставят из кабинета, чтобы вернуться домой с чистой совестью и чтобы рассказ отцу имел правдоподобную концовку. Но этого не произошло. То ли внешность его напомнила Тревильяну собственную юность, то ли он сумел разглядеть в Вартаняне всю недюжинность его натуры, что, конечно, юноша предположил более охотно.

А Тревильян продолжил:

— Скажите мне прежде всего, кто вы?

— Вартанян, — ответил юноша.

— Стоп, стоп. Так уж не сын ли ты того самого Вартаняна, который одно время был соседом двоюродного брата моего отца?

— Сын, — сказал Вартанян и даже немного смутился.

— Вот ты какой стал! — обрадовался Тревильян, хотя Вартанян точно знал, что Тревильян его до этого ни разу не видел. — Да, летит время. А ведь мы с твоим отцом дружили. Бывало, так дружили…

И Тревильян задумался, предавшись на минутку приятным воспоминаниям о родных местах.

— Ну ладно, парень. Ты извини, но придётся тебе подождать чуть-чуть. Сам понимаешь, работа. Да нет, ты здесь посиди, — остановил Тревильян юношу, когда тот двинулся к выходу. Затем подошёл к окну, приоткрыл его и сказал: — Атасов! Порточенко! Арамич!

На этот зов поспешили явиться двое с тротуара. Одного из них Вартанян успел запомнить во время дискуссии возле своей машины — массивный, высокого роста парень. Другого Вартанян видел впервые — стройный молодой человек с тонкими чертами лица. Они вошли и неподвижно встали перед столом Тревильяна. А тот сел в своё кресло и начал что-то быстро писать.

Продержав их минут десять, Тревильян наконец откинулся на спинку кресла и спросил:

— Где Атасов, сколько можно его ждать?

— Атасов болен, — грустно ответил один из пошедших.

— Жалко Атасова, — дрожащим голосом подхватил другой.

— Что с ним? — спросил Тревильян привычным тоном, из которого стало ясно, что Атасов болеет минимум два раза в день.

— У него эта… — наморщил лоб тот, который был выше ростом.

— Да-да, она самая. Двусторонняя дикотосомия срединных сосудов на почве ишемического катара плеврального анабиоза, — подхватил стройный.

Чувствовалось, что Тревильян уважает людей, способных пересказать медицинскую энциклопедию если не наизусть, то хотя бы своими словами. Поэтому он сказал только:

— О! Надеюсь, лицо не повреждено?

— В том числе, — ответил стройный.

— А знаете, уважаемые, что мне сказал Король?

— Нет, — выпалили оба поспешно, да так, что тут же выдали себя.

— Так что вы можете сказать по этому поводу?

— Это всё он, Атасов, — начал канючить тот, что был выше ростом.

— Ладно, ладно, Порточенко. Вы всегда ни при чём, если за это не платят. Говорите вы, Арамич, вам легче даются причастные обороты.

— Дело было так. Атасов заскучал. И уж так заскучал, так заскучал, что стало скучно мне, а потом даже Порточенко. И вот заскучали мы, так заскучали…

— Давайте ближе к делу, Арамич, — перебил его Тревильян, — это я слышал в прошлый раз.

— Нет, в этот раз мы ещё больше заскучали. Так вот, Атасов говорит: «А не пойти ли нам повеселиться?» Но вы же знаете, мы не можем веселиться где-нибудь в подъезде или на сквере, даже если погода приличная. Решили пойти в кафе. А денег — в самый обрез.

— У вас — в обрез? — значительно спросил Тревильян.

— Наличных — в обрез. Так, извините, получилось. Атасов и говорит: «Ничего страшного, толкнём что-нибудь по-скорому. Прямо в кафе толкнём». Потому он и пошёл в магазин, взял несколько паркеровских наборов, и мы поехали.

— Как то есть взял? — возмутился Тревильян. — Вы говорите об этом так, словно магазин принадлежит лично вам, а не Королю и государству. И словно вы уже не раз всё это проделывали!

Арамич понял, что сказал лишнее. Но было видно, как быстро он собрался с мыслями.

— Нет, это в первый раз, клянусь честью маминой подруги. И потом, мы ведь заплатили номинал с верхом, поскольку нас интересовала разница.

— Ну, давайте дальше, — нетерпеливо перебил его Тревильян.

— Ну, дальше сперва всё шло как по писаному. Пришли в ресторан…

— Вы же ехали в кафе, — снова перебил Тревильян.

— Мы передумали по дороге. Так вот, пришли в ресторан. Атасов знал, куда ехать.

— Опять, конечно, в «Звёздный»? — язвительно уточнил Тревильян.

— Ну да, в «Звёздный», куда же ещё? Атасов сразу нашёл там каких-то командированных…

— Что значит «каких-то»?

— То есть не каких-то, конечно, а каких надо. Один, как сейчас помню, был командирован на Центральный рынок, другой — на Тишинский, а вот третий…

— Что третий?

— С третьим как раз и вышла накладка. Он с виду уже косым был, но, когда мы подсунули ему вместо паркеровского набора наш малаховский, он вдруг протрезвел и начал базарить. Атасов ему несколько раз пытался объяснить, что он не прав, но мужик оказался здоровый и тоже начал что-то объяснять Атасову, пока не подоспела милиция.

— Ну вот, уже опять милиция, — недовольно вырвалось у Тревильяна.

— Да, — продолжал Арамич, а Порточенко стоял рядом и только кивал головой. — Но такие несговорчивые оказались фрайера, что потащили нас в участок. А у Ата-сова ещё два набора было. Ну и привязались, хоть стреляйся: откуда да зачем. Мы им говорим: «Так ведь нас трое», — ну и всякая такая штука. Короче, составлять протокол начали. А тут ещё чек из комиссионки. Стали Ришельенко звонить, а тот — Королю. Дальше дело ясное. Погуляли, короче.

Тревильян вскочил и забегал по кабинету. История эта возмутила его, и Вартаняну было понятно это возмущение. Но когда Тревильян заговорил, Вартанян понял, что возмущён он не тем, чем, по